Яна несмело улыбнулась.

– Как здорово, что ты приехал! Расскажешь, где был?

– В Европах отдыхал.

– А что делал?

– Порядок наводил. Чем меньше государство, тем больше у его вождей спеси и амбиций. Таких надо лечить. Вот я этим и занимался.

Они двинулись мимо шеренги ледяных скульптур, которые обтекала толпа отдыхающих. Приятели Геннадия, с трудом пришедшие в себя, догонять обидчика не решились. Они наконец осознали, что есть более крутые конторы, чем та, в которой служит их босс.

– Кто были те люди? – спросила Яна.

– Какие?

– Что помогли нам.

– Мои друзья.

– Классные у тебя друзья! Они твои телохранители? Или тоже служат в твоем спецназе?

– Бойцы моего подразделения. А телохранители мне не нужны. Охрана нужна только бизнесменам, олигархам да большим чиновникам.

Яна засмеялась.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Что смешного я сказал?

– Нет, это я вспомнила фразу бывшего нашего министра иностранных дел: «Начальник охраны иногда ближе, чем жена. Это в хорошем смысле».

Тарасов кивнул с улыбкой.

– По части косноязычия наши чиновники не имеют равных в мире. Недавно смотрел новости, так там один депутат, человек известный, заявил, что «нет необходимости решать, кто из нас сильнее и чаще любит Россию».

Яна снова засмеялась. Уверенность и спокойствие спутника передались и ей, и настроение девушки заметно улучшилось. Она крепче сжала его локоть.

– Господи, как хорошо, что ты меня нашел!

Владислав остановился, повернул ее к себе, они поцеловались, не обращая внимания на окружающих.

Мелькнувший в толпе Гроза поднял большой палец, и Тарасов незаметно показал ему кулак. Ухмыльнувшийся лейтенант исчез.

Уже на выходе из сада закудахтал мобильник.

– Тарасов, – сказал Владислав, включая телефон.

Яна удивленно посмотрела на него, и он понял, что проговорился. Она знала его под другой фамилией.

– Когда освободитесь, забегите ко мне, – раздался в трубке голос воеводы Николая, мало чем отличавшийся от ушата холодной воды.

– Может быть, завтра? – мягко попытался Тарасов выразить свое недовольство.

Воевода понял.

– Можно завтра утром.

– Далеко?

– В Кострому.

Тарасов недоуменно хмыкнул.

– Я не ослышался?

– Подробности при встрече, полковник. – Связь прервалась.

– Тебе опять надо уезжать? – огорчилась Яна.

– Завтра, – сказал Владислав. – Не расстраивайся. У нас впереди вечер и ночь. К тому же я не собираюсь уезжать надолго.

Он не знал, зачем его посылают в русский город, располагавшийся всего в пяти часах езды от Москвы, однако надеялся, что командировка не займет много времени. Рядом была любимая женщина, и думать о деле не хотелось.

29 декабря

Млада спала, свернувшись в клубочек, и лицо у нее было тихо-умиротворенное, чистое и спокойное. Возможно, она уже привыкла к своему положению защищенной женщины и перестала вспоминать былую жизнь, полную страхов и стрессов.

Андрей поправил одеяло, бесшумно выскользнул из спальни.

Несмотря на позднее утро – стрелка часов миновала цифру «восемь», было еще темно, и квартиру освещали только оранжевые лучи дворового фонаря.

Володя Кабанов еще спал. Вставал он по обыкновению около девяти, а потом в темпе приводил себя в порядок, пил кофе и мчался на работу.

Андрей вышел в коридорчик, привычно прислушиваясь к долетавшим в квартиру сквозь стены звукам. Дом, где жил Кабанов, был рабочим, большинство его обитателей уже проснулось и приводило себя в порядок, чтобы «на автомате» пойти на работу. Дом скрипел паркетом, сопел, шелестел, шагал, пел трубами туалетов и умывальников и напоминал разбуженный улей.

Почистив зубы, Андрей сел на коврик в гостиной и приготовился к упражнению «осознание Мира». Упражнение включало в себя семь «вхождений» в измененное состояние сознания и начиналось со ступени сосредоточения на самом себе, на своем физическом теле.

Через три минуты Андрей чувствовал каждую мышцу, каждый сосудик, каждый нейрон нервной системы. Сердце заработало медленней, спокойнее, но мощнее. Легкие тоже изменили ритм вдоха-выдоха, прокачивая большие объемы воздуха за короткое время – для более интенсивного насыщения крови кислородом. Голова начала кружиться, затем обрела «опору» и прояснилась.

Андрей стал видеть-ощущать всю квартиру со всеми ее спящими обитателями, включая кошку, затем горизонт видения расширился, охватил все здание, заполненное тысячами разнообразных звуков.

Третий уровень «вхождения» позволил ему сосредоточиться на городе – как на скоплении психо-силовых структур, образующих полевую сеть единого организма. Этому организму не хватало многоуровневой организации, и он не представлял собой разумную систему, но безусловно был живым – на «тонком» полевом плане – организмом.

Сфера сознания Данилина превратилась в расширяющееся с космической скоростью световое облако и охватило всю планету. Он ощутил ее неимоверную сложность и массу, связанные между собой системы потоков энергии, текущих по замкнутым петлям в глубинах океанов и в недрах коры и мантии, медленную пульсацию ядра и еще более медленные изменения конфигурации силовых структур воздушной оболочки. Земля тоже представляла собой живой организм, только более сложный, многомерный, принимающий и излучающий энергию и, возможно, думающий. Только думающий иначе, не так, как человек. «Мыслями» планеты были ее природные явления, материализованные состояния стихий, еще не познанные людьми. И эти состояния, подключаясь к сфере сознания Андрея, раскрывали ему тайны бытия всей планеты. Деяния людей, губительно сказывающиеся на ее экологическом балансе, заставляли Землю, как масштабную живую систему, включать свои защитные системы, и Андрей давно сделал вывод, что, если понадобится, эти защитные системы просто уничтожат человечество, сотрут цивилизацию с лица планеты, как это уже случалось в прошлом.

Сознание охватило всю Солнечную систему, еще одну живую и динамическую структуру более высокого уровня. «Мозгом» этой структуры было Солнце, планеты же представляли собой «периферийные органы» или «нервные узлы». Если бы Андрей захотел, он, наверное, смог бы разглядеть поверхность любой из планет или отыскать в пространстве запущенные людьми космические аппараты. Однажды, в начале тренировок с пси-драйвом, он попытался это сделать и действительно обнаружил летящий уже за орбитой Плутона американский «Пионер», поврежденный ударом метеорита, но не разрушенный полностью. Интересно было посмотреть и на российский «Марс-грунт», летящий к Марсу и еще подающий признаки жизни.