идеал — недостижимым. Борьба — безнадежной. Мир, богатство, слава, женщина… и для усталого миражи возникают.

Отшельники прошли через это все. Святой Василий Великий, вождь монашества, оставил наставление пустынникам в борьбе со слабостями. Это — непрерывное тренированье духа — чтение слова Божия и житий святых, ежевечернее размышление о своих мыслях и желаниях за день, мысли о смерти, пост, молитва, воспитание в себе чувства, что бог непрерывно за тобою смотрит, и т. д.

Святой Сергий знал и пользовался наставлениями кесарийского епископа, но все же подвергался страшным и мучительным видениям. Жизнеописатель говорит об этом. Возникали пред ним образы зверей и мерзких гадов. Бросались на него со свистом, скрежетом зубов. Однажды ночью, по рассказу Преподобного, когда в "церквице" своей он "пел утреню", чрез стену вдруг вошел сам сатана, с ним целый "полк бесовский". Бесы были все в остроконечных шапках на манер литовцев. Они гнали его прочь, грозили, наступали. Он молился. ("Да воскреснет Бог, и да расточатся враги Его".) Бесы исчезли.

В другой раз келия наполнилась змеями — даже пол они закрыли. Снаружи раздался шум, и "бесовские полчища" как будто пронеслись по лесу. Он услышал крики: "Уходи же, прочь! Зачем пришел ты в эту глушь лесную, что хочешь найти тут? Нет, не надейся долее здесь жить: тебе и часа тут не провести; видишь, место пустое и непроходимое; как не боишься умереть здесь с голоду или погибнуть от рук душегубцев-разбойников?"

Видимо, более всего подвергался Сергий искушению страхом, на древнем, мило-наивном языке: "страхованием". Будто слабость, куда он впадал, брошенный братом, была: сомнение и неуверенность, чувство тоски и одиночества. Выдержит ли, в грозном лесу, в убогой келии? Страшны, наверно, были осени и зимние метели на его Маковице! Ведь Стефан не выдержал же. Но не таков Сергий. Он упорен, терпелив. И он "боголюбив". Прохладный и прозрачный дух. И с ним Божественная помощь, как отзыв на тяготенье. Он одолевает.

Другие искушения пустынников как будто миновали его вовсе. Святой Антоний в Фиваиде мучался томлением сладострастия, соблазном "явств и питий". Александрия, роскошь, зной Египта и кровь юга мало общего имеют м Фиваидой северной. Сергий был всегда умерен. Прост и сдержан, не видал роскоши, распущенности, "прелести мира". Святитель-плотник радонежский огражден от многого — суровою своей страной и чинным детством. Надо думать, что вообще пустынный искус был для него легче, чем давался он другим. Быть может, защищало и природное спокойствие, ненадломленность, неэкстатичность. В нем решительно нет ничего болезненного. Полный дух Святой Троицы вел его суховатым, одиноко-чистым путем среди благоухания сосен и елей Радонежа.

Так прожил он, в полном одиночестве, некоторое время. Епифаний не ручается за точность. Просто и прелестно говорит он: "Пребывшу ему в пустыне единому единствовавшу или две лете, или более или меньши, Бог весть". Внешних событий никаких. Духовный рост и созревание, новый закал пред новою, не менее святой, но усложненной жизнью главы монастыря и дальше — старца, к голосу которого будет прислушиваться Русь».

На этом я прерву цитирование книги «Преподобный Сергий Радонежский».

Сейчас я выделю в совокупности из текста про страх, и из текста о Chubb Радонежском, на мой взгляд, самое необходимое, что имеет отношение к моему личному опыту.

В статье про страх указано: «В теории дифференциальных эмоций К. Изарда страх отнесен к базовым эмоциям, то есть является врожденным эмоциональным процессом…»

Я подтверждаю эту информацию в той части, что, на мой взгляд (мое мнение), эмоциональное развитие происходит в духе (уме), и страх является качеством духа в процессе эволюции. Применительно к уму человека, страх постоянно перерождается в уме человека одновременно с самим умом. То есть все страхи человека переносятся в следующую жизнь. Однако в следующей жизни страхи уже имеют «расплывчатое» представление о предмете страха. То есть такие страхи нужно уметь отграничивать от новых страхов, приобретенных в новой жизни. Страхи от прошлых жизней можно понимать на уровне фобий и страхов на уровне подсознания.

Следующие строки: «Экзистенциальные страхи связаны с интеллектом и вызываются размышлениями над вопросами, затрагивающими проблемы жизни, смерти и самого существования человека. Это страх перед смертью, перед временем, перед бессмысленностью человеческого существования и так далее».

Этот страх, поименованный экзистенциальным, является ближе всего по смыслу к тому страху, который является ситуативным.

В моем личном опыте я, ничего ранее не знавший о реинкарнации, начал понимать бессмысленность человеческого существования через призму перерождений.

Именно в это состояние я вошел с помощью депрессии, а в депрессию меня ввели мысли о безуспешности добиться правды. Ход моих мыслей восстановить сложно, но в любом случае, мысли были об одном и том же.

В первой книге я писал, что стал невольным свидетелем того, как сотрудники полиции одного из отделов полиции расстреляли сотрудников полиции из другого отдела. В дальнейшем я был втянут в эту историю с целью установления личностей тех сотрудников полиции, которые совершили убийство. Пока я занимался установлением личностей сотрудников полиции, кто совершил убийство, к тому времени это убийство было уже «повешено» на людей, кто не имел к этому отношения. Эти люди тоже совершили убийство сотрудника полиции, но в другом городе, и поэтому со стороны непосвященному человеку показалось нормальным явлением, что раз они убили сотрудника полиции в одном городе, значит они же и убили другого сотрудника в другом городе. Разумеется, эти люди отрицали свою причастность к убийству сотрудника, которого они не убивали и признавали вину в убийстве другого сотрудника, которого они убили. Но под давлением и пытками их заставили выучить версию убийства и дать «признательные показания». Их адвокаты лишь рассказывали обществу о применяемых пытках в деталях, а общество не реагировало на пытки. Знай бы общество, что эти люди не причастны к одному из эпизодов убийства сотрудника полиции, то, возможно, люди бы и отреагировали на пытки, но никто не отреагировал. Кто пытал? С их слов — сотрудники полиции с разрешения и одобрения сотрудников прокуратуры.

Я со своей стороны сделал все, что мог. Я сообщал всем, что они не причастны к убийству, ходил к разным должностным лицам на прием, сообщая об их непричастности (о фигурантах дела), писал в интернете на форумах о непричастности этих людей к одному из убийств, разыскал их адвокатов и оставил свои контакты, чтобы меня позвали в суд свидетелем.

Все это длилось примерно два года. Пока я обивал пороги чиновников в связи с этой историей, сотрудники полиции «расследовавшие дело», узнали обо мне и об имеющихся у меня сведениях. После этого ими было