Главы правительств стран-лидеров на саммите в Петербурге

Конечно, в Европе немало умных, деятельных, талантливых людей! Но чтобы вступить в контакт с великой Европой, Европой Леонардо да Винчи, придется сменить компрадорскую антирусскую элиту. России нужны сегодня тысячи Иванов Ильиных и Менделеевых на ключевых постах и рубежах Государства Российского! Чтобы управленческая элита России повторяла, как «Отче наш», слова: «Русская интеллигенция не видела и не постигала глубокого своеобразия России. Она не понимала, что Россия может строиться только самобытным творчеством, а не слепым заимствованием у Запада. Она не разумела, что русский национальный духовный акт – иной, чем у западного европейца, и что поэтому у русского должна быть иная вера, иная наука, иное искусство, иное правосознание, иное государство, иной уклад жизни. Петр Великий никогда не порабощал русский дух западному. Остерман недаром записал за ним слова: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». Творящему не страшно никакое заимствование; кто умеет только подражать, тот погубит свое творчество…» Мы не будем поворачиваться задом к Европе! Мы откроем объятья друзьям и соратникам, гениям и творцам, партнерам, т. е. дружеской Европе, а не гаагским демонам, убийцам и палачам!

Хотя далеко не всем нравится и российское общество, ибо в главном оно пока не отвечает нашим идеалам. Поэтому мы не прочь порой повторить знаменитую фразу Гесиода, что пессимистично сказал в адрес молодежи: «Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмет в свои руки бразды правления, ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна» (VII век до н. э.). Но ведь мы пришли в сей мир, чтобы изменить его к лучшему, исправить нравы людей. Пусть боги внушат нам отвагу, мудрецы укажут правильный путь… Правда, философ Гегель утверждал, что ни правителям, ни народам опыт истории ничего не говорит. «Правителям, государственным людям и народам с важностью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из неё». Всё течёт – и всё изменяется. Правительства – тоже дети, но большие. Иные учились «понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Их надо учить, а если провинились, то и самым строгим образом наказывать за грехи и ошибки.

Когда всевластный Зевс решил уничтожить род людской и навел на землю потоп, Прометей предупредил народ и помог им выстроить ковчег, на котором спаслись Девкалион и Пирра (сын Прометея и дочь Эпиметея). Это и был – Ковчег Разума. Путь науки за пару тысячелетий расширен и упрочен. Нынче нет нужды красть огонь у Зевса, хотя вот кража технических и военных секретов приобрела масштабы невиданные по сравнению с древностью. Однако добывая божественный огонь знаний в трудах и муках, ученые в России сталкиваются с реакцией более страшной – равнодушием правителей. У политиков считалось даже хорошим тоном презирать и попирать науку. Когда Прометея приковывали к скале, где его печень терзала хищная птица, гнусную работу делали вместе с Гефестом фигуры Власти и Насилия. Потому говорим словами Прометея: «По правде, всех богов (царей) я ненавижу…» Ведь ученым и сегодня приходится, во имя блага народа и отечества, «восходить на Голгофу», яростно сражаясь не только с глупостью людей, но и с ограниченностью иных властей (что часто напоминает неразумного и недалекого Эпиметея). У науки пока нет иных средств защиты, кроме знаний, разума и печати.

Прометей, дающий жизнь первому человеку

Жизнь доказала, что фундаментальные науки – самое важное для настоящего и будущего страны, народа, государства, да и всего человечества… Как подметил Дж. Томсон: «Исследования в прикладной науке приводят к реформам, (тогда как) исследования в чистой науке приводят к революции». В головах русских ученых сокрыта такая сокровищница, которая в состоянии изменить положение быстрее и кардинальнее, чем все кладовые Земли. Теория совсем не зелена, она созрела и даёт плоды, и с каждым годом все более ценные. Тимирязев в лекции, посвященной Пастеру, сказал: «Практической, в высшем смысле этого слова, оказалась не вековая практика медицины, а теория химии. Сорок лет теории дали человечеству то, чего не могли ему дать сорок веков практики». Однако за 12 прошедших лет наша наука сократилась примерно вдвое: из нее ушло около 1 млн научных сотрудников и чуть больше 1 млн обслуживающего персонала. По оценкам, за эти годы из российской науки 50 тысяч молодых людей уехали в длительные зарубежные командировки (или же вовсе покинули нашу страну). Сколько менделеевых, вернадских, вавиловых, королевых, ландау мы потеряли!

С. П. Королев

Как в Греции времен Пифагора, и в России нашлись Килоны, совершившие переворот. К власти пришли осатаневшие слуги золота! Они сожгли Академию, в пламени которой сгорели почти все мудрецы, а с ними и заветы их великого учителя: «Следовать равенству и справедливости» и «Заботиться о народе!» Уходит слава России: вместе с великими профессорами и научными школами, уходит достославная научная элита. Старики уходят один за одним, а молодежь считает, что заниматься наукой – не престижно. Сильные же мира думают лишь о деньгах и своей власти. Они скорее удавятся, чем дадут 1 рубль на научные изыскания. Наука оказалась в худшем положении, нежели после прихода к власти большевиков. Вспоминаются и полные горечи слова М. Ростовцева из письма к английскому другу (1919 г.): «По всей вероятности, придется остаток зимы (с середины января) уехать в Париж. Мне сообщили мои друзья, что меня зовут прочесть курс в College de France, и за это заплатят. А здесь устроиться надежды мало. Наш брат ученый мало кому нужен (курсив мой. – В. М.). То, что мы знаем, так неважно для демократического государства, что оно даже не знает, стоит ли кормить своих ученых, и где уж тут думать о чужих. Пусть дохнут с голоду, если не могут делать чего-либо более «полезного». Времена, когда носились с Эразмом, прошли. Теперь и Einstein невысоко котируется, а уж нашему брату – адепту «чистой» науки грош цена. Ну, да что об этом говорить. Всегда так было и всегда будет». Выступая на V съезде Российского союза ректоров, академик В. Садовничий сказал: Россию покинуло 80 % математиков и 50 % физиков-теоретиков высшей квалификации. По некоторым данным, к 2000-му году мы навсегда потеряли до 1,5 миллионов ученых и специалистов. Начавшаяся «вторая волна» утечки умов из России опаснее, имея по сравнению с «первой» (рубеж 90-х годов) качественно иное содержание. Уезжают уже не одиночки. Страну теперь покидают целые кафедры, лаборатории, сложившиеся коллективы. Стимулов для возвращения никаких. Так что покидают они наше Отечество навсегда. Лишь в начале 90-х гг. из страны уехало 80 тысяч ученых. Прямые потери страны составили 60 млрд долл. Общие же потери России от утечки умов с 1970 г. по настоящее время – что-то около 1 триллиона долларов.