Она не двигалась, до боли в пальцах сжимая тонкий край доски. Старалась медленно втягивать воздух, чтобы даже звук дыхания не донесся до стоявших совсем рядом преследователей. Рюкзак на спине, набитый чипсами, шоколадными батончиками и пакетиками с сахаром, стеснял движения, и от неудобной позы заныла спина, точно ее пронзили крошечные холодные иглы. Скорей бы уже эти дети убрались, разве им не надо учить уроки и зарабатывать бонусы на свои планшеты? Давайте, топайте уже! Ваши няньки заждались вас, наболтают вам какао с молоком, поставят мультов, напомнят законы, хотя зачем напоминать то, что и так маячит перед глазами, стоит только выйти на главную площадь?

При мысли о горячем какао желудок свело голодной судорогой. Когда она последний раз ела? Ранним утром похлебала жидкой каши из остатков кукурузной крупы и запила горячим кофе. А сейчас, наверное, уже третья четверть суток, самое время полдника.

Наконец в коридоре все затихло. Таис еще какое‑то время полежала, прислушиваясь, после принялась ползти, ногами вперед. Жутко неудобно, но она уже привыкла, и даже управлялась быстрее Кольки — Колючего. Вперед, вперед, пока ступни не повиснут над пустотой. Тогда осторожно опустить ноги так, чтобы живот оказался на самом краю вертикальной вентиляционной шахты. Повиснуть на пальцах, не забывая о доске, и прыгнуть.

Короткий полет и мягкое приземление на мешки с отходами. И тут же спокойный голос Федора:

— Ну, наконец, Тай. Я уже заждался. Ты цела, все в порядке?

Таис быстро глянула в серые, встревоженные глаза друга и зло буркнула:

— Замерзла и жрать хочу. Девчонка какая‑то, зараза, все опять спутала, потому удалось достать только шнягу хрустящую. Шоколад и чипсы. За то мальки будут рады.

— Я включаю тепловые датчики. Все, проход закрыт, — Федор протянул Таис руку, помогая подняться, снял с ее плеч рюкзак и повесил себе на руку.

После поднял с пола планшет, заботливо пристроенный в безопасное место, набрал несколько цифр. Длинные пальцы его двигались над экраном с быстротой роботов — садовников, что обрабатывали кусты и цветы на главной площади Второго Уровня.

— Все, уходим. Ты — молодец, Тайка, все по плану…

— Угу, еще скажи — по закону. Лопать вечером шоколад будем, да?

— Найдем что‑нибудь.

— А, между прочим, ту дуру рыжую, что разоралась сегодня, наверняка в эту ходку придется спасать. На вид ей как раз около пятнадцати.

— Зато она заработала сегодня несколько бонусов, прикинь? — не оборачиваясь, бросил Федор.

Таис вздохнула и пнула носком ботинка валяющиеся в коридоре остатки компьютерных плат.

2.

Две длинные и узкие лампы еле — еле освещали темные стены коридорчика, не покрытые даже дешевым пластиком. Холодный металл совсем не держал тепло, да и сама станция особенно не отапливала технические помещения, потому Таис, зябко поеживаясь, поплотнее запахнула серую курточку и натянула капюшон.

В коридоре воздух нагревался не больше, чем на пятнадцать градусов, а иногда температура падала и до десяти. А из одежды — только куртка без подкладки да пара футболок. Теплой одежды для детей на корабле не предусмотрено вообще. Зачем, если Второй Уровень хорошо отапливается?

В тех помещениях, где находилась их база, Таис напяливала на себя две курточки с молниями, но за продуктами не пойдешь, вырядившись, как пугало. На «охоту за провиантом» следовало надевать самое лучшее, самое новое и чистое.

Таис оглядела застегнутые на липучки края куртки и вздохнула. Грязная, вся в пыли и каких‑то пятнах. Придется стирать, а стиральных машин на базе «детей подземелья» не было и в помине. Хорошо хоть вода горячая текла, и за это спасибо.

Так что, вечер у нее будет веселым, стирка куртки — самое классное занятие.

— Мерзнешь? — спросил Федор и легко обнял за плечи.

Взрослым ребятам вообще приходилось несладко — одежды на больших детей роботы не производили. Потому что пятнадцать — это жизненный рубеж, и больше никто не живет. Для старших одежду делала подруга Валька — Ника, которую все называли Ниткой. Перешивала из нескольких детских курток одну взрослую. Выходили такие себе вещи из кусков, разноцветные и нелепые.

Федька как раз шагал в такой — один рукав из розовой и серой джинсы, другой из серой и синей. Отвороты на рукавах Нитка обшила черной тканью, и шнурки сделала черными. Спинка и перед тоже из разных лоскутов, и все это похоже на какое‑то пятнистое одеяло.

Но когда хочется согреться, то уже не имеет значение внешний вид, лишь бы было тепло.

А когда‑то Таис очень любила красивые вещи, и каждую семидневку заказывала у роботов — нянек что‑нибудь особенное. У нее к каждой куртке полагалась своя пара кроссовок, а к каждому сарафану — пара туфель. И такие милые футболки у нее были, с присборенными рукавчиками и узенькими кружевами на манжетах.

Эх, а сейчас на ней серая застиранная футболка и сверху такая с длинным рукавом, но уже коротковатая. Вторая футболка постоянно выскакивала из‑под брюк, и это страшно раздражало.

Только серая курточка на Таис выделялась новизной и чистотой. Пока не пришлось пробираться по вентиляционным шахтам.

— Как уже надоела грязь, — буркнула Таис, скорее сама себе.

— Думаешь, стоит помыть полы в коридорах? — невозмутимо спросил Федор.

— При чем здесь полы? Мне вообще надоели эти коридоры!

— Ну, не заводись, Тай. Хочешь шоколадку? У меня тут их знаешь, сколько? — и Федор демонстративно качнул рюкзаком.

— Погоди, сейчас мальки налетят на шоколад. Ты им рюкзак не отдавай, неси сразу Нитке и Машке, пусть распределяют.

— Ты опять злишься? — в голосе Федора еле заметной ноткой прозвучала тревога.

Таис сжала губы. Не стоило портить настроение другу, но ей самой вдруг стало так тошно, что захотелось орать и ругаться…

Вот именно, ругаться…

— Если бы не эта зараза, дура рыжая, мне удалось бы раздобыть хлеба и сыра. Ну, и может быть булочек каких‑нибудь. Какая ей разница, что я беру из автомата лишнее? Она же голодной не останется, она даже не знает, что такое голод!

— Скоро узнает, — невозмутимо ответил Федор.

— Угу, если получиться ее вытащить. А то она может и упереться, она ведь хорошая девочка, и хочет стать взрослой, хочет писать программы на Третьем Уровне и планировать бартерные операции.

— А ты этого не хотела?

— Я и сейчас этого хочу.

— Так кто тебе мешает? Хочешь, хоть сегодня вечером залезем в корабельную сеть и пошуршим. Взломаем опять торговые файлы корабля, потырим денег.

— Что с деньгами будем делать? Если бы можно было купить на них хоть немного одежды для тебя. Или для Валька, Нитки и Машки.