Парламент, 1626 г.

После новых выборов парламент был созван в феврале 1626 года. Он оказался еще менее сговорчивее первого, хотя не скупился на заверения быть опорой короля, но опорой условной, в соответствии с парламентским укладом – via parlamentaria. Так, палата требовала отчета о субсидиях, вотированных парламентом в 1624 году. Однако настойчивее всего собрание требовало увольнения Бекингема. Нижняя палата большинством голосов (225 – за, 116 – против) решила представить палате лордов предложение об аресте герцога. Даже в Верхней палате у него было мало друзей, и Карл, во избежание неблагоприятного решения, распустил и этот парламент.

Бекингем только усилил общее негодование своей неразумной или, по крайней мере, неразумно примененной на деле, внешней политикой, повлекшей самые пагубные последствия. Как было выше сказано, англо-голландский флот принимал участие в уничтожении гугенотской эскадры, что очень не понравилось английским морякам и некоторые суда даже отказывались подчиняться полученным приказам. Затем, вместо того чтобы послать флот к Везеру, на помощь датскому королю Христиану, который предпринимал немало усилий для торжества протестантства, Бекингем отправил суда к испанским берегам, откуда они вернулись без всякого успеха (декабрь 1625 г.). Его считали виновным в неудаче протестантов при Луттере (1626 г.). Когда же во французской политике наступил поворот в пользу Испании, то Бекингем пошел уже на защиту осажденной Ла-Рошели, поднявшей у себя английский флаг. Герцог даже лично принял командование над флотом, но не смог оказать реальной помощи протестантскому городу и должен был бесславно вернуться после своей неудачной попытки помочь протестантам у острова Ре (ноябрь 1627 г.), о которой говорилось выше.

Парламент 1628 г. Petition of rights

Однако внешние проблемы заслонялись внутренними неурядицами. В марте 1628 года был созван новый парламент. На этот раз обе стороны проявили сдержанность. Король дал необходимые обещания, парламент согласился на субсидии, но в то же время жаловался на произвол, с которым производились в последнее время аресты. Парламент настаивал на том, что король не наделен неограниченной властью, и в то же время не покушался на остальные его права. После единогласного одобрения пяти субсидий парламент представил королю свою петицию о правах, направленную преимущественно против введения не одобренных палатами налогов или привлечения займов, а также против несправедливых арестов без судебного разбирательства. Король принял эти условия, и такой примирительный образ действий с обеих сторон произвел общее ликование: повсюду стоял звон колоколов и горели фейерверки.

Но разногласие было лишь прикрыто, а никак не устранено. Карл I придерживался мнения, что правительство не может обходиться в известных случаях без права лишать свободы тех или иных лиц. Он посоветовался с некоторыми высшими судебными чиновниками, и те нашли, что его согласие на петицию никак не связывало его в отношении прав, относящихся к прерогативе королевской власти. Лидеры Нижней палаты, заметив, что король соглашается на петицию лишь условно, составили обвинительный документ, «великое увещание» (Remonstration), ясно изложив в нем, что виновником всех зол является герцог Бекингем. Сессии парламента были отсрочены; герцог, возможно, для успокоения общественного мнения, занялся опять активной деятельностью, направленной против Испании, но в самом разгаре подготовки к военным действиям, предпринятых с целью реабилитироваться за поражение англичан при Ла-Рошели, он пал от ножа убийцы в Портсмуте (1628 г.).

Этот убийца, по имени Фельтон, был так потрясен словами «увещания», в котором Бекингем назывался врагом религии и государства, что думал совершает богоугодное дело. По его убеждению, все действия, направленные на пользу общества – допустимы и позволительны. Всякий добрый англичанин должен был разделять такое мнение, однако перед своей казнью он понял всю тяжесть своего преступления и невозможность оправдывать какими-либо соображениями об общей пользе то, что осуждалось божескими законами.

Между тем становилось ясно, что петиция, хотя и принявшая вид закона, не достигла своей цели. Король, возмущенный радостью страны при известии о кончине герцога, не узрел, что этот симптом является весьма серьезным предостережением, и продолжал взимать пофунтовую и потонную пошлину. По-прежнему продолжались незаконные аресты без всякого разбирательства, по-прежнему будоражили умы проповеди в пользу такого абсолютизма, произвольная раздача должностей или повышения по службе. Общество возмущалось на возраставшее число папистов и на происки пробравшихся в Англию иезуитов.

Такое настроение царило в стране, когда вновь был созван парламент, в январе 1629 года. Король вновь требовал делегирования ему вышеназванных пошлинных доходов в течение всего периода его правления, как то велось со времен Эдуарда IV. Парламент, со своей стороны, твердо отстаивал свое право определять денежные затраты и издал новое «увещание». Чтобы не допустить этого документа на обсуждение, король отсрочил заседания парламента, о чем спикер, Джон Финч, доложил собранию, после чего хотел удалиться, но некоторые депутаты удерживали его на месте силой до тех пор, пока «увещание» не было прочитано и одобрено большинством.

Неограниченное правление, 1629 г.

После этого Карл решился править без парламента, по примеру многих своих предшественников. Это решение тотчас же отразилось на внешнеполитических делах – королю пришлось отказаться от той роли в великой континентальной борьбе, какая подобала могущественному положению Англии. Он заключил мир с Францией, расторгнув прежний союз с гугенотами, взамен чего французское правительство сняло с него жесткие условия по содержанию его придворного штата, оговоренные брачным контрактом со стороны его супруги. В том же году (1630 г.) было заключено соглашение с Испанией. Что касалось Германии, то Карл довольствовался полумерами в отношении дел своей сестры, зятя и их потомства. Английские и шотландские войска, под командой маркиза Гамильтона, высадились у Узедома (июль 1631 г.) и приняли участие в некоторых военных операциях. Затем Карл отправил послов на Гейльбронский конвент для защиты интересов своего племянника после смерти Фридриха в ноябре 1632 года, и в Вену, где им пришлось выслушать одни сдержанные обещания, потому что там предпочитали «реальную дружбу с Испанией и Баварским курфюршеством ненадежному союзу с Англией».

Как мы уже видели, при подписании Пражского мира (1635 г.) пфальцские дела были предоставлены на добрую волю императора. Карл более уже не занимал в этом вопросе влиятельного положения отчасти из зависти к возрастающей силе Франции, особенно на море, а отчасти потому, что у него все более назревал план преобразования Английского государства на основе королевских прерогатив – другими словами, он хотел добиться неограниченной монархической власти, подобно существовавшей в некоторых континентальных государствах.

Главным правительственным деятелем Англии был в то время Ричард Уэстон, и он удачно справлялся со своей задачей в условиях крайне обременительного государственного долга и разнообразных постоянно возраставших обязательств казны. Таможенные доходы при нем увеличились вследствие процветания торговли, которой способствовал мир с Испанией, но канцлер казначейства пользовался и другими, более или менее тайными, источниками пополнения казны. Не вступая ни в какие споры о возобновлении некоторых притязаний короны, хотя и законных, но отмененных обычаем, он ввел систему монополий, откупов и пр. Самым важным, как в финансовом, так и в политическом смысле, из этих сомнительных средств был так называемый корабельный сбор. На основании обязанности короля защищать торговлю и берега государства, на всех его подданных, а не только на одних береговых жителей, была наложена особая подать в пользу короля, и судебные палаты, решавшие споры по этому предмету, давали заключения, благоприятные для такой опасной теории. Они оправдывали ее, например, тем, что военные приготовления 1588 года, обеспечившие отражение испанцев, были произведены по указу королевы без всякого участия в том парламента.