и Сыну воздается ими поклонение: и да поклонятся Ему вси Ангели Божии (Евр. 1, 6); о Нем сказуется, что Он – Господь Ангелов: и Ангелы служаху Ему (Матф. 4, 11), и: послет Сын человеческий Ангелы Своя (Матф. 24, 31); что Ему воздается почитание, как Отцу; ибо говорит: да чтут Сына, якоже чтут Отца (Иоан. 5, 23); что Он равен Богу: не восхищением непщева равен быти Богу (Флп. 2, 6); что Он Истина от Истиннаго, Жизнь от Живаго; действительно от Отца, как от источника; что Сын животворит и воскрешает мертвых, как и Отец; ибо так написано в Евангелии. И об Отце написано: Господь Бог твой Господь един есть (Втор. 6, 4), и: Бог богов, Господь глагола, и призва землю (Псал. 49, 1); а о Сыне: Бог Господь, и явися нам (Псал. 117, 27), и: явится Бог богов в Сионе (Псал. 83, 8). И еще о Боге говорит Исаия: кто Бог, якоже Ты, отъемляй беззакония и оставляяй нечестия (Мих. 7, 18)? А Сын кому хотел, говорил: отпущаются ти греси твои (Матф. 9, 5), и когда иудеи возроптали, самым делом доказал, что отпущены грехи, сказав разслабленному: востани, возми одр твой, и иди в дом твой (Матф. 9, 8). Павел сказал о Боге: Царю веков (1 Тим. 1, 17), а Давид воспел о Сыне: возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы (Псал. 23, 7); и Даниил слышал: царство Его царство вечное (Дан. 3, 100), и: царство Его не разсыплется (Дан. 7, 14). И вообще, что найдешь сказанным об Отце, то найдешь сказанным и о Сыне, исключая одно, как замечено, что Он не есть Отец.

50) А если кто, по причине равенства сказуемых, представит в мысли иное начало и иного Отца; то мысль сия безумна. Если же потому, что Сын от Отца, все принадлежащее Отцу принадлежит и Сыну, как образу и подобию; то разсудим спокойно: ужели удобоприемлема для сего сущность чуждая сущности Отчей, и ужели таковый Сын иноестествен и иносущен, а не единосущен Отцу? Опасно, чтобы собственное Отцу перенося на неподобосущное Ему, и изображая Божество Отца в инородном и иносущном, не ввести нам иную чуждую сущность, удобоприемлющую в себя отличительныя свойства первой сущности, и не быть постыжденными самим Богом, сказавшим: славы Моея иному не дам (Ис. 42, 8), не оказаться покланяющимися чуждому и не подпасть суду, что мы таковы же, как и тогдашние иудеи, которые сказали: почему Ты, человек сый, твориши Себе Бога (Иоан. 10, 33), и свойственное Духу приписывая иному, хулили, говоря: о веелзевуле изгонит бесы (Лук. 11, 15). Если же это неприлично, то явно, что Сын не неподобосущен Отцу, но единосущен Ему. Ибо, если принадлежащее Отцу естественно принадлежит Сыну, и сам Сын от Отца, и по такому единству Божества и естества Он и Отец едино суть, и видевый Сына виде Отца; то справедливо от Отцев наименован Он единосущным; потому что иносущному невозможно иметь сего.

51) И еще: если, как сказали мы прежде, Он не по причастию Сын, но, как все сотворенное имеет от Бога благодать по причастию, так Он есть Отчая Премудрость и Слово, и Его все причастно; то явно, что Он, Который есть боготворящая и просвещающая Отчая Сила, и Которым все обожается и оживотворяется, не иносущен, но единосущен Отцу. Ибо, Его приобщаясь, делаемся мы причастниками Отца; потому что Он есть собственное Отчее Слово. Почему, если бы и Он был Сыном по причастию, а не самосущим Божеством и образом Отца, то не обожал бы, будучи Сам обожаем. Ибо имеющему по причастию невозможно передавать сие причастие другим; потому что не ему принадлежит, что имеет, но Давшему, и что приял он, то приял как едва для него самого достаточную благодать.

Впрочем, изследуем до подлинности и причину, по которой некоторые, как говорят, отвергают речение: единосущный, – не окажется ли из нея всего скорее, что Сын единосущен Отцу? Говорят: «не надобно, как вы написали, именовать Сына единосущным Отцу, потому что именующий единосущным именует три сущности: некую первоначальную сущность и две происшедшия от нея, которыя единосущны»; и присовокупляют: «если Сын единосущен Отцу, то необходима сущность, которая была бы первоначально, и от которой бы Они родились; и тогда не будут один Отцем, а другой – Сыном, но Оба соделаются братьями». Хотя это языческия толкования, и нам нет необходимости заимствоваться у язычников; однако-же разсмотрим: единосущные, происшедшие от предполагаемой сущности и называемые братьями, сами ли с собою единосущны, или с тою сущностию, от которой они рождены? Если единосущны сами с собою, то иносущны с родшею их сущностию и неподобны ей; потому что, единосущному противополагается иносущное. Если же каждый из рожденных единосущен с родшею их сущностию; то явно, что рожденное кем-либо единосущно родшему, и нет нужды искать трех сущностей, а нужно только изыскать, действительно ли одно от другаго. Если и нет двух братьев, но только один рожден от той сущности; то нельзя рожденнаго назвать иносущным, потому что нет другаго, но, будучи единственным, будет он единосущен родшему. Ибо что скажем о дочери Иеффаевой, потому что была она единородна: и не бе ему, сказано об Иеффае, сына или другия дщере (Суд. 11, 34), и о сыне вдовицы, котораго воскресил Господь из мертвых; потому что и он не имел брата, но был единороден (Лук. 7, 12)? Ужели каждый из них не был единосущен родившему? Конечно, были; потому что были они дети, а детям в отношении к родителям свойственно это. Так и Отцы, сказав, что Сын Божий от сущности, справедливо наименовали Его и единосущным; ибо сию значимость имеет и сияние в отношении к свету. А еретикам следует утверждать, что и тварь произошла не из ничего; потому что страдательно раждаюшие люди производят что-либо из готоваго вещества, а иначе ничего не могут сделать. Но если о Боге представляем, что творит Он не по-человечески, то тем паче прилично представлять о Боге, что и раждает не по-человечески, и речение «единосущный» должно понимать не телесно. Устранясь же от созданных вещей, и оставив долу человеческия подобия и вообще все чувственное, востечем к Отцу, чтобы, как ни есть, неприметным образом не отъять Сына у Отца и не приложить Его к тварям.

52) И с другой стороны, если, исповедуя Отца и Сына, именуем два какия-либо начала или двух Богов, как Маркион и Валентин, или утверждаем, что Сын имеет иной