ногтей или сильного запаха немытого тела; он ей не особенно нравился, и она ни разу не забыла, что находится здесь, чтобы выведать у него информацию. Однако пока его язык исследовал самые глубокие уголки ее рта, а руки ласкали ее спину, ее тело, которое уже три года не имело никаких сексуальных контактов, не слишком заботилось о том, чем занят ее мозг. Немного неприятная правда заключалась в том, что ее физическая реакция на Пэза была не совсем притворной. Робин не была уверена, чувствует ли она себя больше смущенной или гордой, потому что Пез Пирс, мужчина с (как она подозревала) обширной сексуальной историей, похоже, не обнаружил в ее реакциях ничего, что выдавало бы недостаток опыта. Последнее размышление вернуло ее к воспоминаниям о том моменте возле “Ритца” со Страйком; к счастью для ее душевного спокойствия, такси в этот момент завершило короткое путешествие по Джанкшн-роуд и остановилось возле ветхого углового здания, где жила Зои Хей.

В одном из окон второго этажа горел свет, на котором висела тонкая розовая занавеска. Робин зашла за угол на Бруксайд-лейн и осмотрела звонки возле двери, в которую, как она видела, вошла Зои. Ни на одном из них не было имени Зои, поэтому, рискнув предположить, она нажала на верхний.

Никто не ответил. Робин нажала еще раз. Прошла еще минута. Конечно, здание было в таком плохом состоянии, что вполне возможно, что звонок не работает. Робин нажала в третий раз.

— Алло? — сказал голос Зои, прозвучавший через переговорное устройство.

— Зои, привет, — сказала Робин, снова усилив свой йоркширский акцент. — Это Джессика, из Норт-Гроув? Я просто проходила мимо по дороге домой и хотела узнать, все ли у тебя в порядке. Мне сказали, что ты заболела.

— О, — сказала Зои. Да, я в порядке. Просто… просто расстройство желудка.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Я… нет. Спасибо большое, — сказала Зои.

— Хорошо, надеюсь, тебе скоро станет лучше, — сказала Робин.

— Да. Спасибо, — сказала Зои.

Робин перешел на противоположный тротуар, не сводя глаз с окна Зои. За тонкой розовой занавеской показался силуэт человека. Он выглядел слишком большим, чтобы принадлежать Зои. Оглянувшись, чтобы убедиться, что за ней не наблюдают, Робин аккуратно сняла парик брюнетки и положила его в сумку, затем достала свои карие контактные линзы. Теперь, если бы кто-нибудь посмотрел вниз на темную улицу, то увидел бы только светловолосую женщину, которая, очевидно, ждала лифт.

Прошел целый час. Никто не входил и не выходил из здания. Робин все еще ждала.

Без десяти полночь молодой чернокожий мужчина подошел к двери и отпер ее. Робин перебежала дорогу.

— Извините, вы не против, если я войду? Я оставила ключи от входной двери у своей подруги, а она не отвечает на звонок.

Молодой человек не возражал.

В коридоре было грязно, а бетонные ступени без коврового покрытия были замусорены окурками и обертками от еды. На лестничной клетке пахло так, как будто по крайней мере один человек использовал ее в качестве писсуара.

Робин поднялась по узкой лестнице вслед за жильцом, который исчез через дверь на лестничной площадке первого этажа, оставив Робин подниматься на второй этаж одну, переведя на ходу мобильный телефон на беззвучный режим.

Поднявшись на верхнюю площадку, Робин увидела в свете единственной незатененной лампочки, висящей под потолком, две двери: одну закрытую, другую приоткрытую. За последней виднелась ванная комната размером со шкаф, стены которой были покрыты грязной, потрескавшейся плиткой, а над унитазом болталась душевая лейка. Робин сомневалась, что перепланировка была законной.

Закрытая дверь выглядела так, словно ее можно было открыть одним хорошим пинком. Прекрасно понимая, на какой риск она идет, Робин подкралась к ней и приложила ухо к щели между дешевой деревянной дверью и рамой.

Она услышала мужской голос. Голос звучал сердито, но говоривший, возможно, зная, как далеко распространяется звук внутри этого некачественно построенного здания, не повышал голос достаточно громко, чтобы Робин могла уловить больше нескольких слов.

— ... игра… свобода выбора… давление на меня…

Робин снова проверила свой телефон. Было уже за полночь. Возможно, гость Зои и собирался остаться на ночь, но его тон был далек от любовного. Робин осталась на месте, прижав ухо к щели в двери.

— ... делает мне больно…

Теперь зазвучал голос Зои, высокий и плаксивый, его было гораздо легче услышать, чем голос мужчины.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, никогда!

— Говори тише, черт возьми!

Зои подчинилась, но по тому, как повышался и понижался ее голос, Робин понял, что она умоляла, но слова были неразличимы.

Затем Робин услышала шаги изнутри комнаты: похоже, они приближались к двери.

Она спустилась по бетонной лестнице как можно тише и успела дойти до площадки первого этажа, как услышала, что дверь Зои открылась.

— Нет, пожалуйста, — услышала она слова девушки. Пожалуйста, не уходи…

— Отстань от меня. Отстань. Ты начинаешь угрожать…

— Я не угрожала, я не угрожала, я только…

— Кто это начал?

— Я, я, я, я знаю…

— Я же говорил тебе тогда, что это я, блядь, рискую…

Робин продолжала спускаться, стараясь производить как можно меньше шума, пока не достигла первого этажа, где прижалась к стене так, чтобы ее не было видно, если Зои или ее спутник посмотрят вниз на лестничную клетку.

— Пожалуйста, останься, пожалуйста, я не хотела, я просто…

— Уже поздно. Мне нужно идти. Мне нужно многое обдумать.

— Нет, — завопила Зои, и ее голос эхом отразился от мрачных стен.

— Я сказал, не шуми, мать твою!

Раздался звук шарканья. Скрываясь от шума, Робин тихо открыла дверь на улицу и стояла, прислушиваясь, готовая к бегству.

— Отвали от меня. Ты поставила меня в чертовски трудное положение, а теперь шантажируешь…

— Я не шантажирую, — причитала Зои.

По лестнице спускались тяжелые шаги. Робин выскользнула из двери, сняла куртку, которую Джессика Робинс надевала во время каждой поездки в Норт-Гроув, поспешила занять позицию в десяти ярдах от дома и склонила голову, делая вид, что смотрит в телефон.

Сквозь волосы, скрывающие ее лицо, Робин наблюдала, как Тим Эшкрофт вышел из здания и направился к припаркованному Фиату. Через несколько секунд за ним последовала рыдающая Зои. Она попыталась помешать Эшкрофту войти в машину, но он с легкостью отбросил ее и, захлопнув перед ее лицом дверцу, уехал, но не раньше, чем Робин успела сфотографировать его