Мнение, будто новобрачным необходима поддержка зрителей, бытовало до начала XIX века, но потом перешло в разряд старомодных. В 1811 году Перси Биши Шелли сбежал с Гарриет Уэстбрук и сочетался с ней браком. Брачную ночь они решили провести в номере эдинбургской гостиницы. Поэт был очень рад, что они наконец-то остались одни. Неожиданно в дверь постучали — это пришел хозяин гостиницы с неприятной вестью: «Здесь принято, чтобы к молодоженам посреди ночи заявлялись гости и купали невесту в виски». Увидев, как Шелли вынимает пистолеты, разочарованный хозяин ретировался, поняв, что обряд купания в виски не состоится.

Лишь в викторианскую эпоху новобрачных наконец начали оставлять одних за дверями спальни. Сама королева Виктория в своем дневнике писала о том, что ей было очень приятно, когда Альберт, ее муж, помог ей снять чулки. Однако как только сексуальные отношения перестали быть достоянием широкого круга людей и предметом открытого обсуждения, а превратились в личное дело пары, источники подобных сведений заметно оскудели.

В 1950-е ситуация коренным образом изменилась снова. В то десятилетие число заключенных в Британии браков достигло пика. Отчасти это был результат послевоенной нехватки жилья: молодые люди, вынужденные жить с родителями, рассматривали брак как первый шаг к обретению собственного дома. С войны вернулись мужчины, и многие женщины потеряли работу или столкнулись с сокращением зарплаты. Поэтому им пришлось снова стать домохозяйками и всецело посвятить себя кухне.

Пятидесятые годы XX века часто рассматривают как консервативный, стабильный, вселяющий оптимизм период, правда, не без налета ханжества и пуританства. Но, несмотря на патриархальность нравов, именно в это время возникает новая модель брачного союза, в которой муж и жена являются равноправными партнерами.

Приветствуются половые отношения, доставляющие удовлетворение обоим партнерам, и многочисленные авторы публикуют книги, наставляющие британцев, как этого добиться.

Первопроходцем в названной области была Хелена Райт, выпустившая такие книги, как «Фактор секса в браке» (1930) и «К вопросу о факторе секса в браке» (1947). А в 1950-е годы появилась знаменитая серия брошюр, изданных Национальным советом по вопросам брака. Сегодня мы сказали бы, что эти тексты написаны чересчур витиевато и расплывчато, но читателю того времени они казались источником ценных сведений о сексе, изложенных в достаточно прямолинейной манере. («Мужья и жены должны избавиться от чувства, будто, занимаясь сексом, они совершают нечто непристойное, нескромное или неприличное».) В то время все еще ощущалась потребность в книгах, объясняющих, что мужчина не должен вступать в половую связь с женщиной против ее воли. «Главное, что нужно помнить, — секс недопустим, пока жена к нему не готова, а ее подготовка к половому акту является прямой обязанностью мужа», — гласит одно из наставлений Национального совета по вопросам брака.

К середине 1950-х вес в обществе приобрела благотворительная организация под названием Ассоциация по планированию семьи, которая занималась вопросами контроля рождаемости. В 1956 году министр здравоохранения Иан Маклеод посетил организацию по случаю ее серебряного юбилея, и с этого момента запрет на упоминание о ее существовании и деятельности в средствах массовой информации был наконец снят.

Несмотря на положительные сдвиги, респектабельные женатые пары 1950-х, возможно, не без пользы для себя читавшие брошюры Национального совета по вопросам брака, оставались крайне нетерпимыми к гомосексуализму и добрачному сексу. Ни то ни другое не имело права на существование и считалось аморальным и опасным. Люди стали более снисходительно относиться к этим явлениям начиная с 1960 года, когда был опубликован прежде запрещенный роман Д. Г. Лоренса «Любовник леди Чаттерлей». На судебном процессе по поводу его издания судья поинтересовался у присяжных, как бы они отнеслись к тому, что их «жены или прислуга» читают подобную книгу. Судью подняли на смех — он явно отстал от времени: в «свингующие шестидесятые» множество людей имели более одного сексуального партнера.

Комнату с двумя одноместными кроватями, между которыми стоит тумбочка с электрическим чайником, современная пара расценит как ущемление своих прав, но первые ростки свободы появились именно в спальнях 1950-х. По мнению многих, сейчас они разрослись слишком буйно: во множестве стоит компьютер, дающий доступ к порносайтам, и дети начинают получать представление о сексе все раньше и раньше.

Секс стал предметом публичного обсуждения, и это — ответная реакция на замалчивание, длившееся сотню лет. Хотя часто приходится слышать, что мы всего лишь заменили одну табуированную тему другой: люди викторианской эпохи не позволяли себе высказываться по поводу секса, но, в отличие от нас, куда более откровенно говорили о таких вещах, как старость, смерть, горе и скорбь.

Пусть благодать святых и благость тайн

Пребудут и благословят штаны.[37]

Джеффри Чосер Кентерберийские рассказы

Ничто и никогда так сильно не влияло на судьбу женщины, как ее способность к деторождению. Здоровье и счастье принцессы напрямую зависело от того, как она проявит себя в спальне, где ее задача заключалась в том, чтобы родить мужу наследника. Из-за своих природных «несовершенств» страдали Екатерина Арагонская и Анна Болейн (упрекнуть их в бесплодии было нельзя, поскольку обе часто беременели, но каждая произвела на свет лишь по одному здоровому ребенку). Королева Анна из династии Стюартов беременела не менее семнадцати раз, отчаянно, но тщетно пытаясь родить наследника.

Придворные врачи в неудачах всегда винили женщину. Качество королевской спермы не подвергалось сомнению. Когда Анна Клевская, четвертая жена Генриха VIII, не сумела подарить ему сына, король позаботился о том, чтобы его врач доктор Баттс распустил при дворе слух, будто у короля (к тому времени он скорее всего был импотентом) «с другими все прекрасно получается» и по ночам у него до сих пор случается семяизвержение.

С другой стороны, из истории известны случаи нежелательной плодовитости молодых женщин. Например, в 1602 году незамужняя служанка Элизабет Чаппин из Кента имела несчастье родить ребенка (хотя в книгах по домоводству часто содержались рецепты снадобий, «вызывающих месячные»; особенно ценились свойства руты, провоцирующей сокращение матки). Старейшины прихода требовали, чтобы Элизабет сказала, кто отец ребенка, ибо, если тот не возьмет на себя ответственность, забота о ней и младенце ляжет на приход. Во время родов, в минуты самой дикой боли, «умоляя всех чертей ада разорвать ее на части», Элизабет наконец призналась, что «подлинным отцом ребенка» является ее хозяин и работодатель. Тот в помощи отказал, и матери с новорожденным пришлось жить на пособие для бедных. Ее жизнь была загублена.