– Свои не принимают, – задумчиво сказал я, – чужие лезут. А что в армию не пошел?

– Так там нормально с женой можно жить, если офицер. А пока рядовой – куда деваться? На зарплату не прокормишься, и жилья нет.

– Я не знаю, как принято у собак, но хочу тебе объяснить, о чем ты просишь, что значит быть членом Клана.

Тед положил полотенце и настороженно уставился мне в лицо.

– Мы принимаем всех, но это одновременно создает массу проблем. Приходят к нам все больше молодые, которым хочется нового, или разумные с амбициями, которые по каким-то причинам не добились того, на что, как они считают, имеют право рассчитывать. Иногда это правда, и причина вовсе не в них, но очень часто они слишком много о себе думают, и таких приходится воспитывать. По-разному, физически тоже. Мы – хищники, все виды, и собак это должно касаться в полной мере. Что такое иерархия стаи, ты должен прекрасно понимать.

Он непроизвольно кивнул.

– Чтобы не допускать бесконечных свар и драк, тем более чтобы не дать возможность лезть в дела Клана и глав семейств, проситель не принимается автоматически. Каждый дает клятву подчиненного на год и один день, и нас совершенно не интересует, насколько он великий мастер, воин или просто насколько важны его умения. В данном случае это означает, что этот год вы принадлежите мне. В прямом смысле принадлежите. Я могу послать тебя на смерть, если посчитаю нужным, или сам убью, и отчитываться за свои действия буду только перед Вожаком. Могу приказать тебе кого-то убить, и ты обязан подчиниться, не задавая вопросов. Надо мной только Вожак, и свои претензии ты выскажешь ему, если он захочет выслушать, но исключительно потом, после выполнения приказа.

Я помолчал, давая возможность подумать.

– Когда год пройдет, решать буду не только я, но и моя семья. Это несколько другое, чем ты думаешь. Туда входят все, кто живет в моем доме. Но это не значит, что ты или твоя жена должны лизать всем задницы. Мы – хищники. Как себя поставишь, так и будет. Сильных уважают. Не только физически, но характером сильных. Иногда срок можно продлить еще на год, иногда тебя отказываются принять и выгоняют.

– С другой стороны, – откровенно ухмыляясь, перебил меня Следак, – он тебя обязан поить и кормить, лечить и отвечать на идиотские вопросы в течение всего срока испытания.

Тед не слишком приятно усмехнулся разбитым ртом.

– Мы уже все решили. Врач сказал, что ее все равно выпишут, еще месяц до родов, нечего зря занимать место, если нет особых проблем. А нас и из дома поперли. Как себя покажешь, так? – набычившись, повторил он.

– Каждый проживает свою жизнь и выбор делает сам, – ответил я. – Пойдешь, объяснишь все еще раз жене. Согласится, скажете, что положено, и будем перебираться. В гостинице и для вас место есть, наши все равно на военной базе сидят безвылазно. – На, – протягивая ему кольт, сказал я, – будет теперь твой. В собак не пали, с Клыкастой я договорился, больше цепляться, пока вы здесь, не будут.

– Тут тебя спрашивал какой-то Фома, – дружески хлопнул меня по плечу здешний вышибала. – В общем зале сидит, дожидается.

Кто бы мне лет пять назад сказал, что зеленые меня трогать будут и я им руки после этого не отрежу, непременно бы в глаза плюнул такому вруну. А сейчас нормально воспринимаю. Фигня, что у него вместо лица морда и цвет кожи ненормально зеленый, никаких счетов к ним я не имею. С этими я никогда не дрался и, сколько не спрашивал, никто понятия не имеет про деревья-убийцы. Наверное, это специфическая особенность тех племен. Вот и про деревья-дома тоже никто не слышал.

– Следак, покажи им, где разместиться, и расскажи, что и как, – показывая на свое новое приобретение в виде человеко-собачьей семьи, – сказал я. – Кажется, отдых кончился, начинается работа.

– Отдых! – возмущенно воскликнул тот. – Мне надоело мотаться по окрестностям. Я теперь спокойно высплюсь.

– Нет, – уверенно возражаю, – вот теперь ты и начнешь ездить. Причем самостоятельно, я буду очень занят самолетами. Давай, давай. Иди, покажи им комнату.

