— Он в ошейнике? — спросил я, глядя на девушку. Она вылитая Сая, и оставаться рядом становилось сложнее. Воспоминания давили.

— Нет, вроде — неуверенно сказала она, задумавшись.

— Значит, умрет, — констатировал я и был уверен в своих словах. Плевать на его причины. — Мэгги, подопри дверь чем-нибудь и жди меня. Если приду, значит все хорошо. Если нет, значит умер, и решай сама. Гарантирую, что не отдамся живым, будь уверена.

— И сколько мне ждать? — тревожно спросила она.

— Два часа. Если спустя это время постучусь не я, значит все кончено.

— А если ты опоздаешь или забудешь? Я умру просто так?

— Не забуду. Если буду жив, о тебе точно не забуду, — заверил я и не сомневался в этом. Что бы ни случилось, я не потеряю ее.

Мэгги тяжело вздохнула и, утерев лицо подолом ночнушки, тихо сказала:

— Ладно. Я буду ждать. Но знай, если не придешь, я не отдам себя снова. Если опоздаешь, найдешь здесь только мой труп. Ну а если умрешь, после всего этого, — она обвела взглядом комнату и добавила серьезно, — я не останусь здесь и уйду следом.

Я кивнул, и мы как два неуверенных в себе школьника, обнялись. Она была такой же хрупкой, как Сая. Кожа такая же смуглая, губы пухлые, ямочки на щеках и пара темных, почти черных глаз. Эти глаза так часто оценивающе и недовольно присматривались ко мне. Мышка Мэгги, незнакомка, была такой теплой и родной.

Если бы в тот дождливый вечер, когда я увидел двух сестер перед внедорожником, я знал, что мы так серьезно будем говорить о самоубийстве. Если бы видение этого будущего поселилось в моей памяти, поехал бы я с ними или умер от удара метеорита? Или что бы там ни упало на Землю. Остановил бы их от поездки в убежище и позволил умереть сразу или повторил бы все снова?

Кажется, все было так давно, но как только я обнял Мэгги, все стало слишком ярко. Если подумать, я попал сюда не больше полугода назад, и за эти месяцы случилось так много, что недавнее прошлое покрылось пылью, из-за отсутствия материальных раздражителей. Что же теперь? Куда мне двигаться теперь?

Я отошел от девушки и направился к двери. Куда бы я ни двигался, этот особняк сегодня превратится в поле боя, и не мое тело будут клевать вороны.

Глава 113 — Кроваво

Глава 113

Самоуверенно? Да. А ведь только благодаря чужой самоуверенности я снова освободился. Но я, черт возьми, обязан сделать это. У меня просто нет выбора. Стоило бы взять Мэгги и просто сбежать, но оставлять за спиной Сергиша Фенкса будет худшим вариантом. Он знает слишком много и не остановится. Фенкс уже потерял достаточно, чтобы классический тупой гангстер выпотрошил меня и забыл, но он хочет большего и будет стремиться к этому.

Я тихо прикрыл за собой дверь и сразу же услышал, как Мэгги начала передвигать мебель. Умничка. Несколько месяцев — не так уж и много в сравнении с тем, что выдерживают невольники и невольницы этого мира, но вполне достаточно для земной девушки, которая выросла в тепличных условиях, а ужасы видела только в кино.

Передвигаясь дальше и заглядывая в помещения, я шел на звуки голосов. Один из них точно принадлежал Фенксу. Вместе с этим из памяти выплывали другие голоса и образы. Например, как мы стоим в мониторной и разглядываем все помещения и комнаты убежища. Мэгги подглядывала за всеми. Присцилла, ее мачиха, готова убить мышку и несется, как танк, чтобы выплеснуть весь свой яд. Сая защищает свою сестру, но Мэгги ненавистна эта защита, и она открывает всем наши отношения. Затем Лизи заступается за меня перед Барри, и Кернис извергает информацию о моем усыновлении. Такой бедлам устроила… И вот, мы в другом мире встретились спустя столько месяцев, и если я не вернусь в ту комнату, она убьет себя. Насколько хуже могло все сложиться?

— …ажно, я ведь уже говорил тебе, — устало произнес Фенкс. — И давай, наконец, спокойно доедим.

Я выглянул за угол, и взгляд встретился с двустворчатой стеклянной дверью, перед которой караулил чернокожий охранник. Парень, видимо, мало спит, раз глаза на посту прикрыл. Как и двое наверху, он не выглядел сильным. Да и вообще, внутренняя безопасность особняка невероятно низкая, если я так спокойно разгуливаю. С другой стороны, к чему здесь толпы голодных ртов, когда ошейники всё контролируют? Может быть, во дворе людей больше, но в здании защищаться не от кого. А если учесть незаконную передержку рабов, эти голодные рты могу еще и проговориться.

— Но Сергиш, с чего вдруг такая уверенность? — спросила Лейла. Точно она, этот голос ни с чем не перепутать. — Откуда у тебя эта информация?

Из-за двери голоса были глухими, но каждое слово улавливалось достаточно четко.

— Лейла, развалюха ты древняя, это не твоего ума дело. Если говорю, что грядут перемены, значит так и есть, — недовольно повторился Сергиш.

— Это я развалюха? Да я моложе тебя, мерзкий старикан! — вспылила хозяйка борделя. Звякнула вилка. — И я тебе не прислуга, чтобы говорить со мной в таком тоне. Теперь в Каира ты ведешь дела только через меня, и с твоей стороны очень недальновидно так разговаривать.

— Господа, — вмешался незнакомый голос. — Давайте не горячиться.

— А ты молчи в тряпочку, Борик. А то я тебе бороду отрежу и тебе же скормлю, — рыкнула Лейла.

Ну и отношения у них. Очень по-светски беседуют. Единение прямо льется через щели дверей.

Я решил пока послушать, раз так удачно подошел. Хотя, в момент скандала напасть было бы лучше.

— Ладно, хочешь детали? Будут тебе детали, только не сейчас, — сказал Фенкс неразборчиво, видимо, активно жует.

— Нет, я хочу сейчас. Ты со своими зверушками сегодня отбудешь, и разгребать все остальное я буду одна. Так что будь добр, — шипя, надавила Лейла. Голос у нее хоть и скрипел, но был звонким.

Наступила тишина, и я уже решил, что самое время что-то предпринять, но Фенкс снова заговорил:

— Есть один знакомый,