- Как называется эта игра? - мамуся совала свой любопытный нос. - На каком ты уровне?

- Ребрендинг. Атлантида.

Визг тормозов. Поодаль от места происшествия тощий подросток потирал ладонь правой руки, удивленно принимая истину: «барьер» оказался довольно болючим, но действенным средством…

Привлеченная визжанием покрышек транспортного средства, мгновенно собралась толпа.

- Откуда он взялся? Словно – из-под земли! - восклицал немолодой водитель грузовика. – Я еле успел руль повернуть! Еле успел! Словно и не я поворачивал….

Люди обступили, заглядывали, любопытничали. Ахи, охи, причитания…

- Откуда выскочила эта мелюзга? Эти мамаши совсем не смотрят за своими детьми! Бросают малышню под колеса! Где мамаша его?!

Четырехлетний малыш – главный герой происшествия, малость ошалев, оглядывал взрослых, обступивших его. Он все также восседал на своем верном личном транспорте – трехколесном велосипеде.

- Повезло… - раздавались возгласы…

- Размазала бы его машина по асфальту – как конский кизяк…

- В рубашке пацан родился…

Ребятенок оглядывал взрослых молча, изучая окруживших его взрослых, огромными зелеными глазенками.

- Я толком и сообразить не успел, машина словно сама развернулась – вот на эти шипы, - продолжал изливаться водила. - Это ж посмотреть страшно, что с моей красавицей стало! - потрясенно указывал рукой на автомобиль. - Что я теперь хозяину скажу?! - жаловался.

Машина – огромный железный зверь – была обездвижена, передние шины были проколоты стальными страшными шипами арматуры, бампер смят. Двенадцатитонная крошка втиснулась головой в разъем бетонных плит!

- Леша! Леша, солнышко! Лешенька, сыночек! - раздался истерический визг, маленькую мамочку еле было видно из-за двухместной коляски. - Ты жив! Слава богу! Солнышко мое маленькое!

Она обнимала и тискала драгоценного ребенка, как потерянная. По всему, стоило снова начать опасаться за жизнь малыша – юная родительница тормошила, прижимала и зацеловывала каждый пятачок тельца своего сыночка.

- Что ж ты убегаешь постоянно, Лешенька! Я ж еле успеваю за твоими сестричками! Что ж ты от мамки убегаешь?! Я же не выживу, ежели с вами что случится!!!

Люди переглядывались. У многих на глазах были слезы.

- Да это ж Катерины дочка…. - проснулась толпа.

Кто-то громко чистил нос – в перерывах между всхлипываниями.

– Она ж сыночка родила… - слышался другой женский голосок. - Больного. И… на учет их ставить хотели – а она не дала! Нормальный, говорит, у меня сынок…. Это вас всех лечить надо – врачам говорила!

- Я бы не успел! Словно не со мной все это! - сбивчиво повторял и повторял мужчина. – Я всю ночь за рулем!

Огромная фура покорно стояла в армированном стойле. Массивная морда многотонника словно намордником, была зажата проемом бетонной конструкции. Мамочка причитала над своим малышом.

- А где тот пацан? - оглядывался водитель. - Тут пацан был – подросток шклявый, руки ко мне протягивал… Махал мне, что ли?... Так и не понял, отвлекал он меня или наоборот, показывал на дитенка…. Пес его знает!!!

Слушатели закрутили головами, в поисках еще одного участника событий…

Подросток – еле успел спрятаться за угол многоэтажки.

Все в порядке. Успел! Глаз да глаз за ними нужен! Качал головой.

Солнечные Малыши – ведь еще более рассеяны, чем взрослые…

Снова мама Лешика не доглядела за ним, этот мелкий – прыткий, как пробитый воздушный шарик! Владислав-Владимир наблюдал сейчас за скоплением людей в зоне недавнего происшествия, едва осознавая случившееся и все еще не веря в чудесное спасение своего… брата? Солнечного брата. Нахмурил брови, недоумевая. Как он, Влад, узнал о предстоящем событии? Откуда ему известно место аварии? Почему это случилось с ним?.. Странно, но… В столь юном возрасте информация укладывается в сознание, словно строчки на белый лист – максимально полно, не сталкиваясь еще с шаблонами социума.

Поэтому, мальчишка удивленно хмыкнул, посмотрел еще раз на спасенного им Лешика, поправил рюкзак и торопливо зашагал вверх по улице.

- Ма-а-ам! Мам, ты дома? - ребенок вопил, стоя на пороге. Он уже открыл дверь и возился с ботинками, в частности, с ненавистными шнурками. Эти тонкие длинные червячки с первых дней их знакомства были занесены в категорию личных врагов… Победа! Один ботинок был благополучно сброшен с ноги! Зато второй… Решил поиздеваться над хозяином. Впрочем, недолго – мальчик стащил его самым непочтительным образом и зашвырнул в угол коридора.

- Ма-ам! - пискнул еще раз.

Дом хранил молчание. Мальчишка вздохнул непонятно – с облегчением или в расстройстве – и прошел в свою комнату.

Да-а-а… Здесь царил бардак. Вещи… Они просто ждали своего часа, каждая – можно сказать, может быть, в своем месте. Горка семечек – на письменном столе, возле стопки дисков, зонтик – пытался обнять домашние тапки (может – им сиротливо и холодно в одиночестве?), носок – с тоской поглядывал снизу вверх на книжную полку. На ней – вольготно расположился его собрат. Пара штанов – на диване (для удобства), расческа для кошки – висела на дверной ручке (может, кошка имела обыкновение причесываться, выходя из его комнаты?), ложка для обуви зачем-то дежурила возле выхода из комнаты – у бортика плинтуса. В этом, безусловно, был свой неоспоримый порядок… Но не для его мамы.

- Владюся! Кисюлечка, ты дома?- это теперь его мама нетерпеливо добивалась ответа, только войдя в дом. - А я сегодня пораньше…

Мамуся у него была хорошей. Красивая, добрая, умная. Только устает на работе очень – приходит вечером, уставшая, замученная, заглядывает к нему в дневник… И что там искать нового?! Не за ногу же себя к парте привязывать! И, на кого он, забойный рулич, будет тогда похож?! Пора бы ей уже привыкнуть!

- Привет! Как ты? - мамуся засунула нос в его комнату… - Что получил?

- Привет, ма! - мяукнул Вова. - А я… в кухне пол помыл!

Мама пригляделась повнимательнее – сынуля, примружив хитренько глазки, смотрел на нее.

- Опять дневник красный, поросенок? - спросила. - Твой дневник разукрашен ярче, чем мои губы!

- Ну, ма-ам! - заныл сын. - Я просто спросил у Погосянчика, где он взял этот брелок! А еще я написал Дашке… Так, она мне не ответила, коза!!! Красавица, тоже мне… А я – еще раз ей написал! А она…

- Конечно, на уроке! Боже мой! - в который раз возвела многострадальная мать глаза к небу.

- Мам, ты че, того? Не могу же я подойти к ней, при всех – на перемене! Я ж не больной…. – укоризненно выговаривал ей сынуля. - Эти ж кони, - очевидно, он имел ввиду своих одноклассников, - оборжутся!

- Но-но!!! Не хами мамсику, поросятина! - огрызалась Элла Павловна (или почти пыталась огрызаться!) - Во-первых, не решай свои личные дела на уроках – я же не кручу романы на работе!