С этими мыслями женщина отправилась в свои покои — стоило проверить после мальчишки все тайники, а то слишком она доверилась этому сопляку в последнее время, с него станется.

А Кристоф отчетливо понял, что все гораздо сложнее, чем он ожидал. Девка оказалась не просто буйной — в нее будто тысяча едасов вселилось с их необузданностью и силой.

Не успели они втроем войти в келью, как толстяку прилетело стулом в голову, а на здоровяка она накинулась с таким неистовством, пустив в ход зубы и ногти, что тот еле отбился, с разодранным лицом он со всех ног кинулся бежать вон.

— Да ладно… — в ужасе только и смог выдавил из себя парень. Он прислонился спиной к стене, а кувшин с разбавленным вином в трясущихся руках Кристофа стал выплескивать содержимое. — Будь все проклято…

— Я никому не позволю себя унижааать… — шипела дикая рахана, надвигаясь на юношу.

— Н-нет, — тот неистово замотал головою, — я-я принес попить!

— Корона моя! — неожиданно выдала сумасшедшая, махнув рукой, будто выхватывая из воздуха, что-то только ей одной видимое. — Слышишь, моя! Я… буду королевой…я!

— Д-да! Д-да, будете! — со страху ноги перестали держать Кристофа, тело медленно сползло по стене на грязный пол.

Что такое? Не мог он никак понять, почему силы так стремительно его покидают, пока не увидел шевелящиеся темные ремни, то тающие сажевыми облачками в воздухе, то изгибающиеся по полу в неведомой агонии, но точно выползающих, как из гадючьей норы, из-под ног убогой.

Было ли это мороком или глаза обманывали его в темноте кельи, но, запуганный Кристоф, мог это списать на разыгравшееся от страха воображение. Однако, странные дымчатые змеи поднимались все выше и выше, облизывая полотняную робу девицы, от чего та начинала тлеть и осыпаться.

— Вот йодас тебя задери! — в ужасе простонал несчастный, когда понял, что перед ним такое.

В матушкиной, пусть и не самой богатой, библиотеке находилась-таки, время от времени, будоражащие разум манускрипты по черному колдовству и запретным ритуалам.

Из них, по всему выходило — это если верить — что в тех письменах написано было, будто в девках одержимых иногда открывался нечестивый дар, дающий страшное могущество.

Перед Кристофом сейчас стояла самая настоящая некромантка с даром смерти, и готовилась, наверное, его убить, как одного из своих обидчиков.

— Я… — Кистоф упал на колени перед надвигающейся на него сумасшедшей, охваченной черными языками пламени, и заорал, что было сил:

— Помилуй… м-моя королева! — с этими словами юноша припал лбом к полу. В этот момент ему отчаянно хотелось жить, а не быть съеденным заживо черным пламенем.

Кажется, это возымело действо, и она остановилась.

— Где… моя корона?

— Н-не знаю, — простонал парень, понимая, что живым он выберется только в случае чуда. Черный дым поднимался все выше и выше, разъедая, сжигая робу.

— Хочу свою корону…

В этот момент пламя объяло девушку полностью.

— Я… королева!

— Да-да, моя государыня…

Глаза сумасшедшей осветились рубиновыми искрами, и в один миг все вокруг накрыло черным огнем.

Матушка Катук так и не поняла, что произошло, но ее опять вытащили из постели едва она улеглась. Этот высоченный болван что-то болтал про девку и Кристофа но ей изрядно это поднадоело — три мужика не могут справится с какой-то девицей.

Идиоты!

Прихватив с собой окованную железом палку, для усмирения особо ретивых постояльцев, она почти спустилась в застенки, чтобы разобраться, наконец, со смутьянкой, когда тяжелые камни ступеней заплясали у нее под ногами, и весь мир рухнул куда-то вниз…

Глава 2.1

Она шла сквозь вихри снежных хлопьев, окутывающих со всех сторон хрупкую девичью фигуру, рыжие пряди развевались на ветру, смешиваясь со снегом, путаясь в клочья, а она все шла, не замечая вокруг себя бушующей стихии. Гинтаре среди метели была прекрасна. Майло даже залюбовался, если бы не пытался догнать, стремительно удаляющуюся, тень. Силился ее окликнуть, но голос почему- то не слушался, и вместо заветного имени, с губ сорвалось жалкое сипение. Девушку надо было предупредить о надвигающейся опасности, но лорд Вардас никак не мог ее остановить. Гинта уходила все дальше, а ему дышать становилось все тяжелее, что приводило в смятение — у Майло никогда не было проблем с дыханием, по сути, вообще с выносливостью не было никаких бед. Пока Вардас не рассмотрел, что падающий снег и не снег вовсе — это серый пепел клубился перед глазами. А вокруг было душно, потому что за уходящей Гинтаре тянулся огненный след.

— Гинтаре… — сумел прошептать Майло, и тут она — о, чудо — услышала и обернулась.

Разочарование было ошеломляюще горьким — перед ним предстала вовсе не Гинта. Во всполохах огненной стихии стояла совсем другая…

— Рената?! — ошарашенно выдохнул Вардас.

Она расхохоталась. Отчего бы не высмеять идиота, так поведшегося на обман.

— Ты… — хотелось высказать этой мрази много чего, но голос опять его подвел.

А женщина посреди расползающихся языков огня ласково пригладила свои растрепавшиеся змеиные пряди. Как он мог так обмануться?! Перепутать Ренату и Гинтаре. Они ведь совсем не похожи.

— И как тебе мое пламя? — женщина развела руками. — Разве оно не прекрасно? Хочешь коснуться?

Майло молчал. Он ни за что в жизни не хотел снова видеть неудавшуюся интриганку, ни, тем более, находиться с нею рядом.

— Что, боишься? — тем временем насмехалась Рената, теряя черты женственности, все больше и больше походя на рахану. — А ее огня почти не боялся…

— Твое пламя фальшивое, — тихо произнес Майло, наблюдая за тем, как лицо у Ренаты вытянулось, натягивая пергаментного цвета пятнистую кожу, обнажая желтые зубы, — и такое же злое, как и ты сама. Да и нет у тебя ничего! Откуда быть живому огню у мертвой?

— Ах, ты… — пергаментная маска почернела и осыпалась хлопьями пепельных мотыльков, открывая оголенный серый череп, пальцы вытянулись, превратились в когти.

Рахана кинулась к Майло, который выставил перед собой руки и схватил Ренату за горло…

— Скоро… осталось совсем немного, — шипело истлевающее существо, — она возродится из пела смерти…

— Да, чтоб тебя!.. — Вардас вскочил со смятой постели весь в холодном поту и непривычном замешательстве.

В том, что кто-то возродится из пепла смерти при неблагоприятном стечении обстоятельств, он даже не сомневался, но вот чем это будет чревато, даже не хотел думать.

2.2

Легкое движение тени, словно мимолетная дымка, была выхвачена зрением. Тот, кто пытался спрятаться во мраке угла комнаты, попросту не успел этого сделать.