— Видимо, он просто не мог промолчать. — Лорд Тайвин махнул дочери рукой. — Ступай.

Она вышла, кипя от гнева.

— Он не Роберт Второй, — сказал Тирион. — Он Эйерис Третий.

— Мальчику только тринадцать. Время еще есть. — Лорд Тайвин подошел к окну. Происшедшее огорчило его больше, чем он показывал, и это было непохоже на него, — Ему нужен хороший урок.

Тирион вспомнил урок, который дали в тринадцать ему самому, и ему стало почти жаль племянника. С другой стороны, Джофф заслужил это, как никто другой.

— Оставим Джоффри, — сказал он. — Войны выигрываются гусиными перьями и воронами — так ведь вы говорили? Приношу вам свои поздравления. Как давно вы с Уолдером Фреем задумали это?

— Мне не нравятся твои вопросы, — холодно сказал лорд Тайвин.

— А мне не нравится, когда меня держат в неведении.

— Мне незачем было тебя посвящать. Ты не принимал в этом никакого участия.

— А Серсея? Она знала?

— Никто не знал, кроме тех, кто участвовал в деле, да и они знали ровно столько, сколько им надлежало. Ты должен понимать, что нет иного способа сохранить что-то в секрете, особенно здесь. Моей целью было избавить нас от опасного врага как можно более дешевой ценой, а не потворствовать твоему любопытству и не льстить самолюбию твоей сестры. — Лорд Тайвин с хмурым лицом закрыл ставни. — Ты не лишен хитрости, Тирион, но должен заметить тебе, что ты слишком много болтаешь. Твой длинный язык когда-нибудь погубит тебя.

— Вот и позволили бы Джоффу его отрезать.

— Лучше не искушай меня. И довольно об этом. Надо подумать, как умиротворить Оберина Мартелла и его свиту.

— В этом, стало быть, могу принять участие? Или мне уйти, чтобы вы обсудили это наедине с собой?

Отец пропустил шпильку мимо ушей.

— Принц Оберин — крайне нежелательная персона в подобном деле в отличие от своего брата. Тот человек осторожный, рассудительный, тонкий и даже уступчивый до некоторой степени. Он взвешивает каждое свое слово и каждое действие, а Оберин всегда был наполовину безумцем.

— Правда ли, что он пытался поднять Дорн в защиту Визериса?

— Об этом не принято говорить, но это правда. Вороны летали, и гонцы скакали туда-сюда с секретными посланиями. Но Джон Аррен отплыл в Солнечное Копье, чтобы вернуть на родину кости принца Ливена, поговорил с принцем Лораном, и все разговоры о войне прекратились. Только Роберт никогда с тех пор не ездил в Дорн, а принц Оберин редко выезжал оттуда.

— Зато теперь он здесь с доброй половиной дорнской знати и с каждым днем становится все нетерпеливее. Может, устроить ему поездку по городским борделям? Авось отвлечется. Каждому орудию свое применение, так? Мое орудие в вашем распоряжении, отец. Пусть не говорят, что я не откликнулся, когда дом Ланнистеров затрубил в трубы.

— Очень смешно, — стиснул зубы лорд Тайвин. — Не заказать ли тебе шутовской наряд и шапку с колокольчиками?

— Если я это надену, позволят ли мне говорить о его величестве короле Джоффри все, что хочется?

— Довольно и того, что мне пришлось терпеть дурачества моего отца, — сказал, снова садясь, лорд Тайвин. — Твои я терпеть не стану.

— Что ж, раз вы так просите… Но Красный Змей, боюсь, просить не станет… и не удовлетворится головой одного сира Григора.

— Тем больше причин не отдавать ее.

— Не отдавать? — повторил пораженный Тирион. — Мы, помнится, сошлись на том, что зверья в лесу много.

— Не такого. — Лорд Тайвин оперся подбородком на сложенные домиком пальцы. — Сир Григор хорошо послужил нам. Ни один другой рыцарь не внушает такого ужаса нашим врагам.

— Оберин знает, что это Григор был тем, кто…

— Ничего он не знает. Он наслушался сплетен от разной челяди, только и всего. Доказательств у него ни на грош, а сир Григор ему уж верно исповедоваться не станет. Я намерен держать его подальше от двора, пока дорнийцы находятся в Королевской Гавани.

— А когда Оберин потребует правосудия?

— Я скажу ему, что Элию с детьми убил сир Амори Лорх. И ты отвечай то же самое, если он спросит.

— Сир Амори Лорх мертв.

— Вот именно. Варго Хоут отдал его на растерзание медведю после падения Харренхолла. Такая смерть даже Оберина Мартелла должна удовлетворить.

— Если это, по-вашему, правосудие…

— Оно самое. Тело девочки принес мне как раз сир Амори, если хочешь знать. Она спряталась под кроватью своего отца, как будто верила, что Рейегар все еще способен защитить ее. Принцесса Элия с младенцем была в это время в детской, этажом ниже.

— Ну что ж, сира Амори больше нет, и оспорить эту историю некому. А когда Оберин спросит, кто отдал Лорху такой приказ?

— Сир Амори действовал по собственному усмотрению в надежде заслужить милость нового короля. Ненависть Роберта к Рейегару ни для кого не была тайной.

Может, и так, признал про себя Тирион, но Змея этим не ублаготворишь.

— Я никогда не сомневался в вашем уме, отец, но на вашем месте я предоставил бы Роберту Баратеону сделать всю грязную работу самому.

Лорд Тайвин уставился на сына, как на полоумного.

— Право же, ты заслужил шутовской наряд. Мы примкнули к Роберту с запозданием и должны были доказать ему свою преданность. Когда я положил эти тела перед троном, никто больше не мог сомневаться, что мы порвали с домом Таргариенов навсегда. И Роберт не скрывал своего облегчения. Даже он, при всей своей глупости, понимал, что его трон обретет устойчивость только со смертью детей Рейегара. Однако он мнил себя героем, а герои детей не убивают. Убийцы, конечно, действовали зверски, в этом я с тобой согласен. Элию не нужно было трогать — сама по себе она ничего не значила.

— Почему же тогда Гора убил ее?

— Потому что я не приказывал ему ее пощадить. Я, думается, вовсе не упомянул о ней — у меня были заботы поважнее. Авангард Неда Старка спешно двигался от Трезубца на юг, и я боялся, как бы между нами не дошло до мечей. А Эйерис был вполне способен убить Джейме лишь ради того, чтобы насолить мне. Этого я боялся больше всего — и того, что мог сделать сам Джейме. — Лорд Тайвин сжал кулак. — Кроме того, тогда я еще не понимал, что такое Григор Клиган — знал только, что он огромен и ужасен в бою. Насилие над Лией… надеюсь, даже ты не обвинишь меня в том, что я отдал подобный приказ. Сир Амори учинил над Рейенис не меньшее зверство. После я спросил его, зачем нужно было убивать ребенка двух или трех лет полусотней ножевых ударов. И он ответил, что она лягалась, кричала и ни за что не хотела замолчать. Будь у него в голове чуть побольше ума, чем в репе, он успокоил бы ее парой ласковых слов и придушил подушкой. — Лорд Тайвин неодобрительно скривил рот. — Эта кровь на его руках.

«Ясно, что не на твоих, отец». Тайвин Ланнистер чист как первый снег.