— Вы преувеличиваете, Оскар! — рассмеялся я.

— Хотелось бы. — Он вздохнул. — Однако, боюсь, наша миссис Вуд, мать бедняги Билли, тоже играет роль, как и все остальные. Полагаю, она похожа на миссис Тоджерс: «Один ее глаз излучал любовь, в другом светился расчет». Или, что более вероятно, является двойником миссис Гаммидж, одинокое, несчастное существо, у которого в жизни «все наперекосяк». Поверьте мне, Роберт, Бродстэрс не похож ни на один другой город.

Когда мы сошли с поезда, я, к своему несказанному изумлению, обнаружил, что Оскар, похоже, был прав. Разумеется, вполне возможно, что свою роль сыграла сила убеждения, но когда по склону холма мы направились от вокзала в сторону центра города, мне начало казаться, что каждый прохожий является пародией на какого-то героя, одетого в изысканный исторический костюм и участвующего в карнавальном шествии, придуманном Диккенсом. Мы миновали угодливого продавца пышек, и тот приподнял шляпу, приветствуя нас («Урия Гип», — пробормотал Оскар); светловолосого босоногого мальчишку, которому Оскар бросил монетку в полпенни («Оливер Твист?» — спросил я); сияющий, дружелюбный джентльмен в очках поздоровался с нами и радостно объявил: «Прекрасное утро, не так ли?» Мы с Оскаром одновременно, с улыбкой прошептали: «Мистер Пиквик!» Так продолжалось некоторое время, но наша игра подошла к концу, когда мы остановились около «Замка» на Харбор-стрит.

Сам дом был трехэтажным, высоким и узким. Свое имя он получил из-за зубцов, украшавших кладку из кирпича и камня над окнами первого и второго этажей, а также над входной дверью. «Замок» являлся ровно тем, чем казался на первый взгляд: маленьким отелем на берегу моря, который знавал лучшие времена. Его плачевное состояние не вызывало ни малейших сомнений: на немытых окнах криво висели выцветшие занавески; каменные ступени у входа истерлись и растрескались; щетка для обуви сломалась; кирпичи давно потеряли цвет от непогоды и времени; на вывеске, сообщавшей название отеля, на кованой ограде и на калитке перед ступенями, ведущими в подвал, облезла краска.

Именно на этих ступенях мы впервые увидели человека, которого, как мы потом узнали, звали Эдвард О’Доннел.

Если бы мы продолжали игру, придуманную Оскаром, мы бы, наверное, дружно вскричали: «Билл Сайкс!», потому что он был небритым, грязным и нетвердо стоял на ногах. Не вызывало ни малейших сомнений, что этот человек пьяница и злобное животное. Однако думаю, в тот момент ни я, ни Оскар даже не вспомнили про Диккенса. Эдвард О’Доннел внушал страх, и шутить при нем не хотелось. Он был уже немолод, лет пятидесяти, но походил на быка, а в глазах у него полыхало безумие.

Когда мы подошли к дому, он выскочил на улицу и встал перед нами, загораживая дорогу. Мы замерли на месте, охваченные ужасом. Он же вцепился одной рукой в железную ограду, чтобы не упасть, а другой принялся дико жестикулировать перед нашими лицами, сначала ткнул указательным пальцем едва ли не в глаз Оскару, потом мне.

— Вы пришли к ней?! — взревел он. — Пришли к этой суке и шлюхе? Желаю вам насладиться ее прелестями, а заодно и ее обожаемого сыночка. Чтоб они оба сгорели в аду! Она чертова блудница! Видит Бог, я ее всегда ненавидел. La putaine![31]

Закончив свою злобную речь, он неожиданно повернулся, сплюнул в канаву и, отцепившись от ограды, бормоча проклятья и непристойности, поплелся прочь от нас в сторону гавани.

Мы молча стояли и смотрели ему вслед. Высоко в небе закричала чайка.

— Давайте немедленно отсюда уедем, это место не для нас, — повернувшись к Оскару, взмолился я.

— О, боюсь, как раз для нас, — спокойно ответил он. — Насколько я понимаю, мы только что познакомились с мистером Вудом. Билли никогда о нем не говорил. И меня это нисколько не удивляет, а вас? Я решил, что миссис Вуд вдова. Видимо, я ошибся.

Оскар легко поднялся по трем ступенькам, которые вели к передней двери, и без колебаний уверенно постучал три раза. Я неохотно последовал за ним. Мы молча ждали, стоя рядом. Оскар постучал еще раз, мы услышали, как поворачивается ключ в замке, как кто-то по ту сторону двери сдвинул засов, и потом еще один. Дверь медленно открылась, и мы увидели худую, бледную женщину, одетую во все серое. Ее глаза покраснели от слез.

— У нас нет номеров, — дрожа, сказала она едва слышно. — Отель закрыт.

— Нам не нужны комнаты, — мягко проговорил Оскар. — Мы приехали к миссис Вуд.

— Я Сюзанна Вуд, — сказала женщина.

— Меня зовут Оскар Уайльд, — представился Оскар и слегка поклонился. — А это мой компаньон, мистер Роберт Шерард.

— Что вы хотите? — сердито спросила миссис Вуд. — Кто вас прислал? — Она попыталась заглянуть через наши спины на пустую улицу. — Кто вас прислал? — повторила она свой вопрос, уже громче. — Это он? Вы от него?

— Нас никто сюда не присылал, — попытался успокоить ее Оскар. — Мы приехали по собственной воле. У нас для вас новости — печальные новости, — касающиеся вашего сына.

— Билли? — вскричала она. — Он попал в какую-то беду? Что случилось? Он пострадал?

— Боюсь, что да, — печально подтвердил Оскар. — Мадам, мы можем войти в дом?

Мы шагнули через порог, и миссис Вуд в страхе отступила назад.

— Что? Что произошло? Скажите мне. Говорите скорее.

Оскар тихо прикрыл за нами дверь, снова повернулся к миссис Вуд и снял шляпу.

— Билли мертв, миссис Вуд, — сказал он. — Мне очень жаль.

— Нет! — завопила несчастная женщина. — Нет, неправда! Этого не может быть.

— Боюсь, что правда, — сказал Оскар и сделал шаг в ее сторону. — Да сжалится над ним Господь.

Он протянул руки, собираясь прижать ее к груди, но женщина яростно его оттолкнула и, всхлипывая, принялась выкрикивать:

— Кто вы такие? Зачем сюда приехали? И почему лжете мне?

— Мы вам не солгали, дорогая леди. Поверьте, я был другом Билли, и в прошедший вторник в Лондоне нашел его тело в комнате на верхнем этаже, где горели свечи.

— Это не Билли, не может быть, нет, не он… — рыдала она.

— Это был он, — сказал Оскар.

— Я вам не верю!

— Придется поверить, я привез доказательство.

Оскар протянул мне свою шляпу и, засунув руку в карман, достал маленький бумажный сверток, который положил на ладонь несчастной матери. Когда он развернул бумагу, я увидел тонкое обручальное кольцо из золота, испачканное кровью.

— Мое обручальное кольцо! — воскликнула миссис Вуд.

— Я знаю, — проговорил Оскар. — Билли мне про него рассказал. Он с ним никогда не расставался. Когда я нашел тело Билли, я снял кольцо с его пальца, чтобы отдать вам.

Сюзанна выхватила обручальное кольцо из руки Оскара и прижала его к губам.