жаль, что Феликс напугал тебя, но мы не можем брать всех желающих, как бы ни хотели. Возможно, мы могли бы дать небольшую скидку, в знак дружбы, но тебе придется спросить у отца, готов ли он платить. Если только ты не накопила… – В последних словах прозвучала надежда.

– У дяди.

– Тогда придется спросить у дяди.

Тут подошел Уоллес и, прикрыв от солнца глаза рукой, улыбнулся женщине:

– Что придется у меня спросить?

– Смелая юная леди хочет полетать на аэроплане. – Платок опять прошелся по смазке, на сей раз успешнее, и проступило длинное узкое, как у борзой, лицо.

– Можно? – требовательно спросила Мэриен у Уоллеса, слишком громко, смущенная тем, что вынуждена просить.

Они с Джейми не получали карманных денег. Похоже, Уоллесу просто не приходило в голову, что им захочется что-нибудь купить, и поэтому под руководством Калеба они пристрастились к мелкому воровству, тягая из городских лавок конфеты, рыболовные снасти и всякую ерунду. На оживленной улице Калеб за час мог незаметно наудить у прохожих монет на три билета в кино и обед в забегаловке. А когда деньги появлялись, они их тратили, поэтому Мэриен ничего не накопила – ужасная непредусмотрительность.

– Сколько? – спросил Уоллес у женщины.

– Пять долларов за пятнадцать минут, для вас четыре пятьдесят, поскольку мы теперь друзья. И по рукам.

Уоллес улыбнулся Мэриен той же подбадривающей, но уклончивой улыбкой, что и прекрасному голубому небу, и незнакомке с перепачканным лицом.

– Надеюсь, мы вам не помешали, – обратился он к женщине. – Сегодня утром у Мэриен состоялся тесный контакт с одним из ваших аэропланов. Это произвело впечатление.

– Бедняжка. Должно быть, она сильно испугалась.

– Нет, – упорствовала Мэриен. – Мне понравилось. У вас проблемы с двигателем?

– Не больше чем обычно.

– Я разбираюсь в двигателях. И чиню машину Уоллеса, правда ведь, Уоллес?

– Правда, – подтвердил тот. – Мэриен прирожденный механик.

– Превосходно.

Спящий под аэропланом человек зашевелился. Загорелая рука согнулась, сняла с лица шапку, и из-под крыла, потягиваясь, вышел сухопарый, крепко сбитый, кривоногий мужчина с густыми усами. Он вальяжно двинулся к ним, одной рукой небрежно насаживая шапку на голову, а другой стряхивая со спины траву.

– Феликс, – сказала женщина, – вот та самая бедная девочка, которую ты чуть не снес с лошади.

– Ты! – Феликс на мгновение остановился, уперев руки в боки. – Так вот оно, незамеченное препятствие.

– Простите.

– Все в порядке. Мне не лишне было напомнить, что не стоит выкаблучиваться, если можно так сказать, даже если никто не видит. А чем ты там занималась так рано?

Уоллес с интересом посмотрел на Мэриен, как будто ему впервые пришла в голову мысль самому задать ей такой вопрос.

– Просто иногда поднимаюсь посмотреть.

– Похвально. – Мужчина пожал руку Уоллесу: – Феликс Брейфогл. – Ткнул пальцем в приставную лестницу: – Моя жена Трикси. Летающие Брейфоглы. – Затем Феликс обменялся рукопожатием с Мэриен и, к ее удивлению, задержал ее руку в своей, пристально всмотревшись в лицо: – Никаких сонных мух. Давай еще. Жми крепче. Ты меня не сломаешь.

Мэриен стиснула ему ладонь, как могла, та вздулась.

– Уже лучше. Пара костей хрустнули. Любишь моторы? Хочешь посмотреть?

– Дорогой, – вмешалась Трикси, – боюсь, я тут работаю, а у нас всего одна лестница.

– Любая проблема имеет решение, – ответил Феликс и, подведя Мэриен к крылу, подсадил ее на пропитанную авиационным лаком ткань. – Запрыгивай мне на плечи.

– Феликс, право, – заволновалась Трикси.

– Давай, – кивнул тот Мэриен.

Мэриен села на край крыла, перепрыгнула на плечи Феликсу и, не зная, куда девать руки, ухватилась за его макушку.

– Я не слишком большая?

– Ты хворостинка. – Он прошел с ней несколько шагов к носу аэроплана. – Вот, смотри хорошенько. Э, полегче с волосами. Мне бы хотелось их сохранить.

То, что она увидела, напоминало мотор автомобиля, только еще чудеснее. Она рассматривала пути топлива и воды, запоминала клапаны, стержни и болты, старательно избегая злобного взгляда Трикси, преследовавшего ее поверх нагромождения металла. Блестящие лопасти деревянного пропеллера были элегантно закреплены под углом, чтобы ловить и направлять воздух.

