Доехали быстро. Но не потому, что гнали. Так, выдерживали допустимые сорок километров в час.

- Как пусто…

- Так я ж всех отпустил, после допроса, – скривился Егоров.

- И как допрос?

- Никак. Ничего подозрительного ребята не видили.

- А камеры?

- Тоже. Но я еще не успел просмотреть записи с них до конца. А ты что скажешь, Эрел?

Оленевод покачал головой. Опустился к земле. Распластал ладонь, будто прислушиваясь… Выпрямился и дальше пошел. К ступенькам. Мы с Егоровым двинулись следом. Хотелось своими глазами увидеть, насколько пострадало оборудование.

- Так что ты там говорил про «нечисто»? – вернул я Егорова к прерванному накануне разговору.

- Говорю ж, все… Все неправильно. Будто через жопу. Места для бурения выбраны какие-то странные.

- Что ты имеешь в виду?

- А то. Я первую бурил почти вслепую. Потому что все наши карты и программные расчёты – дерьмо собачье. Оно вообще не соответствовало действительности, понимаешь? Такое чувство, что разведкой в этих краях не спецы занимались, а недоделанные жопоруки.

- Постой. Но ведь это полностью автоматический процесс. Расположение скважин, их траектория и конструкция рассчитываются в специальных компьютерных симуляторах…

- Да что ты? А я и не знал, - ударил сарказмом Жора.

- Ну, тогда какого хрена ты к этому прицепился? Лучше меня ведь понимаешь, каким классным софтом пользуешься. Ты ж на этой платформе уже больше года работаешь, не так ли?

- Так.

- Ну, и? Ты когда-нибудь замечал сбой?

- А что ты эту программу как свою родную защищаешь? – сощурился Егоров. А я проглотил готовые сорваться с языка слова о том, что я на её разработку несколько лет жизни ввалил. И все свои знания и умения. Да и деньги… Чего уж... Наше программное обеспечение было одним из лучших в мире. В кои веки мы не были привязаны к западным партнерам.

- Да не защищаю я! А понять хочу… Ты грешишь на то, что программа дала сбой?

- Скорее на то, что в нее внесли изначально некорректные данные. – подумав, тихо заметил Егоров. Я осекся. Открыл и закрыл рот.

- О чем ты, мать его, толкуешь?

- О том! Не удивлюсь, если данные были изначально подтасованы.

- Бред… Ну, бред же… - покачал я головой. - Зачем? Кому это надо? Экспертизу проводило государство…

Да-да, во главе с моим лучшим другом Михой. Который меня отговаривал от этого проекта с пеной у рта. Размахивая документами, которые не сулили мне ничего хорошего. Вопя о том, что здесь сложное месторождение и давление, и сероводород и нефть вязкая. Мол, ни один уважающий себя бизнесмен из наших в такое даже лезть не станет. Потому что более легких денег хочется. А вот иностранцы - да. Но я никогда не искал легких путей… И вот, куда меня это привело.

- Знаешь, что я тебе скажу? Кто-то очень не хочет, чтобы здесь начались работы. У меня и до этого вот такого дерьма сколько хочешь было… Но все обставлялось под несчастный случай. То одна поломка… то другая. А тут диверсия чистой воды. Видно, спешили очень. Скажи, что я не прав.

Не знаю. Я покачал головой, действительно не торопясь с выводами. У любого действия должна быть своя причина. И если происходящее здесь - афера от начала и до конца, нужно было искать, кому это выгодно. И чем конкретно. Вот так навскидку я даже накинуть ничего не мог… Все казалось какой-то нелепицей.

- Не знаю, Жор. Пусть с этим спецы разбираются.

Вот именно! Спецы… Вроде братьев Белых. Давно пора с ними связаться. А что сказать? Чтобы они проверили моего лучшего друга? Ну, и кем я буду? За спиной того, с кем я столько всего прошел… Кто долгое время был моей единственной семьей. Моим единственным близким человеком. Я ведь на девяносто девять процентов уверен, что Миха ни в чем не виноват. И пусть он даже никогда не узнает, что я его проверял, сам-то я буду в курсе. И это наверняка будет жрать меня до конца… И ведь чем вызваны эти сомнения? Словами человека, о котором я ничего толком не знал? Может, он сам ту диверсию и устроил… Кстати! Я был с Майей, а значит, никакого алиби у самого Егорова не было.

Определенно, мне надо встретиться со своим охранником. А после изложить все, как есть, Белым. Если кто и мог докопаться до истины, то это они.

Мы проторчали на буровой еще несколько часов. Потом вернулись в офис, где надолго застряли, ведя бесконечную переписку с центральным офисом, который, наконец, проснулся. А ближе к вечеру к нам все же нагрянули полицейские. Но и им ничего толкового выяснить не удалось. Впрочем, кто бы сомневался…

- Час от часу не легче, - выругавшись, заметил Егоров, когда следователь уехал.

- Ну, по крайней мере, они зафиксировали факт. Можно будет обратиться в страховую и получить компенсацию.

- И то так.

Мы вышли проводить Эрела, но так и не успели с ним попрощаться. На дорожке показалась тощая фигура женщины. Она направлялась прямиком к нам.

- Вы не видели мою соседку часом?

- Повариху? Нет. А что?

- Нет её нигде. Как ушла в обед с Илик на пастбище, так до сих пор и не вернулась.

Тревога не покидала меня, сколько бы я ни пыталась занять свою голову чем-то другим. Что-то нехорошее происходило в этих краях. И от того, что никто пока не понимал, откуда ждать беды в следующий раз,  мне становилось еще страшнее. Нет, я боялась не за себя. Вряд ли бы кто-то позарился на повариху. А вот люди на буровой находились в опасности. Ведь никто не мог предсказать, как бы повел себя злоумышленник, если бы его обнаружили. Что, если он был вооружен?

По моему позвоночнику пробежался холодок, а в голове мелькнула детская мысль рассказать отцу обо всех своих страхах. Папа бы мне точно помог. Загадки и тайны – это его стихия. Но обратись я к нему, он бы ни за что не позволил мне здесь остаться. А я не могла уехать. Еще вчера - может быть… Но не сегодня. После того, что случилось между нами с Андреем. Этот разговор… Он мне напомнил наш разговор с Севером. Хотя обсуждали мы совсем другие темы. Более приземленные, что ли. Наверное, именно к ним располагала окружающая нас обстановка. Тесный вагончик, шаткий пластмассовый стол, накрытый обычной цветастой клеенкой, лампочка, свисающая с потолка, вокруг которой вились одурманенные включенным в розетку фумигатором комары… И ужин в виде сардины из жестяной банки. Это вам не трюфеля. Тут уж не до высокого... Но ведь это не делало наш разговор менее душевным. Или… важным. Я впитывала в себя каждое слово Гордеева и старалась больше не думать о том, мог ли тот Андрей, безупречно обращающийся со столовыми приборами, и этот – собирающий коркой хлеба остатки масла из банки, быть одним человеком. Потому что нет… Не мог. Так только в каких-то шпионских триллерах бывает. А я человек здравомыслящий и приземленный. Да и что толку об этом думать? Что бы это изменило? Вот лично для меня? А ничего… Абсолютно. Я бы с ним была в любой ипостаси. И это пугало меня ужасно. Это ведь ненормально в наше время - вот так влюбляться? Позволяя чувствам вырваться из-под контроля и одержать верх над рациональной частью тебя? Ненормально… и абсолютно не модно.