У мира, где живём мы, множество имён: гномы зовут его «Кузницей богов», солнечные эльфы – «Светом», а сумеречные – «Срединный мир». Для нас же он – Подлунный Мир.

Когда Предтечи сотворили Подлунный Мир, боги сочли, что он станет миром бескрайних возможностей для них. Они посчитали себя в силах улучшить творение Предтеч. Их грёзы обрели форму и материю, потому что сырые стихии ещё носились по Вселенной и давали им силы творить. Но создали Мир всё-таки не они.

По воле богов в Подлунном Мире зародилась жизнь. Клокочущие стихии превращались в океаны и твердь, свет, что лился отовсюду без теней и бликов, стал солнцем, луной и звёздами.

Боги взяли астральное начало и добавили несколько гранов начальных стихий, чтобы создать населяющих Мир существ – чтобы эти существа поклонялись им.

Так появились мы.

Но Предтечи вовсе не обрадовались такому положению вещей. Пока боги занимались тем, что заполняли Подлунный мир своими творениями, Предтечи развязали войну, которая сотрясла Вселенную, но верх одержали боги, и мир сохранился таким, каким боги построили его.

Когда мир все еще не был сформирован до конца, Предтечи рассматривали те куски, из которых он будет состоять. Одни куски казались им наполненными жизнью и красками, и их откладывали в один край мира. Другие части, в которых не было света, а только мрак и безмолвие, предтечи собирали на другом краю. Но все эти осколки не были недвижимыми, они тянулись друг к другу, пока не слились вместе, и из них получилось два отсвета мира – Страна Сидов, где живут феи, и Страна Теней. Когда же боги взяли сотворение в свои руки, их энергия проникла в оба царства, ставших отражением Подлунного Мира.

Так мир появился сразу с двумя своими сторонами.

Царство Теней – это тёмная сторона мира. Оно входит в контакт с миром там, где есть мгла и полумрак, и иногда прорывается в него. Когда жизнь покидает смертное создание или эльфа, они сначала попадают в Страну Теней.

Маги, исследующие иные планы, утверждают, что это ещё не всё. Есть что-то, что находится дальше… Но никто не знает что.

Я посмотрел на Альдэ. Она закрыла глаза и ровно дышала. Подумав, я решил не обижаться на неё – и так наш с ней день прошёл не очень-то хорошо.

Я прошёлся одной рукой по её плечам и бёдрам. Вся она оказалась холодной, как ящерица. Потянул на себя одеяло и укрыл её до самого затылка. Что происходило – я понять не мог. Но казалось, что всё в кои-то веки идет правильно.

Альдэ

Снаружи шатра вступала в свои права зима. Руки Вельда крепко сжимали меня поперёк груди. Хотелось зажмуриться и никогда не вставать. Если бы только он всегда оставался таким нежным, как сейчас! Перед сном я сказала, что хочу остаться с ним… Сама не знаю, зачем. Он ничего не ответил. Кто мы друг для друга? Он так легко причиняет мне боль – но так крепко обнимает во сне и с удовольствием касается моего тела.

Это так странно. Доспех, кажется, сросся с моей шкурой. Я почти разучилась говорить с людьми. А теперь прикосновения лунного сводят меня с ума. Если бы только мы встретились иначе. А впрочем, что могло бы измениться? Вряд ли он заметил бы меня где-то на базаре в большом городе. Его взгляд всегда будет устремлён поверх – туда, вдаль, где лежат его настоящие цели.

Я огладила ошейник. Сердце кольнуло при мысли, что для Вельда я стану всего лишь дрессированной зверушкой. Но я сама хотела остаться с ним. Теперь уже я знала это точно.

Вельд

Нащупав под пальцами тело своей добычи, я обнаружил, что мои губы расползаются в улыбке. Не ушла. Даже не отодвинулась. Лежит у меня на груди, замерев, и ждёт, пока я сам отпущу. Странная покорность со стороны столь дикого существа. Хорошо, что я не позволил солдатской швали расправиться с ней.

– Доброе утро, – услышал я сонный голос Альдэ.

Как она поняла, что я не сплю? Я крепче прижал пленницу к себе. Она чуть выдохнула и растаяла под моими пальцами. А затем моей груди коснулся неловкий поцелуй. Плоть тут же дёрнулась, требуя большего, и упёрлась Альдэ в бедро. Дикарка приподняла голову и заглянула мне в глаза. Облизнула губы. Альдэ продолжения не хотела. В её глазах таился страх.

– Не бойся, – шепнул я. Притянул её за затылок и поцеловал.

Альдэ ответила с удовольствием, отдаваясь мне без остатка. Однако стоило моей руке скользнуть ей на бедро, как она замерла, вытянувшись струной. Почему она позволяет так обращаться с собой? Я отметил, что думаю о ней уже не как о существе, диком звере или враге. Её имя прочно засело у меня в голове. Мне не доводилось проявлять нежность. Попадавшие в мою постель искали чего угодно, только не близости. А значит, я имел полное право растоптать их вместе с их мелочными желаниями. Но Альдэ была другой. Мне невыносимо хотелось сделать приятно и ей – но я не знал как.

Одной рукой я повернул её лицом к себе и принялся осторожно целовать. Другой попытался проникнуть ей между бёдер. Альдэ отчаянно зажималась, не желая продолжения, пока я не отпустил её губы и не попросил:

– Расслабься.

Альдэ сглотнула и кивнула. Она боялась, но старалась впустить меня внутрь. И всё равно что-то шло не так. Даже с придворными дамами я не думал о том, что партнёршу надо сначала возбудить. Но они никогда не жаловались! А теперь мне пришлось припомнить все скабрезные поговорки и книжки, чтобы вспомнить о такой вещи, как ласки. Я беспомощно оглядел шатёр. Но, как и ожидалось, ни одной книги с описанием постельных игр тут не было.

Я перевернул Альдэ на спину и на секунду залюбовался её разметавшимися по одеялу волосами – золотистыми сейчас, как теплый свет весеннего солнца. В постели, без доспеха и боевой раскраски, она выглядела куда нежнее, чем пару дней назад у костра. А если её ещё одеть по нашим обычаям, то она может превратиться в уникальную игрушку.

– Лежи, – я чуть надавил ей на грудь, подтверждая свои слова, и, поднявшись, взял бутыль вина, которая стояла у сундука. – Лежи тихо, – добавил я, возвращаясь к ней.

Альдэ заранее закусила губу, но послушалась меня. Вид теперь открывался очаровательный, и я с наслаждением погладил чуть подрагивающий живот. Альдэ едва слышно застонала. Я усмехнулся, глядя, как остро она реагирует на простую ласку. Затем плеснул несколько капель вина на ее живот. Медленно провел пальцем по нагревающемуся вину. Альдэ напряглась.

– Извини, я нечаянно, – пробормотал я, добавляя еще немного вина на ее тело.

Альдэ приоткрыла рот.

– Удивительно, что ты никогда не проливала на себя ничего, – сказал я, решив её отвлечь, – за три-то сотни лет.

Она с подозрением посмотрела на меня. Я поднял бровь, показывая, что ожидаю ответа, а сам проник пальцем ей между ног и продолжил медленно двигать пальцем внутри. Альдэ покраснела. Затем наклонился и слизнул красноватую жидкость с ее тела.