– Почему не сказать, откуда он? Что скрывать?

– В народе Аарона все такие. Жуткие снобы. Они считают себя лучше всех и не хотят делиться своими тайнами. Вечно так себя ведут, выродки.

Эрика позабавило то, что такой человек, как Вальтер, чувствовал себя настолько же интеллектуально несостоятельным по сравнению с народом Аарона, насколько любой воин Человечества при встрече с более развитой материальной культурой любого Чужака.

Но сам-то он воин Человечества, и это известно почти всем в экспедиции. Как долго они будут подчиняться выходцу из передних коридоров?

– Пойди займись этими веревками, – повторил Эрик. – Они нам смогут понадобиться. Я планирую массовый побег.

– Серьезно? – в глазах Вальтера вспыхнули искры надежды. – Каким образом?

– Я еще ни в чем пока не уверен. Мне надо все как следует обдумать. Есть один способ, которым мы пользовались в нашем племени.

И Охотник за Оружием отправился организовывать людей для испытания веревок. Похоже, он поверил словам Эрика, и время от времени люди восхищенно шептались, когда мимо проходил их юный военачальник.

Эрик помнил, с каким мрачным видом они сидели накануне, и он знал, что люди, лишенные надежды, ни на что не годятся. Так что он или кто-нибудь другой должен придумать какой-нибудь дельный план, чтобы народ не расслаблялся и в любую минуту был готов к действию.

Но себя он не мог обманывать. Сам-то он прекрасно понимал, что все это делалось им с единственной целью укрепить собственный авторитет. У людей должны быть основания верить своему военачальнику, особенно такому, который вышел из презираемой всеми среды.

Эрик пришел к простому выводу, что при сложившихся обстоятельствах он был наилучшим военачальником для этих людей. И дело не только в том, что он первым вчера пришел в себя и все выяснил – это мог сделать любой.

Нет, дело в том, что он достаточно изучил слабые места Чужаков в военном деле: их плохую дисциплину, неумение справляться с непредвиденными обстоятельствами, бесконечную болтовню в ситуациях, требовавших быстрых решений. Эрик готов был признать, что любой Чужак знает гораздо больше и владеет разными ремеслами лучше, чем он; лучше разбирается в тонкостях политической игры или сложнейших вопросах религии – но там, где надо обеспечить выживание в круговороте опасностей, годился только воин Человечества, с детства воспитанный в суровой атмосфере передних пещер. А он и был воином Человечества, сыном одного прославленного военачальника и племянником другого, он на деле доказал свое право называться Оком. Лучшего предводителя этот отряд не смог бы найти.

А пока они должны быть заняты делом и сохранять надежду на спасение. Если это спасение можно будет осуществить.

Из слепящего белого света вынырнула голова Чудовища и приблизилась к их клетке. Розовые щупальца сжимали изгибающуюся зеленую веревку, а влажные красноватые глаза, словно выбирая, неторопливо оглядывали пленников. Затем веревка опустилась рядом с задравшим голову воином и прилепилась к его спине, послав пульсирующие темные волны вверх и меняя окраску.

Человек вскрикнул от неожиданности, и веревка взмыла вверх, унося его с собой. Судя по всему, он был напуган гораздо меньше, чем накануне, когда впервые познакомился с этим методом перемещения в пространстве, и просто висел, с любопытством оглядываясь по сторонам в ожидании дальнейшего развития событий.

Эрик подошел к раненому, которым занимался Рой.

– Что с ним будет?

Джонатану Даниельсону стало хуже. Все тело у него покрылось пятнами, лицо стало мертвенно-бледным. Взглядом безжизненных, равнодушных глаз он указал в угол клетки.

– Оттуда видно. Можешь посмотреть, – еле проговорил он.

Большая часть людей последовала за Эриком в угол. С этого места обзор почти не заслонялся другими клетями и стержнями, и они могли спокойно рассмотреть плоскую белую поверхность, державшуюся на многочисленных стержнях, расположенных по всему ее периметру. На таком большом расстоянии она казалась почти крошечной, но, когда Чудовище опустило на нее пойманного воина и стало тщательно закреплять его руки и ноги зажимами, укрепленными на поверхности, Эрик сообразил, что там могло бы расположиться все его племя и еще осталось бы много свободного места.

Сначала никто не понимал, что делает Чудовище. Рядом с распростертым воином была сложена целая кипа зеленых веревок. Одни были короткими и толстыми, другие тонкими и длинными. Чудовище выбирало веревку, тыкало ею в человека, откладывало и бралось за следующую.

Потом тело начало судорожно сотрясаться, и все, прищурившись, подались вперед. И вдруг Эрик понял, что происходит. Страшный стон вырвался из его груди, губы скривились.

– Оно сдирает с него кожу! – кто-то произнес за его спиной с ужасом и недоверием.

– Оно рвет его на части! Смотрите: отрывает руки и ноги!

– Чудовища! Зачем они это делают?

Теперь от растерзанного тела во все стороны по белой поверхности разбегались красные полоски. Вероятно, человек кричал с того самого момента, как Чудовище приступило к своей работе, но на таком расстоянии они не могли расслышать его крик.

Чудовище спокойно и сосредоточенно продолжало свои исследования: та веревка, эта – оно кололо, резало, вскрывало.

Угол, в котором стоял Эрик, опустел. Некоторых тошнило, другие в отчаянии монотонными голосами произносили ругательства.

– Зачем они это делают? – продолжал спрашивать один умоляющим голосом. – Зачем они это делают?

Эрик заставил себя досмотреть до конца. Он – Око, а Око должно видеть все. К тому же он отвечает за этих людей, а любые новые сведения о Чудовищах могут помочь им.

Он видел, как то, что раньше было человеком, наконец замерло и застыло в луже крови. Чудовище наклонило шею и схватило щупальцами прозрачную трубку. Развязав тесемки, удерживающие тело, оно направило раструб на останки, и хлынувшая струя смыла их вместе с кровью в центр, где виднелось темное круглое отверстие, в котором все и исчезло. Струей воды Чудовище промыло зеленые веревки, положило трубку и отошло от сооружения, снова засиявшего белизной.

Склонив голову и еле сдерживая тошноту, Эрик, спотыкаясь, двинулся к Джонатану Даниельсону, который лежал теперь в полном одиночестве. Тот принялся объяснять, даже не дожидаясь, когда Эрик задаст вопрос:

– Анатомирование. Они хотят выяснить, похожи ли вы на других людей, которых они отлавливали. По-моему, они анатомируют по одному человеку из каждой пойманной группы. – Он беспокойно задвигал головой и глубоко вздохнул. – Когда они поместили меня сюда, из нашей группы остался в живых еще один человек. Савл Дэвидсон. Они разложили его там и тоже разрезали.

– А остальные, – тихо договорил Эрик, – будут использованы в других опытах.

– Судя по моим наблюдениям за обитателями других клеток, именно так, – губы Джонатана искривились в мрачной улыбке. – Помнишь, я сказал, что, если веревка оборвется и вы разобьетесь, это будет не самой плохой смертью?