Выкроив момент, я разыскал Лускуса и поинтересовался у него – а что стэлмены? Он не стал отпираться, но огорошил меня:

– Да брось ты, Клим! Какая от них беда? Чудики чудиками. Сидят под своей пленкой, в носу ковыряются. Забудь.

– Но это же стэлмены! Они же… – я едва не задохнулся от возмущения. – Они же помогали… А мятеж на Аппо? А пиратская эскадра Никки Картера? А резня на станции «Новая-9»?

Лускус покачал головой и хлопнул меня по плечу:

– Иных уж нет, а те далече. Забудь. Я тебя уверяю – стэлмены, что попали сюда, – не «системники» и никакой угрозы не представляют. Работать они, правда, не будут, ну да и хрен с ними. Все, я пошел, дел по горло…

Ближе к вечеру (черт возьми, как же не хватает часов!) на Перевале появились первые загонщики. Они весело орали что-то, но из-за расстояния слов было не разобрать. А потом следом за ними хлынул сплошной поток прыгунов, сотни, тысячи зверей, тесно сбившихся в единую бурую массу.

Акка первой оценила опасность и быстро начала выстраивать живую цепь из людей, чтобы прыгуны не разбежались по плоскогорью. Но дело едва не закончилось трагедией, и только зажженные факелы и адский шум, поднятый ребятней, грохотавшей листами обшивки, заставили прыгунов свернуть налево, к загонам, где их уже ждали «камикадзе» Рахматулло.

Стояла густая темень, когда последних прыгунов завели за изгородь. Факелы рвали мрак на куски, возбужденные люди весело переговаривались и покрикивали на прижимающих уши животных.

Чернышов, участвовавший в охоте, воткнул в землю факел и, усевшись на срубленный ствол каменной сосны, принялся переобуваться, с удивлением рассматривая стертые чуть не в кровь ноги. Я остановился рядом.

– Что, лейтенант, тяжело?

– Да не, сержант, нормально, – вопреки обыкновению, Никита пребывал в хорошем расположении духа. – Только рожденный летать никак вот ходить не научится. Да, я забыл сказать: мы там, за Перевалом, на равнине, видели червяков этих… хрустальных. Штук десять, может, больше. Стоят вертикально, расширились, переливаются, дрожат, хрюкают. На живые бочонки с мягкими стенками похожи. Размеры – метра два в высоту, метр в диаметре. Ты Желтовскому передай, он интересовался. Пусть завтра сходит – поглядит.

В стороне Рахматулло, де-факто оказавшийся главным прыгуноводом, собрал возле себя кучу подростков:

– Ну что, бачата. Завтра утром пойдете вокруг леса. Там много травы растет. Будете рвать разную, большими пучками. Траву не смешивать. Прыгунов кормить станем. А сейчас – спать!

– Не проще выгнать несколько прыгунов на поляну и посмотреть, что они будут есть? – спросил я.

– Э-э-э! – хитро улыбнулся Рахматулло, блеснув в темноте зубами. – Зачем ходить, зачем водить? Пусть дети носят траву, мы будем кормить. Все делом заняты!

– Ну-ну… – Я пожелал хитроумному афганцу спокойной ночи и, еле передвигая ноги от усталости, отправился в штаб.

Неожиданно поднялся ветер, дувший с севера. Не очень сильный, он все же вызывал легкий озноб и приносил с собой странные запахи незнакомых цветов, что росли внизу на бескрайних равнинах под Обрывом. Еще ветер пах морем – водорослями, солью, йодом. «Наверное, будет дождь, – подумал я, шагая в темноте по берегу реки, – Первый наш дождь на Медее…»

По дороге мне встретилось человек десять экипажников, как и я, жаждущих отдохнуть после тяжелого дня. Они устало переговаривались, кто-то засмеялся. Потом женщина, судя по голосу, Софья, пышная блондинка, служившая младшим оператором ЦЭУ, пожаловалась:

– Я совершенно не умею работать с детьми. Они все время убегают куда-то! А сегодня, представляете, поймали в речке рыбу, сварили и съели! Я им говорю: вы же отравитесь! А они смеются…

– Нет в реке рыбы, – убежденно произнес мужской голос. – Мы с Петром Янычем всю ее исходили, вдоль и поперек. Если бы хоть башклейка какая, хоть синьтяпка занюханная тут водилась – Яныч ее поймал бы. Нет в реке рыбы…

– Вас, Соня, наверное, разыграли, – мягко сказала какая-то женщина, и я узнал голос Акки. – Вы уж потерпите. Скоро, уже совсем скоро прибудут наши, и вы сможете отдохнуть…

Я хотел подойти к Акке, поговорить, да просто – увидеть ее глаза, но меня опередил старый грек Киприади, который завел с ней длинный и нудный разговор о порядке получения компенсаций и прочей жлобской ерунде.

– Эх, сейчас бы включить морф – и проспать минуток триста! – с хрустом потягиваясь, сказал кто-то из экипажников. Ему тут же ответили, что и без стимуляторов готовы спать сутки напролет, дай только возможность…

Но поспать нам так и не пришлось. Едва только я вместе с остальными добрался до нашей палаточной «комендатуры», как из темноты со стороны Перевала послышались отчаянные крики, полные ужаса. Судя по звукам, несколько человек, в основном женщины, бежали по склону вниз, чем-то очень сильно напуганные.

Из-за леса выкатился серебряный диск Аконита, и в его призрачном свете я увидел людей из кришнаитского ашрама, облаченных в развевающиеся розовые сари.

– Чего тут? – зевая, спросил выбравшийся из-под навеса Гришка Панкратов. Привлеченные криками, из палаток и хижин вылезали экипажники «Руси» и члены Сокола. Я пожал плечами.

Кришнаиты подбежали к нам и повалились на землю, рыдая и раздирая на себе одежду. Великан Минхас Багика Синх, рывком воздев на ноги худого мужчину с исцарапанным ногтями лицом, тряхнул его и задал несколько вопросов на хинди.

Кришнаит сквозь слезы залопотал что-то в ответ. Синх перевел:

– Они решили провести ночь за Перевалом – воздать молитвы и хвалы Кришне вдали от людей. Потом они разделились на пары и разошлись… хм… ну, понятно. И на них кто-то напал. Светящиеся демоны… ничего не понимаю. Он говорит, что демоны в виде светящихся одеял окутывали людей и утаскивали прочь. Всего утащили таким образом пятерых, остальные убежали…

– Зажечь факелы! – резко скомандовала Акка. – Чернышов, поднимай всех – идем на поиски.

Несмотря на усталость и боль в ноге, я пошел вместе с остальными. По дороге к Перевалу высказывались различные предположения по поводу того, с кем или с чем столкнулись сладострастные кришнаиты. Версий родилось множество, но общее мнение было единым: по следам прыгунов идут те самые не обнаруженные ранее хищники.

– Как бы мы сами им на зуб не попали, – мрачно заметил Прохор Лапин, сжимая в волосатой руке устрашающего вида зазубренную железку.

– Не разбредаться, держаться на виду друг у друга! – крикнула Акка, когда мы поднялись на Перевал. – Минхас, спроси, где они видели… демонов?

Кришнаит, на заплетающихся ногах шедший в самой гуще экипажников, понял все без перевода и показал рукой на заросший высоким бурьяном холмик.

Мы поднялись туда, но обнаружили лишь смятую траву. Прыгуньи равнины расстилались перед нами, и призрачный свет Аконита заливал их, высеребрив каждую травинку, каждый куст.