– А ведь сочиняешь, Мушка! – отозвался Федор. – Еще в прошлую пятницу Никанор назначил нам на завтрашний шестой урок дополнительное черчение, поскольку ему показалось, будто мы ему сорвали прошлое занятие. А ты, Мухища, просто идти на него не хочешь!

– Не Никанор, а Владимир Никанорович! – поправила Кудрявцева классная руководительница.

– Дык я ж не возражаю! – согласился Кудрявцев. – Владимир так Владимир! А только наша Муха сочиняет не более искусно, чем Руслик, а поэтому совершенно непонятно, зачем она призывала к отказу от вранья.

– Вот и я про то же самое говорил на русском! – встрял Фил.

Бедная Мушка от возмущения покрылась красными пятнами и явно собралась по своему обыкновению очень темпераментно возразить, но слово вдруг взяла Соня:

– Я сегодня весь день думала над предложением Мушки, и оно мне в конце концов понравилось! А что нам стоит попробовать не врать хотя бы один день? Даже интересно, что из этого выйдет! Давайте… сыграем в день без вранья!

– А как проверять будешь? – развалившись на стуле, спросил Фил. – У тебя что, есть детектор лжи?

– Зачем нам детектор, если все примут условия игры!

– А если я, например, не хочу в этом участвовать, то что?

– Конечно, для чистоты эксперимента хотелось бы, чтобы все приняли участие, – отозвалась Соня. – А разве ты, Доронин, такой отчаянный врун, что не можешь без этого один день продержаться?

– Я-то запросто, – ответил он, – а вот некоторые другие ни за что не продержатся!

– Это опять в мой огород камешек? – взвился Руслан.

– Не только.

– Значит, еще и в мой! – с отчаянием в голосе крикнула Мушка.

– Ребята! Успокойтесь! – Раиса Ивановна даже стукнула по столу классным журналом, который держала в руках. – Не стоит переходить на личности, поскольку всем в жизни приходилось обманывать. В общем… лично я принимаю предложение Киры и Сони. Я готова говорить только правду.

– Один день – это же ерунда! Давайте тогда хотя бы неделю! – подал голос Кудрявцев.

– Нет! – отмела его предложение учительница. – Начнем с одного дня, а там видно будет. Предлагаю днем без вранья назначить следующий понедельник, чтобы все успели морально подготовиться и домашние задания сделать по полной программе.

– Прямо можно подумать, что мы собираемся целый день не есть и не пить! – усмехнувшись, произнесла Валя Андреева. – Подумаешь, не врать один день! Ерунда какая! Я вообще редко вру, так что – готова!

– Ну… я тогда тоже – «за»! – поднял руку Кудрявцев.

За ним поднял руку Фил, а потом один за другим в знак согласия подняли руки остальные одноклассники. Почти все. Похоже, никто и не заметил, что одна рука поднята не была.

– Значит, так! Предлагаю следующие условия игры! – Соня встала со своего места и вышла к доске. – В следующий понедельник, пятнадцатого декабря, день без вранья начинается в семь часов утра и заканчивается в двенадцать ночи.

– Почему так поздно? – изумился Руслан.

– А… пусть… Мало ли что… Вдруг в инете придется списаться ближе к ночи… – отозвалась Соня. – В общем, в этот день никто не должен врать, обманывать, сочинять, фантазировать… и прочее. Нельзя также отвечать на вопрос своим вопросом или отмалчиваться. Будут запрещены выражения: «А сам-то как думаешь?», «А ты не догадываешься?», «Не твое дело!», «А не пошел бы ты…» и подобные им. В общем, только правда, еще раз правда и ничего, кроме правды! Принимаете?

– Принимаем! – первым отозвался Фил, но тут же с сомнением покачал головой и сказал: – А вообще-то мы ведь можем никогда и не узнать, если кто-то, выражаясь литературно, солжет!

