Достоевский ведь вовсе не о России писал, он сочинил свою собственную страну и свой собственный народ, как Джонатан Свифт свою Лиллипутию сочинил. Отчего западный мир так и привязался к нашему Достоевскому, ибо Русская земля для него чужда и непостижима, а Карамазия, по крайности, постижима. Л. Толстой писал вроде о России, но, сдаётся, о России выхолощенной, рафинированной, которую легко спутать с окрестностями Версаля. Потому что князь Болконский, будь он истинным русаком, обязательно экономил бы на полковой казне и шинелях второго срока, граф Безухов, при всех его качествах благородного человека, целыми деревнями проигрывал бы в «стуколку» крепостных, а Платон Каратаев с утра проповедовал бы непротивление злу насилием, но вечерами непременно таскался по кабакам. И только Лесков, может быть, представил Россию такой, какова она есть, во всём её тягостном многообразии и богатстве. Посему естественно будет предположить, что русский читатель почитал-почитал, осердился и в сердцах отказал Николаю Семёновичу в олимпийстве. Да и как тут, действительно, было не осердиться, когда что ни страница, тебя выставляют дурнем, хотя бы и мыслящим, чувствительным, утончённым, а всё же дурнем, который не в состоянии понять своей выгоды, который не ко времени злобен и не к месту братолюбив, который вообще наделен от природы настолько иррациональным характером, что сам на себя не может надивиться со времён стояния на Угре"

Пьецух В. Наваждение // Заколдованная страна. — М.: Центрполиграф, 2001, с. 405–406

46

Сам термин появился в конце пятидесятых годов прошлого века, когда Золотой век американской фантастики (Golden Age of Science Fiction) близился к концу и стиль прямого восхищения техникой закономерно сменился так называемой «Новой волной», которая схлынула ещё через десять лет. А с восьмидесятых годов практически все авторы научной фантастики уже делали акцент на человеке в фантастических обстоятельствах. Более того, иногда «твёрдой» называют фантастику, использующую темы естественных наук, а «мягкой» — ту, что оперирует науками гуманитарными. Направления и жанры перетекают друг в друга. Каждая группа критиков и любителей жанра производит термины в огромных количествах, причём часто используя одни и те же слова.

47

Большая Советская Энциклопедия, второе издание. Т. 29. — М.: Государственное научное издательство «Большая Советская Энциклопедия», 1954. С. 265.

48

Третьяков Сергей Михайлович (1881–1938) — поэт-футурист, драматург и публицист. Жил на Дальнем Востоке, участвовал в Гражданской войне на стороне красных. Переехал в Москву в 1922-м, работал с Мейерхольдом, служил на Мосфильме, ездил по Европе и Китаю, занимался переводами. Расстрелян.

49

Третьяков С. Биография вещи // Литература факта: Первый сборник материалов работников ЛЕФа / Под ред. Н. Ф. Чужака <переиздание>. — М.: Захаров, 2000. С. 72.

50

Что-то физики в почёте. Что-то лирики в загоне. Дело не в сухом расчёте, дело в мировом законе. Значит, что-то не раскрыли мы, что следовало нам бы! Значит, слабенькие крылья — наши сладенькие ямбы, и в пегасовом полете не взлетают наши кони… То-то физики в почёте, то-то лирики в загоне. Это самоочевидно. Спорить просто бесполезно. Так что даже не обидно, а скорее интересно наблюдать, как, словно пена, опадают наши рифмы и величие степенно отступает в логарифмы. Борис Слуцкий «Физики и лирики» (1959)

51

Стругацкий А., Стругацкий Б. Полдень XXII век // Собрание сочинений в 14 т. Т. 2. — М., Текст, 1994. С. 283.

52

Бестер А. Феномен исчезновения // Библиотека современной фантастики в 15 т. Т. 10. — М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1967. С. 219.

53

Кушнер А. Избранное. — М.: Художественная литература, 1997. С. 162.

54

Шварц Е. Живу беспокойно. — Л.: Советский писатель (Ленинградское отделение), 1990. С. 237.

55

«Грядущий хам» — название статьи Мережковского из одноимённого сборника, вышедшего в 1906. «Не бойтесь никаких соблазнов, никаких искушений, никакой свободы, не только внешней, общественной, но и внутренней, личной, потому что без второй невозможна и первая. Одного бойтесь — рабства и худшего из всех рабств — мещанства и худшегоизвсехмещанств — хамства, ибо воцарившийся раб и стал хам, а воцарившийся хамиесть черт — уже не старый, фантастический, а новый, реальный чёрт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам». (Мережковский А. Грядущий хам. — M.: Республика, 2004. С. 25.)

56

Толстой А. Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. — М.:Детгиз, 1959. С. 251–252.

57

Грибоедов А. Горе от ума (Действие второе, явление пятое). — СПб.: Издание Суворина, — 1886. С. 63.

58

Вот, кстати, и дали (по материалам fantlab.ru):

Роман:

1 место («Золотой РОСКОН») — Генри Лайон Олди «Побег на рывок».

2 место («Серебряный РОСКОН») — Анна Одувалова «Бабочка на её плече».

3 место («Бронзовый РОСКОН») — Сергей Лукьяненко «Шестой Дозор».

Повесть, рассказ:

1 место («Золотой РОСКОН») — К.А. Терина «Чёрная дыра вместо сердца».

2 место («Серебряный РОСКОН») — Александра Давыдова «Кемь».

3 место («Бронзовый РОСКОН») — Евгений Лукин «Прошка с большой буквы».

Большой РОСКОН: Майкл Суэнвик (Michael Swanwick).

Приз «Алиса»: Сания Шавалиева.

Премия «Час быка» за «самое социально ориентированное произведение»: Алексей Калугин «Мир Кластеров».

Межавторский проект: Никита Аверин «Метро 2033: Крым-3. Пепел империй».

Премия им. Александра Ройфе: Евгений Харитонов «Фантастический печатный самиздат 1966–2006 гг. СССР. СНГ. Россия».

Вклад в фантастику: Саша Кругосветов.

С чем я авторов искренне поздравляю.

Список этот чудесен, и я бы не поленился его прокомментировать, но, к сожалению, ограничен пространством.

59

В конце своего романа «Зимняя дорога» Леонид Юзефович пишет: «В августе 1996 года я вернулся из Новосибирска, где читал первое следственное дело Пепеляева, а в сентябре в Москву прилетел Майкл Джексон. Перед его единственным концертом в Лужниках к нему явился генерал-майор Александр Коржаков, начальник службы безопасности президента Ельцина, и преподнёс в дар русскую офицерскую шашку времён Первой мировой войны с надписью „За храбрость“ и знаком ордена Святой Анны на рукояти.

Чтобы повысить ценность подарка стоимостью „всего в 900 долларов“ (для дарителя сумма ничтожная, но для простого человека в то время — громадная), Коржаков, как он пишет, сказал Джексону, что эта