Фома сидел в гордом одиночестве, и даже кружка с пивом у него была одна. Не любящие алкогольные напитки, пиво гномы тоже не слишком употребляли, наверное, не знали, что им положено регулярно напиваться согласно представлениям землян и разносить кабак острыми секирами. Топоров у них тоже не наблюдалось. Были только такие маленькие топорики с длинной рукояткой, но не у них, а как раз у оборотней, мы ими ловко кидались, проламывая чужие головы.

– Стаканчик пива вполне можно, – поделился Фома, правильно поняв мой взгляд. – Иногда и расслабиться нужно. А вот бутылка для меня все равно, что тебе поллитровка водки.

Интересно, если гному водки в пиво долить, язык у него развяжется? Впрочем, разведшколу с обучением незаметно доливать, подсыпать и обменивать кружки я не кончал, так что и пробовать не стоит.

– Пришел твой заказ, – сообщил он мне ожидаемое известие и вытащил из кармана распечатанный список. – Все как договаривались. А вот это, – кладя на стол еще одну отпечатанную рекламную брошюру, – список возможных улучшений. Это на будущее. Есть, например, вариант одновременного управления из единого центра тремя радиоуправляемыми автомобилями. Потом посмотришь.

Я проверил цифру, перевел ему причитающийся процент и с сомнением посмотрел на остаток. Пока этим военным не покажешь интересный результат, они и не подумают оплатить мои эксперименты. А идей много, и не все из них дешевые. Надо обязательно отложить посторонние проблемы и организовать скорейшую переделку и проведение демонстрационного полета.

Подошла официантка и принесла пиво мне. За месяц мы уже успели примелькаться. Обе официантки прекрасно выучили наши вкусы, уже не спрашивали, что желаем, а сразу тащили. А еще они регулярно стремились усесться Следаку на колени. Меня почему-то игнорировали. Зато пару раз появлялись накаченные парни, очень интересующиеся – нельзя ли дать в морду. Есть такая категория придурков – как видят кого-то с большими кулаками, так сразу очень хотят выяснить, кто круче. Так эти направлялись прямо ко мне без разговоров. Таких даже сломанная челюсть не успокаивает, каждый думает, что он самый большой обезьян в здешнем зверинце и с ним этот номер не пройдет.

– Это тоже за мой счет, – показывая на пиво гнома, говорю официантке.

Фома одобрительно закивал.

– Послушай, – говорю ему, – если это не секрет… Вот они гномы, – я показал на двух посетителей в зале, – ты гном, а там, где мы жили, есть еще и другие. Одни ходят в костюмчиках и общаются с эльфами, другие чуть ли не в каменном веке живут. В чем между вами разница?

– Принципиальной – нет, – отхлебывая из кружки, сказал Фома, – на генетическом уровне одно и то же. Но ведь ты тоже отличаешься от собак. Я поначалу думал, что ты вообще человек, Ярослав. – Он фыркнул.

– Имя – это не главное, здешние оборотни тоже всякие Биллы и Эдварды с Нисимами бывают. Это просто мода и ничего другого. Разница, и очень существенная, в том, в каких условиях мы жили до появления эльфов и кто в соседях оказался. Вот ты явно неплохо устроился, хотя что-то мне подсказывает, что людям свой второй облик показывать не любишь. А я вот имел удовольствие повстречать эльфов. Знаешь, что такое цирк? Все мы клоуны, – с неожиданной злобой сказал он, не дожидаясь ответа. – Только вы кувыркаетесь на арене, а мы декорации расставляем. Я у себя на острове известный мастер был, а тут поманили хорошей жизнью и новыми знаниями. Конечно, интересно. Ничего не скажешь, не обманули. И жизнь легче и слаще, и узнал много нового. Вот только в глубине души чувствуешь себя обманутым. Там я был ого-го! А здесь помощник среднего уровня. Иногда лучше быть первым парнем на деревне, чем десятым в городе. Только, – взглянув на меня, добавил он, – если хочешь предложить что-то сильно умное – вроде поработать агентом или к тебе жить перебраться – это не по адресу. К комфорту привыкаешь быстро, и отказываться от него не хочется. Совершенно не тянет опять сидеть на голой скале и питаться гнилой рыбой, когда очередной сезон штормов. Вот так иногда расслабишься – и вперед, с новыми силами втюхивать всяким лохам очередную партию оборудования.