Писатель Фёдор Гладков в «Повести о детстве», вспоминая свою родную Чернавку и церковь Дмитрия Солунского, что в селе Даниловке, писал: «Церковь у нас многие годы стояла пустая: наши „мирские“ хотели попа „благословенного“, то есть молящегося двуперстием, по старообрядческому правилу, и ведущего службу по старопечатным книгам. Этих „мирских“ в нашем селе было меньше половины, и „благословенным“ попам, должно быть, было невыгодно служить здесь. За эти годы одна за другой „мирские“ семьи перекрещивались в „поморское единобрачное согласие“. Они, так же как и „поморцы“, презирали щепотников и считали их папистами. К лапотникам и чапанникам, ключевским и вырыпаевским мужикам, акающим и якающим, относились у нас брезгливо, как к мордвам и татарам. Потому и веру их отвергали, как еретическую. Но так как нужно было венчаться и крестить младенцев, выполнять всякие требы и справлять престольный праздник и Пасху, а в пост исповедоваться и причащаться, то волей-неволей, с натугой, приглашали ключевского попа, пропахшего табаком и сивухой».

Метрическая книга старообрядческой церкви села Даниловки за 1900 год не сохранилась. Так что записи о рождении детей Андриана и Татьяны Лейкиных не обнаружено.

Энциклопедии настаивают на том, что при рождении старшая дочь Андриана и Татьяны получила имя Агафья. На родине же в один голос твердят — Прасковья. Скорее всего, земляки правы, потому что в семье будущую певицу называли Панькой. Панькой её окликали и по прошествии лет, когда в начале 1930-х годов она приехала на родину уже Лидией Руслановой.

По поводу родной деревни можно предположить, что путаницу внёс писатель Фёдор Гладков, автор «Повести о детстве». Он-то как раз родом из Чернавки, вот и приписал в свою славную компанию знаменитую землячку. После Гладкова все авторы справочников и энциклопедий родиной Руслановой смело указывали Чернавку. Впрочем, ошибка невелика: Даниловка всего в 12 верстах от Большой Чернавки (полное название деревни).

Итак, Чернавка, Александровка, Даниловка… Которая из трёх деревень её родная, поди теперь, разберись! Однако в 1999 году в Саратове в Приволжском книжном издательстве вышло подробное исследование саратовского писателя и краеведа Владимира Вардугина «Легенды и жизнь Лидии Руслановой», и в нём он достаточно ясно просветлил некоторые тёмные места в жизни своей знаменитой землячки: родилась в Александровке, крещена в Даниловке. Что же, должно быть, так оно и есть, ведь приезжала потом на родину — именно в Даниловку.

В селе Даниловке была церковь во имя святого великомученика Дмитрия Солунского, а потому село порой именовали Дмитриевским. Но это ещё не вся разноголосица. Рядом с селом протекала речка Чердым. И по имени той речки село порой именовали Чердымом. В народе же — Усовкой. По фамилии местного помещика и владельца богатого имения Алексея Сергеевича Усова. После отмены крепостного рабства здешние крестьяне писались так: «б. Усова» — бывшие Усова. Вот и пошло Усовка и Усовка… Со временем Даниловка распалась на концы и каждый из концов имел своё название.

Так что и мы, вслед за знатоком местной истории, станем именовать малой родиной Руслановой Даниловку. И пусть никому такое допущение не станет укором или причиной раздражения по поводу возможной неполноты исторической достоверности. А как же, мол, Александровка?.. Жизнь нашей героини полна тайн и легенд. Пусть эта станет первой.

По переписи 1911 года в волостном селе Даниловке числилось две церкви — православная и единоверческая, — земская школа, больница, ветеринарный пункт, почтовая контора, трактир и лавка[1]. В селе проживало 2266 душ, из них 1144 мужского пола и 1122 — женского. В деревне же Александровке Даниловской волости: 164 души мужского пола и 189 — женского.

Деревня и село. Жизнь в них текла разная. Любопытную запись в полицейском отчёте отыскали саратовские краеведы. Отчёт писал в начале прошлого века полицейский урядник Лебедев из села Жуковки, что неподалёку от родных мест Руслановой.

И это написал в своём казённом отчёте полицейский урядник, чин вроде нашего нынешнего участкового. Этому б Жуковскому уряднику не жандармскую «селёдку» на портупее таскать да не за пьяными мужиками на ярмарках присматривать, а добрые книги писать. О сельской жизни саратовского края. Невольно затоскуешь о нашем культурном и нравственном прошлом.

В 1762 году царица Екатерина II издала манифест, по которому прекращалось преследование раскольников. Им по тому же манифесту выделялись земли в Заволжье. Некоторая часть староверов, переселенцев из Поморья и северных губерний, осела на правом берегу близ столицы Поволжья Саратова. Так появились и Даниловка, и Александровка, и Чернавка. В деревнях было много мордвы. Возможно, Даниловка ими и была основана и первоначально заселена. Старообрядцы сюда пришли в конце XVIII века, а может, и немного раньше. Постепенно роды и кровь русских и мордвы перемешались. Хотя старая вера налагала строгий запрет на общение с чужаками. Но кто остановит молодость? Если русский парень выглядел на гулянье эрзянку или русская девушка затосковала по парню из мордовской слободы и тоска эта оказалась взаимной, то какие уставы им указ?

Андриан Маркелович Лейкин женился на Татьяне Ивановне Нефёдовой. Вернее: молодых поженили родители. Как решили «большаки» семьи жениха и семьи невесты, так тем и жить. Пошли дети. Прасковья (Агафья), Авдей, Юлия. Андриан Лейкин работал грузчиком на пристани. Жена занималась хозяйством и воспитывала детей. В бедности, в постоянной нужде и заботах о хлебе насущном шли дни. Хотя хозяйство Дмитрия Алексеевича Горшенина бедняцким не считалось. Старик ходил в зажиточных мужиках и шапку ломал не перед каждым. Но оказалось, что нужда в доме Лейкиных — ещё не вся беда.

В 1904 году Андриана Маркеловича, как и многих мужиков Петровского уезда, призвали в армию.

Служить должен был брат Андриана Федот. Повестку из уездного по воинской повинности присутствия в дом Горшениных принесли сперва ему. Но Дмитрий Алексеевич, человек в округе уважаемый, крепкий «большак» многочисленного семейства, сказал своё слово: «Служить будет Андриан!» Сходил к земскому начальству, похлопотал и выкрутил дело по-своему. Так что под красну шапку пошёл тот, на кого указал Дмитрий Алексеевич. Хотя согласно Уставу о воинской повинности от 1874 года Андриан подлежал изъятию — отсрочке по семейному положению: трое малых детей. Но тот же устав допускал замену одного призывника другим «в пределах близкого родства», и вместо одного брата, как это часто бывало, шинель надел другой.