– Две золотые руки, а третья – золотая ручка, да?

– Я завязала. Неужели не ясно?

– Сегодня квартиру на Первомайской выставили. Клофелинщица работала. Если бы ты в аквариуме у нас не была, то я бы на тебя подумал.

– Я же сказала, что в завязке! – разволновалась Карасева.

– А если нет, то с кем работаешь?

Карасеву приняли в начале первого, а гражданин Кучерков, который потерпевший, уснул в районе двух. Только после этого там, в его квартире, все и началось. Нет, не могла Карасева обчистить квартиру. А вдруг у нее подельница есть?.. Ведь напиться и уснуть Люба могла для отвода глаз.

– Да не работаю я! Ты у Лени спроси! Он тебе скажет!

– С Леней придется повременить, – сказал Степан и качнул головой. – Побудешь пока у нас, до выяснения.

– Я ведь понимаю. – Судя по выражению ее лица, Карасева заставила себя поразмыслить и смогла правильно оценить свое положение. – Мне от моего прошлого так просто не отмыться. Но я реально в завязке.

– Разберемся.

– И подельницы у меня нет. Ты разбирайся, я подожду. Только этим своим скажи, что я не какая-то там!.. А то лезут с намеками. Я им на флейте играть не буду!

– Филармония закрыта, – сказал Степан.

Страна на распутье, общество, некогда советское, оскотинивается не по дням, а по часам. Разумеется, милицию эти смутные веяния не обошли стороной. Козлов поганых хватает и здесь. Тут главное, вовремя давать им по рогам, чтобы они не совали их куда ни попадя. Степан не стеснялся ставить на место чересчур умных и наглых персон. Он всего лишь опер, с административным ресурсом у него проблемы, поэтому с ним не шутили. Он ведь мог и в морду дать. Этак вот попросту, от всей души.

Дверь стальная, бронированная. Сафрон хотел нажать на клавишу звонка, но не удержался и ударил в створку кулаком. Звук плотный, быстрый, но глубокий. Да, сталь реальная, такую дверь так просто не взломать. Но ему это уже не нужно. У него есть ключ, отпирающий все замки, – ишак, нагруженный золотом.

Приватизация в стране шла полным ходом. Принцип простой. Кто смел, тот и съел. И схема такая же незатейливая. Провели собрание трудового коллектива, распределили доли между сотрудниками, утвердили устав акционерного общества, вынесли постановление, и вуаля. Если директор не дурак, то львиная доля остается у него, а это – карты в руки. Так вот крупные предприятия и становятся частными.

Были и другие варианты. К примеру, через чиновников. Муниципальная собственность уходила в частные руки стремительным домкратом. Сафрон уже погрел на этом руки, приобрел помещение под ресторан.

Агнесса ему посоветовала заняться недвижимостью. Куй, говорит, железо, пока горячо. При этом она не забывает, что куй может быть горячим и без всякого железа. Ее девочки работают и на панели, и в массажных салонах, которые открывает Сафрон. Три точки уже, все здесь, в Битово, и это только начало.

Все правильно говорит Агнесса, рэкет и крыши – это всего лишь молоток, чтобы сколотить капитал для бизнеса. Хаос в стране – это та самая мутная водица, из которой можно выловить золотую рыбку. Конечно, в этой же водичке есть шанс нарваться и на акулу, но, кто не рискует, тот сглатывает брызги от чужого шампанского.

Агнесса не устает это повторять. Может, потому дела у нее идут лучше некуда. Да и Сафрону грех жаловаться. Бригада у него серьезная, три десятка стволов. Битово под пятой, здесь ему равных нет. Все платят как миленькие.

Был еще и третий вариант с недвижимостью. Застройщик сбывал помещения напрямую, без всяких приватизаций. Именно так и он и распродал весь первый этаж в новой свечке на Советском проспекте. Место здесь отличное. Заканчивается старая улица, сплошь застроенная красивыми сталинскими пятиэтажками, начинается площадь Свободы, а это роскошные новомодные высотки по кругу. И площадь хороша, и дома в самый цвет.

Народ и в советское время любил здесь погулять, а ресторан был только один. А сейчас уже два. Да и третий на подходе. Люди в Битово живут неплохо. Едва ли не все они зарабатывают деньги в самой Москве, а вот тратят их здесь.

Сафрон уже забросил удочку. В планах у него ночной клуб. Агнесса предлагает открыть еще и казино. А в придачу к нему организовать улицу Красных фонарей. Тогда народ в Битово даже из центра Москвы потянется. Как в Лас-Вегас – со всей Америки.

Нью-Васюки пока еще только в проекте, а первый этаж в свечке Сафрону нужен прямо сейчас. Он уже наложил лапу практически на все. Остались только несколько комнат, которые выкупила некая мадам Ялова. Сафрон решил, что должен поговорить с ней лично. Он бизнесмен авторитетный, она должна была его послушать.

Дверь стальная, бронированная. И, как оказалось, тяжелая. Цепочка с внутренней стороны тоскливо звякнула. Настолько сильно натянула ее дверь, которую открыла красивая женщина лет тридцати. Высокая, стройная, но не хрупкая. Сильная шея, крепкие плечи, не очень широкие, но развитые бедра. Так выглядят женщины, которые всерьез занимаются плаванием.

Однако Ялова впечатляла не только физикой, но и женственностью. Высокие скулы, мягкие, четкие линии лица, точеный носик, чувственный рот. Кожа нежная, гладкая, нет даже намека на морщины. Но возраст легко читался в ее глазах. Там и зрелость, и спокойствие мудрой женщины.

– Я вас слушаю. – Голос густой, низковатый, но звучание приятное, волнующее.

Только вряд ли эта красотка зарабатывала на жизнь сексом по телефону. Слишком дорого она выглядела, чтобы Сафрон мог так подумать всерьез. Тут и косметика, и платье, и драгоценное колье.

Только вот с шеи его сорвать не удастся. Женщина нарочно чуть отошла в глубину прихожей, чтобы Сафрон не мог дотянуться до нее. А дверная цепочка не простая, звенья стальные, толстые, такие никакими ножницами по металлу не перекусить. А руку под цепочку лучше не совать. Дверь тяжелая, кромка острая – перережет клешню, как гильотина. Неслабо забаррикадировалась мадам.

– Я Сафрон! – гордо заявил визитер.

Но зрелая красотка даже ухом не повела.

– Марина, – представилась она.

– Меня все здесь знают.

Она кивнула, но ничего не сказала, разглядывала золотую цепь на его шее.

Он, конечно, бизнесмен, тут без вариантов. Но галстука нет. Ворот белой рубахи нараспашку, под ней реальный канат из благородного желтого металла. На пальцах массивные печатки.

– Я не местная.

– Откуда?

– Раньше я на Арбате жила.

– Поговорим? – Сафрон кивком показал в глубь квартиры.

– Ну, если очень нужно.

– Да, очень.

– Тут кафе в соседнем здании. Я через десять минут спущусь.

– Это мое кафе. – Сафрон просто обязан был произвести впечатление на эту особу.