— Стоила, — практически облизнулся соблазнитель. — Я бы ее и с собой забрал, поиграл бы еще. Невинная ведь, а горячая — огонь прям. Да она у нас невеста. Вон как обратно к жениху-то ломанулась. Ну да и черт с ней! Мало их, что ли?

— А давайте уже сворачиваться, — предложил последний участник компании. — Побегали, покуражились, и хорош. А то раз жених, как бы к нам местные мстители за поруганную честь не нагрянули. Оно нам надо — кишки по кустам развешивать?

* * *

— Доча! — отец бросился навстречу Майке, осунувшийся за ночь и посеревший, перехватив ее на подходе к деревне. — Живая!

— Па-а-а! — взвыла девушка, повисая на его шее.

— Цела ли?

Но девушка в ответ только рыдала. Отстранив, отец стал нервно ощупывать ее руки, ноги, повсюду выискивая следы травм. Где-то в лесу раздавались людские голоса. Ее искали всем миром, после того как Ленка примчалась домой под утро, исцарапанная и почти обезумевшая от страха. Ищущий взгляд родителя остановился на шее дочери, где четко проглядывали розоватые пятна. Взрослый мужчина слишком хорошо знал, что они означают.

— Снасильничал кто? — встряхнул девушку за плечи. — Кто? Скажи! Удавлю тварь!

— Не… не-е-ет! — пуще прежнего завыла девушка и уткнулась в родительское плечо, умирая от стыда и раскаяния. — Сама я, пап. Не знаю… не знаю, как вышло… но сама.

Отец стоял недвижимым изваянием с минуту, тяжело дыша и глядя куда-то за спину дочери. Но вздрогнул, когда голоса кого-то из ищущих его дочь раздались слишком близко.

— Что же, было и было, Майка. Все мы люди, — наконец тяжело уронил он. — Сейчас домой бегом, отмойся и в постель. Марату ни слова.

— Но как же… — опешила девушка.

— Ни слова я сказал! И вообще никому! До свадьбы шесть дней. Авось, обойдется все.

* * *

Десять лет спустя

— Айка, а ну выходь, дрянь мелкая! — ревел крупный мужик в ночную темень, покачиваясь и угрожающе щелкая сложенным вдвое широким ремнем. — Выходь сама давай! Найду — хуже будет!

— Марат, родимый, пойдем в дом, — осторожно приблизилась к нему изрядно пополневшая и сдавшая внешне Майка. — У меня вон и ужин стынет давно, и чарку тебе налью…

— Еще б ты не налила, блудня брехливая! — огрызнулся мужик. — Где дочь твоя, говори давай! Я ей этих гусей не прощу! Шкуру спущу за убыток.

— Да ребенок же доченька наша, крыльев нет, ну что она могла сделать, что они поднялись, да понеслись куда по речке!

— Я тебе, зараза, сколько раз велел мне твою ублюдину нагулянную не привешивать? — переключив свой гнев, Марат двинулся в сторону жены, замахиваясь. — Да мне каждый встречный поперечный уже в глаза колет, что в Айке от меня ни кровинки нет!

Послышался звук хлесткого удара и женский вскрик.

— Шалава беспутная! Позорище! Я же любил тебя!

— Прости, родненький. За все прости! — взвыла женщина.

— Да ни в жизнь! Любил, как дурак любил!

— Прости, не было ничего. Врут все! Твоя Аяна!

— Да не бреши! Убью ведь паскуду!

— Убей, а я тебя все одно люблю и никогда не изменяла.

Звуки ударов, рыдания и пьяное бормотание слились в сплошной невыносимый шум, и хрупкая девчонка, затаившаяся в малиннике за сараем, привычно зажала уши, чтобы не слышать всего этого снова.

«Не вздумай «забыть» о своем приезде в пятницу! Будут Мазуровы!» — гласило сообщение от матери, вызывая у меня нечто сильно напоминающее зубную боль. Будто бы я мог забыть, даже если очень этого хотелось, учитывая ее напоминалки всеми возможными способами. Зверь раздраженно заворочался внутри, поддерживая мое настроение. Как будто имел на это право, похотливая скотина. Забыл, кто нас в это все втравил, а? Это же ты, придурок мохнатый, решил впервые вылезти на свет, дабы поприветствовать эту Алану Мазурову, сообщая всем, что она твоя пара. Теперь сколько веревочке не виться, а жрать последствия до конца жизни предстоит. Причем в основном мне, как бы с души ни воротило. А вот главное с чего? Как же древняя теория об идеальном совпадении истинных пар и их безусловном влечении друг к другу? Ладно, влечение было, нормальное такое, но в семнадцать у тебя стоит почти на все, у чего есть сиськи, даже на чертовы манекены в магазинах иногда вставал. И покувыркались мы тогда с Аланой знатно. Слава Луне, что без далеко идущих последствий, но после… куда все девалось? И красивая она, чего уж там, и в постели тигрица, а вот не хочу и все тут. Короче, желания нет, а вот обязательства есть, и чует моя задница, что близится тот час, когда нашим семьям надоест ждать моего «созревания». Собьют на землю недозрелым и запихнут в брак, не спрашивая готовности.

Телефон снова задергался на гладкой стеклянной столешнице, выдавая оповещение об открытии дверей в доме в Малиновке, и я поморщился раздраженно. Опять Родька небось притащил туда кучу своих прихлебателей и расфуфыренных шкур, считающих себя, типа, порядочными девушками, чтобы покуражиться вдали от родительских глаз, а, между прочим, сегодня никакой не выходной и кое-кто еще на работе. Придурок малолетний. Ладно, уже давно не малолетний, но возраст не предполагал и пропорционального собственному прибытию процесса увеличения наличия мозгов и чувства хоть какой-то ответственности. Уж не в случае с моим младшим долбоклюем братцем точно. Ну а, с другой стороны, не насрать ли мне на него? Это обязанность родителей, решивших, что им необходим еще один отпрыск «для сохранения семьи», теперь заморачиваться его воспитанием. Вот первый и основной пример «счастья» в проклятых истинных парах, коими и были наши родители. Как, вылупив еще одного совместного ребенка, вообще можно сохранить семью, где два человека давно друг другу поперек горла и ходят налево? И все только потому, что «истинные не расходятся». Мне не понять, да и пытаться не собираюсь.

Подняв глаза от монитора, нахмурился, заметив, что за окном уже стемнело. Переписку же с особо много о себе воображающей заказчицей, желавшей непосредственного общения с «кто у вас самый главный», давно закончил. Дура. Как все бабы. Хоть какой породы. Вот ни шиша не понимаешь ты в организации охраны, методах, новшествах в нашей среде, так какого хера лезешь, умничаешь? Дал тебе твой богатый папик бабок на «свой бизнес» и мои координаты для организации безопасности — пользуйся и не звезди попусту. Мужик-то знает, к кому тебя, идиотку, отправить.

Черт, надо пойти в клуб, хлопнуть хорошенько коньяку, снять телку с упругой задницей и сиськами, отодрать ее пару раз в мотеле неподалеку — и полегчает. Или уехать подальше в лес и побегать хоть пару часов на четырех, вместо двух. Гадство. Когда я давал волю хоть одному зверю в последний раз? Все некогда. Что-то прям бесит все, будто сам уже баба в ПМСе.

Телефон опять ожил, загудев и затрясшись на беззвучном, и я увидел улыбающуюся рожу Родьки на экране.

— Да?