– В любой игре возможны нарушения правил, – вставил Кудрявцев. – Пожалуй, нужно придумать штрафы тем, кого во вранье мы все же уличим.

– Что предлагаешь? – деловым тоном спросила Чеботарева.

– Прямо сейчас ничего умного в голову не приходит, кроме одного: тому, кого мы поймаем, будет запрещено приходить на новогоднюю дискотеку… Как? Годится?

– Кто «за»? – обратилась к одноклассникам Соня.

Все проголосовали практически единодушно. Одни подумали, что наказание не такое уж и страшное, если вдруг что… вполне можно сходить поплясать в подростковый клуб «Магнит». Другие решили, что всего-то один день без вранья продержатся легко, поскольку вообще редко прибегают к обману, поэтому дискотека уже у них в кармане. Третьи были уверены, что уж их-то никто никогда не выведет на чистую воду, если все же понадобится приврать. Четвертым почему-то эта затея абсолютно не нравилась, и они даже здорово струхнули, но не проголосовать «за» не смогли, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Один человек по-прежнему руки не поднимал, но этого, кажется, опять никто не заметил.

– Кирюша! Вставай! – Мама стянула с головы дочери одеяло, поцеловала в висок и прошептала в ухо: – Сплюшка ты моя, в школу опоздаешь. Уже половина восьмого.

Мушка резко села в постели и плаксивым голосом возмутилась:

– Ма-а-ам… Ты что, не могла меня пораньше разбуди-и-ить? Как я за полчаса все успею-то?

– А ты поторопись! – ответила мама с порога комнаты, а потом уже из коридора крикнула: – Кирюшка, а ты за музыкалку заплатила? Деньги за ноты отдала? Обещала ведь!

– Отдала! – машинально ответила Мушка и осеклась. Вот и первое вранье за день, который нужно провести кристально честно. Конечно, никто не узнает, что она обманула маму в семь часов тридцать пять минут, но все равно как-то неприятно. Впрочем, в данный момент соврать было гораздо лучше, чем сказать правду. Для мамы лучше. Если бы она узнала, что деньги так и не отданы, очень огорчилась бы и, пожалуй, понесла бы их сегодня сама, для чего ей пришлось бы отпрашиваться с работы. А так она, Кира, сегодня же сделает все как надо, и никому от ее утреннего вранья плохо не будет. Вчера она просто как-то глупо забыла о маминой просьбе. А деньги никуда не делись, лежат себе тихо и спокойно в новом кошелечке густо-малинового цвета. Впрочем, сейчас не до этого. Сейчас надо быстренько собраться в школу, потому что первым уроком у них геометрия, а математичка Любовь Георгиевна не терпит опозданий. Ссориться с ней – себе дороже!

Вылетев из подъезда, Мушка увидела впереди Доронина, который шагал довольно лениво и в школу почему-то не слишком торопился, несмотря на то, что до звонка на первый урок оставалось минут семь. Как всегда, при виде этого одноклассника у девочки так затрепетало в груди, что захотелось заплакать. Доронин ей нравился. Очень нравился. Мушка никак не могла понять чем. Внешне он был абсолютно не в ее вкусе. Кира всегда заглядывалась на высоких брюнетов, а Фил имел рыжеватые и кудрявые волосы и весьма средний рост. Все его лицо было усыпано коричневыми веснушками, а глаза окружали слишком светлые и до смешного пушистые ресницы. Иногда Мушка думала, что именно эти трогательные ресницы и сразили ее наповал, когда она наконец соизволила их заметить. Они учились с Филом с самого первого класса, но понравился он ей только в прошлом году. Вся беда была в том, что ее, Мушку, Доронин вообще не замечал. Кира очень удивилась, когда он вдруг сказал о ее занятиях в музыкальной школе. Она была уверена, что он о ней не помнит ничего. Да и зачем о ней помнить? Она ведь совершенно непривлекательна: маленькая, худенькая, очень смуглая, черноволосая – настоящая Мушка. Кому мухи нравятся-то? Да никому!