в итоге всех этих поисков Лыков остался без улик. Про бандитскую кассу упомянули лишь трое из десятков осужденных. И все трое мертвы. Где же деньги? Лежат зарытые под сосной в окрестностях Мотовилихи? Спрятаны в Вятке? Попали в руки эсеров и сейчас на них закупают бомбы и револьверы, чтобы убить царя? Вопросы на этом не кончались. Почему начальство посылает статского советника не в Пермь, где все концы, а в Екатеринбург? Какую агентурную информацию получили жандармы?

Алексей Николаевич попытался встретиться с фон Коттеном. Но ему ответили, что полковник отбыл в командировку в Прибалтику. Делать нечего. Лыков написал план дознания, положил его в папку с завязками и пошел докладывать Джунковскому.

Генерал и в этот раз был не один, а с Лыкошиным. Товарищи министра выслушали сыщика. Тот предлагал командировать в Екатеринбург двух чинов Департамента полиции и одного штаб-офицера ОКЖ, инкогнито, с особыми полномочиями. Секретное дознание Лыков с Азвестопуло ведут через полицию уездного города. А Запасов привлекает ГЖУ[61] и жандармскую железнодорожную полицию. Задача команды – найти недобитков лбовщины, связанных с террористами, в первую очередь с эсерами.

Дознание начинается с беседы в Перми с губернатором, полицмейстером, начальниками ГЖУ и охранного отделения. И политическая, и общая полиция должны передать командированным на связь свою агентуру. Местные всегда идут на это крайне неохотно, и от генерал-майора потребуется дать соответствующую команду.

Коллежский асессор Азвестопуло легендируется как скупщик украденного с приисков золота. Для этого ему понадобится наличность в размере не менее десяти тысяч рублей и подлинный паспорт на другое имя.

Заведующий полицией поморщился, но согласился выделить нужную сумму из средств сыскного кредита.

Далее Лыков сообщил, что, судя по всему, казна Лбова никак не может исчисляться миллионами. Если она вообще существует. Десятки тысяч рублей – еще куда ни шло. Но террористы имеют возможность нарастить свои доходы принятым на Урале способом. А именно направить деньги Робин Гуда на скупку золота и платины, украденных с приисков. Тогда при попустительстве горной полиции они могут заработать значительные средства. И уже их использовать для подготовки цареубийства.

Алексей Николаевич хотел вывести начальство на нужное ему направление поиска Графа Платова. Еще вечером он решил, что ему выпал хороший шанс поквитаться с убийцей. Бонзы пусть думают, что управляют Лыковым и пускают его по мифическому следу. А он с их ведома будет вести собственное дознание. Так, как сочтет нужным.

Первым после сыщика заговорил Лыкошин:

– Вы совершенно правы, Алексей Николаевич, когда предлагаете внедрить ловкого человека в мир незаконных скупщиков золота. Мы и сами хотели вас направить. Следы ведут именно туда.

– Какие следы? Вы мне что-то недоговариваете?

– Неведомые нам пока террористы и впрямь не довольствуются казной покойного Лбова. Ваша догадка верна, сразу видать опытного человека. Конечно, миллионов в казне нет, вы и здесь правы. Но для скупки краденого капитал достаточный. Учитывая бардак, который творится в золотопромышленности, и огромный размер хищений, что имеют место быть, злодеи могут скопить большой куш. Так вот, по косвенным данным, источник которых мы вам сообщить пока не можем…

На этих словах генерал-майор строго посмотрел на тайного советника, и тот скомкал фразу:

– Короче говоря, хищения там приняли чудовищные размеры. Просто воровство – это полбеды, оно всегда было. Но угроза цареубийства! Но политический аспект! Человек слаб, и порочен, и алчен. На золото, что воруют сейчас террористы, они постараются купить охрану Его Величества. Делаются попытки проникнуть в дворцовую полицию! Этого никак нельзя допустить.

– Я понимаю, – ответил Лыков. – Но вот то, что вы храните ваши источники в тайне от меня, мешает делу. Это же очевидно. Мы трое будем бродить в потемках, тратить бесценное время. И можем не успеть!

Сановники переглянулись, Джунковский нехотя кивнул. Лыкошин открыл наконец карты:

– Хорошо, отложим ваш отъезд на сутки. Вы должны переговорить с директором Горного департамента статским советником Арандаренко и председателем Горного ученого комитета тайным советником Добронизским.

Арандаренко Лыков знал и относился к нему с уважением. В бытность свою вице-директором тот курировал в том числе Отделение соляных и нефтяных промыслов. Узнав о «майкопском чуде» и о политике англичан по удушению русской нефтедобычи[62], Алексей Николаевич стал бить тревогу и искать единомышленников. Тогда-то он и познакомился с Владимиром Ивановичем. Опытный горный инженер, патриот, человек с государственным мышлением, Арандаренко пытался помочь сыщику. Покуда англичане не упрятали того в тюрьму… А по возвращении из Владивостока Лыков опять встречался с чиновником, тот стал уже директором, и они говорили о «желтой опасности». Китайские рабочие и торговцы стали продвигаться из Приморья на запад. Везде они захватывали важные позиции, действовали солидарно, выживали русских за счет дешевизны. Но при этом оставались враждебны российскому государственному строю и русскому народу… Лыков убеждал директора департамента подтянуть подчиненных на местах, начальников горнозаводских округов. А именно заставить их бороться с китайским влиянием и поддерживать соотечественников.

В итоге отъезд командированных на восток задержался на день. Статский советник начал с визита к Арандаренко. Тот рассказал следующее:

– Да, ваше начальство мне передавало, что, по сведениям, полученным негласным путем, дело дрянь. Вокруг золота всегда много злоупотреблений. Это такая вещь – и святой оскоромится… В уральских горных округах действительно ужас что творится. Чуть не половина добытого металла проходит мимо казны, попадает в руки хищников и оказывается потом в Германии, Франции или Англии. Существует огромная армия мелких скупщиков. Любой инициативный человек, обладающий некоторой денежной суммой, занимается этим. Главные воротилы здесь, в столице. В Екатеринбурге лишь их представители, непосредственные дельцы. Все это я знал и без вашего Джунковского с Лыкошиным. А вот про что я не знал, так это про приход туда террористов. Если ребята консолидируют там средства для покушения на особу государя, тогда надо срочно им воспрепятствовать.

– Про армию скупщиков нельзя ли поподробнее?

– А я ее отсюда, думаете, вижу? – рассердился статский советник. – Министру сообщаю регулярно[63]. Толка пока нет. Может, ваше дознание подтолкнет наших бонз? Все хищения происходят на местах, их покрывают горные исправники…[64]

– Это точно? – спросил Лыков.

– Без них организовать незаконную скупку нельзя, – уверенно ответил Арандаренко. – Боюсь, и некоторые начальники округов в доле. Знаете про статью Устава о частной золотопромышленности?

– Нет. Какая статья?

Директор пояснил:

– До тысяча восемьсот семидесятого года частная мойка золота у нас не дозволялась. Исключения имели место в Сибири и на Южном Урале, но это были именно исключения. Практически все прииски были казенные. Однако, когда отменили крепостное право, дешевые рабочие исчезли, а с вольными, дорогими, добыча стала убыточной. Пришлось впустить частную инициативу. Сейчас дело в руках у капиталистов, по большей части иностранцев. Так вот, Устав о частной золотопромышленности ввел