– ОХ-5, – сказал снизу Феликс. – Красивый, но протекает, как сито, и жрет масло. Насмотрелась?

– Да, спасибо, – соврала Мэриен.

Феликс опять усадил ее на крыло, схватил за пояс и опустил вниз.

– А вы не знаете, – обратился он к Уоллесу, – где тут поблизости нас не надуют с топливом?

Мэриен подошла к капоту двигателя, похлопав металл, как будто это лошадь, а Уоллес, глядя на нее, предложил Феликсу, если угодно, отвезти его в приличную мастерскую, а потом обратно с бензином. По дороге обещал показать пару мест в городе, где можно расклеить объявления об аэрошоу и полетах.

– И… просто мысль пришла в голову, так что вы вправе отказаться… Если вы ищете пристанище, буду рад предложить вам ночлег.

– Да вы что! Потрясающе.

– А вы завтра покатаете Мэриен и ее брата.

– Конечно.

– А вы, дядюшка Уоллес? – пропела Трикси. – Вы разве не хотите полетать?

* * *

Для Мэриен присутствие гастролеров преобразило дом. С одной стороны, она испытывала незнакомое стеснение за его обшарпанность, полагая, что авиаторы наверняка привыкли к лучшему в жизни. С другой стороны, теперь, когда тут находился Феликс, дому, казалось, открылись сияющие возможности. А у него внутри есть животное? Он тоже хватает Трикси, рычит, у него перекашивается лицо? Она держала его за волосы, чувствовала его плечи между своими бедрами. Хворостинка. Она правда хворостинка? При мысли о Феликсе Мэриен начинала дергаться, нервничать. Она уже таскала его на двор показать машину Уоллеса, поднимала капот, демонстрировала заплатки и крепежи, которые придумала в моторе. Любезный Феликс все время подмигивал и вроде был искренне впечатлен ее автомобильными познаниями. Ей нравились его усы и аккуратная, перетянутая ремнем бриджей талия. Когда он принимал ванну, она проходила мимо чаще, чем требовалось, однажды, притормозив и прижав ухо к двери, слушала редкие короткие всплески.

Разумеется, тут же появилась Трикси. Она надела поношенное мешковатое синее платье, вероятно, из крошечного чемодана, ее единственного багажа. Заметив Мэриен, Трикси остановилась и улыбнулась дрогнувшей, прокисшей улыбкой. Волосы, на сей раз не покрытые косынкой и влажные после ванной, были коротко подстрижены согласно моде, что не шло к ее длинному лицу. Губы она намазала темно-красной, почти лиловой помадой, глаза и брови подвела карандашом. Все это ей не шло. Без рабочего комбинезона она стала только хуже.

– Чего доброго, можно подумать, что ты подсматриваешь, – фыркнула Трикси.

– Я проверяла, есть ли там кто.

Брови поднялись, лиловый рот сжался:

– Любопытство до добра не доводит.

Непросто было объяснить вспыхнувшую между ними враждебность. Мэриен вытерпела колкости, не дрогнув, и стояла, прижавшись спиной к двери в ванную (слабый плеск, тихий кашель), пока Трикси, поправив волосы, не ушла.

* * *

Кроме Джейми, перед которым стояла печеная картошка, на ужин все ели приготовленное Берит жаркое из дичи.

– Ты не любишь жаркое? – спросила Трикси у Джейми.

– Он не ест мяса, – ответила Мэриен.

– Да у него и зуб-то нет, – хмыкнул Калеб, явившийся без предупреждения и без приглашения, что делал частенько. – У него там только нёбо. Поэтому и жует одну картошку. Расплющивает ее языком.

Мать Калеба часто тратила все деньги на выпивку, а он, когда было лень добывать себе пропитание, появлялся у Грейвзов за столом. Берит кудахтала над ним, кормила кусковым сахаром, очищенными фруктами, полными ложками варенья. Думая, что никто не видит, гладила по длинным волосам, чей обсидиановый блеск отвечал чему-то неожиданному в ее упорядоченной скандинавской душе.

– Нет зубов, – поправил Уоллес. Несвойственная ему строгость проявлялась в том, что он вечно исправлял грамматические ошибки.

– Нет зубов? – переспросила Трикси.

– У Джейми прекрасные зубы, – сказал Уоллес. – А у Калеба несколько странное чувство юмора.

Трикси бросила неодобрительный взгляд на Калеба и обернулась к Джейми:

– Не ешь мяса? Почему?

– Противно, – ответил тот.

– Он хочет сказать, противно с духовной точки зрения, – уточнил Уоллес. – Убивать животных для того, чтобы их есть.

– Почему все отвечают за милого мальчика? – удивилась Трикси. – По-моему, у него есть не только