Впереди у них было много времени. Ничего из ряда вон выходящего с его драгоценной доченькой случиться не могло, и то, что она спала, не имело никакого значения.

Однако, он наклонил немного голову, обхватив рукой затылок Каролины, – один поцелуй можно было себе позволить, всего один, чтобы ощутить ее вкус, как начало неторопливой сладостной игры… Игры, которая продлится дни или даже недели, но которая неизбежно приведет их к блаженству.

Он услышал ее судорожный вздох и почувствовал, как налилось желанием ее тело. И, о, Боже! Совсем рядом возле рта ощутил ее легкое дыхание! Прикосновение нежных рук, медленно обвивающих его грудь, сводило его с ума. Ее полные круглые груди жгли его сквозь ткань рубашки, раздувая пламя, грозившее вырваться из-под контроля.

Это наваждение нашло на нее, когда он сказал, что ей надо иметь собственных детей, мелькнула у Каролины дикая мысль. И слова, и то, как он произнес их тягучим, чувственным голосом, вызвали у нее где-то глубоко внутри извечную боль – внезапное желание иметь ребенка… ребенка от него.

От этих мыслей Каролину охватил ужас. Но она не могла даже пошевелиться. Ее место было здесь, с Финном! Она не осознавала происходящего, только чувствовала, что они оба возбуждены до крайности и уже не в состоянии остановиться.

Одна рука его придерживала ее голову, а губы были совсем рядом. Они сидели тело к телу, уста к устам, и Каролина ощущала, как наливаются ее груди, плотнее прижимаясь к его телу, будто их притягивало магнитом… Жар крепкого тела Финна кружил ей голову. Его потемневшие глаза внезапно полыхнули огнем, и он вожделенно приник ртом к ее губам.

Она отвечала ему медленными чувственными поцелуями, потом более глубокими, влажными. Наконец, не в силах сдержать страсть, они легли на траву. Финн оторвался от ее губ, нетвердой рукой убрал с ее лица упавшие волосы и, пристально глядя ей в глаза, как бы стараясь придать своим словам больше убедительности, сказал:

– Каро, я теряю голову, но ничего не могу с собой поделать. Я, кажется, влюбился в тебя.

Его признание подействовало на Каролину как ушат холодной воды, сразу ее отрезвив. Разве он способен понять значение этого слова? Такие, как он, сплошь и рядом прибегают ко лжи, чтобы заманить доверчивых женщин к себе в постель. Но даже если земля перестала быть круглой и Финн говорит правду, он не свободен и ничего подобного позволить себе, не вправе.

Как могла она поддаться порочным мыслям и желаниям, воспылать страстью к такому мужчине?

От стыда она была не в состоянии ни говорить, ни оттолкнуть его. Но когда она обрела дар речи, слова пришли сами собой. Наступил удобный момент для возмездия.

– А если бы тебя слышала жена? Интересно, как бы она отреагировала?

Каролина не ожидала, что напоминание о жене произведет эффект разорвавшейся бомбы.

Финн весь напрягся и замер. Кровь отлила от лица, взгляд помрачнел. Он отодвинулся от нее, повернулся спиной и резким движением прочесал пальцами густые темные волосы. Потом встал. Лицо у него было суровое.

Он с трудом верил в то, что услышал. Первая женщина, которая за многие годы заставила его почувствовать себя снедаемым любовью подростком! Первая женщина, которая пробудила в нем мужскую нежность! А он даже не подозревал, что, кроме желания близости, способен на заботу и уважение. Но ее резкое насмешливое замечание доказало, как нелепы были его чувства.

Он поверил, что впервые в жизни полюбил. А оказывается, что полюбил женщину, которая готова была пойти на близость с женатым мужчиной.

Ее компаньонка по агентству, видимо, забыла ей сказать, что миссис Хеллиар, которая приехала с ним из Канады навестить друзей в Лондоне, – его мать. А Каролина, зная, что он женат, отвечала на все знаки его внимания и даже сама на них напрашивалась.

Финн был зол на себя – за то, что вознес ее на пьедестал, и на нее – за то, что оказалась кумиром на глиняных ногах.

– Софи не было еще и месяца, когда умерла моя жена Флер. – Слова падали тяжело, холодно, а лицо, когда Финн повернулся, не выражало ничего. Кроме, пожалуй, неприязни.

Он тихо подошел к тому месту в тени, где спала его дочь, осторожно поднял ее на руки и скупо, едва шевеля губами, распорядился:

– Собери вещи. Мы уезжаем. Жду тебя в машине.

Каролина смотрела ему вслед, ощущая почти физическую боль. Сердце отчаянно стучало в груди. Тихий теплый день стал вдруг душным. Ее лихорадило.

Весть о смерти его жены ее потрясла. Выходит, все это время, что она здесь, она приписывала ему выдуманный образ распутника, чьи измены обетам любви побудили его жену вернуться на эстраду; человека, способного завести интрижку с любой подвернувшейся хорошенькой женщиной, не говоря уж о няне его дочери.

А оказалось, у него нет жены. Флер Хеллиар умерла больше года назад.

Каролина понимала, что обошлась с Финном несправедливо, и чувствовала себя по-настоящему виноватой. Она оправдывала свой поступок тем, что никто не сказал ей о положении дел. Но кого же тогда имела в виду знойная Сандра, когда упомянула про миссис Хеллиар? В мрачном настроении Каролина собрала вещи, свернула ковер и пошла к машине. Ее замечание о жене Финна так подействовало на него, что он отказался от мысли еще раз пройтись по дому, который собрался покупать. Каролина знала, что он очень этого хотел, но теперь ему не терпелось уехать. И в этом тоже виновата она.

Значит, он любил Флер, если по прошествии немалого времени одно упоминание ее имени все еще глубоко его ранит.

Мрачный взгляд, который он бросил на нее, забирая вещи, чтобы уложить в багажник машины, подтвердил, что она не ошиблась в своих предположениях.

– Прости меня, Финн, – импульсивно вырвалось у нее.

Она действительно сожалела о том, что произошло, даже несмотря на его вину перед Кейти. Сожалела, что несправедливо судила о нем, что причинила ему боль, вынудив вспомнить о трагической смерти жены в таком молодом возрасте.

Глубина раскаяния озадачила и обеспокоила ее. Как и короткое сообщение Финна:

– Как только освободим коттедж, вернемся в Лондон.

Все еще спящая Софи была уже пристегнута на заднем сиденье. Финн с плохо скрываемым нетерпением ждал у открытой дверцы, когда сядет Каролина.

Та бросила растерянный взгляд на его каменное, ничего не выражающее лицо, слегка пожала плечами и, забравшись на свое место, уставилась невидящим взглядом в окно. Финн сел за руль и включил мотор.

На свой будущий дом он даже не взглянул. Развернул машину и выехал на подъездную дорогу. Каролина попыталась еще раз оправдаться:

– Я не знала, что ты растишь дочку один. Мне не сказали, что именно поэтому тебе и была нужна няня для Софи. Я бы не стала говорить о твоей жене… – В замешательстве она почувствовала, что краснеет. – Я понятия не имела, что она умерла.