Подруги еще некоторое время обсуждали эту проблему, но вскоре Изумрудную комнату наводнили дети и их мамаши, и спокойно разговаривать стало невозможно. Они еще немного поболтали о семейных новостях и разошлись.

Эмма села в свою машину и отправилась в принадлежащую ей художественную галерею, которая располагалась всего в паре кварталов от главной улицы города. Эмма не возражала против выполнения административной работы, которую поручили ей родители, ведь благодаря им — и внушительному трастовому фонду, который перейдет к ней, когда ей исполнится тридцать, — она могла заниматься любимым делом. Мало кто был в курсе ее добровольной работы с детьми, но все знали, как много труда и любви она вкладывает в галерею.

Молодая женщина припарковалась на извилистой подъездной дорожке. Здание, в котором располагалась галерея, когда-то было частным домом. В дюжине комнат экспонировались произведения искусства, относящиеся к самым разным эпохам.

Эмма вышла из машины в приподнятом настроении. Сегодня днем должны прибыть гравюры Элсона Кларка, которые нужно будет рассортировать и развесить. А две недели назад в хранилище она наткнулась на старинное полотно Уолтера Фарндона, выполненное маслом на холсте, которое теперь стояло у нее в мастерской в ожидании незначительной реставрации.

Ее галерея почти не приносила прибыли. Эмма прекрасно понимала, что могла бы руководить ею более эффективно, но особой нужды в деньгах, благодаря семейному трастовому фонду, она никогда не испытывала. Для нее имели значение не столько деньги, сколько возможность привносить нечто прекрасное в жизнь людей.

— Добрый день, мисс Деборн. Только что прибыла та посылка из Нью-Йорка, которую вы так ждали. — Джош, ее верный помощник на протяжении многих лет, улыбнулся. Ему было около шестидесяти, он помогал Эмме с самого начала и многому ее научил.

— Не могу дождаться, когда увижу их. Вы не могли бы присмотреть за посетителями?

— Конечно.

Она заглянула в свой кабинет, чтобы бросить сумочку, и в это время зазвонил телефон. Эмма схватила трубку и услышала знакомый голос своего жениха.

— Привет, милая. Я подумал, мы могли бы пообедать сегодня вместе, скажем, часиков в семь. Что скажешь?

— Конечно. Как твои дела?

— Все отлично. Купил чудесного жеребца…

Пока Эмма слушала, у нее снова возникло странное ощущение, которое в последнее время упорно преследовало ее. Правильно ли она поступила, согласившись выйти замуж за Рида?

Она всегда думала, что брак не для нее. Нет, она встречала множество достойных мужчин и обожала детей, просто слишком много пар в Иствике, включая ее родителей, больше напоминали деловые союзы, в которых не было места любви. Эмма не осуждала выбор других, но сама никогда не хотела такой жизни. Однако, когда Рид предложил ей выйти за него, она неожиданно для самой себя ответила согласием. Да, он не заставляет ее сердце биться быстрее, но, черт возьми, он замечательный парень, и его невозможно не любить. Ее чувства не изменились с тех пор, как он надел ей на палец кольцо, вот только откуда эта странная паника?

Послеобеденные часы рабочего выдались на редкость суматошными. Гаррет Китинг покинул свой офис всего десять минут назад, а его телефон уже трезвонил, не переставая.

— Слушаю, — в очередной раз рявкнул он в трубку.

— Мистер Гаррет Китинг? — раздался незнакомый женский голос. — Брат Каролины Китинг-Спенс?

Мужчина напрягся.

— Да. А в чем дело?

— Ваша сестра попросила нас позвонить вам. Я миссис Генри, старшая сестра Иствикской центральной больницы…

— О, боже. С ней все в порядке?

— Мы надеемся, что со временем ваша сестра поправится, но обстоятельства, при которых она попала в больницу, довольно щекотливые. Ваши родители были здесь, но они, похоже, больше расстроили вашу сестру, чем помогли. Душевное состояние миссис Китинг-Спенс вызывает у нас некоторые опасения, поэтому не могли бы вы…

— Я выезжаю немедленно. Но что, собственно, произошло?

— Ваша сестра приняла чрезмерное количество алкоголя, смешанного с лекарством. — Короткое молчание. — Мистер и миссис Китинг совершенно уверены, что это произошло по ошибке, однако медицинский персонал не сомневается, что ваша сестра действовала по заранее продуманному плану. — Снова короткая пауза. — Когда ее привезли, она была в очень тяжелом состоянии. Сейчас кризис миновал, но…

— Я уже еду, — быстро сказал Гаррет и отсоединился.

Следующие несколько часов он гнал без остановки, терзаемый страхом и чувством вины. В последнее время он был так занят, что не мог выкроить даже нескольких минут, чтобы поговорить с сестрой. Он обожал Каро. Долгие годы их связывала настоящая дружба. Однако, когда Каролина вышла замуж, Гаррет, вполне естественно, отошел в сторону.

Впрочем, всю жизнь он гораздо лучше преуспевал в делах, чем в отношениях с людьми. Он был трудоголиком и почти все время посвящал работе. Заработал первый миллион, дальше — больше. Двадцать часов из двадцати четырех он был привязан либо к компьютеру, либо к телефону. У него не оставалось ни минуты на личную жизнь, зато он процветал.

Каролина звонила ему четыре дня назад, но он не нашел времени, чтобы ответить на ее звонок. Она позвонила снова вчера утром. Он собирался пообщаться с ней сегодня вечером. Но не успел.

Его сестра, которая всегда рассчитывала на него, по-видимому, нуждалась в помощи, а он подвел ее. Многие считали его бессердечным и хладнокровным, и возможно, так оно и было. Эти качества здорово помогали ему в бизнесе — но только не в отношениях с сестрой. Каро Гаррет любил всем сердцем, поэтому не мог себе простить, что так подвел ее.

Когда он въехал в Иствик, была уже ночь. Отделение реанимации находилось на третьем этаже в задней части больничного корпуса.

В отделении было тихо. Жужжание аппаратуры производило больше шума, чем сами пациенты.

— Я Гаррет Китинг, — сообщил он дежурному врачу. — Мне сказали, что моя сестра, Каролина Китинг-Спенс…

— Да, мистер Китинг. Она была здесь до вечера. Пару часов назад мы перевели ее в отдельную палату.

— Значит, ей лучше. — На данный момент это было все, что он хотел услышать.

— Вам надо будет поговорить с врачом. Сестра покажет вам палату миссис Китинг.

Это была отдельная палата с двадцатичасовым монитором. Зачем? Неужели медперсонал всерьез опасается, что Каро может предпринять еще одну попытку самоубийства?

Гаррет пригладил рукой волосы и остановился перед дверью в палату. У него было такое чувство, будто он пробежал марафонскую дистанцию, а он не хотел, чтобы сестра заметила его усталость. Он постарался придать себе вид спокойный и уверенный.

Гаррет уже сделал шаг к двери, когда внезапно из палаты Каролины вышла какая-то женщина. Она бы налетела прямо на него, если бы он инстинктивно не придержал ее.