Вследствие принятого Кранцем решения подойти к проблеме с исследовательских позиций к работе были привлечены инженеры из сторонних компаний, сотрудничавших с НАСА, – в общей сложности более пятисот организаций. Наиболее важными партнерами НАСА в программе «Аполлон» были Лаборатория Дрейпера при Массачусетском технологическом институте, Grumman Aerospace Corporation и North American Rockwell. Инженеров этих компаний буквально выдергивали из постели и доставляли в Центр управления. Им пришлось столкнуться с огромным количеством сомнений и вопросов, с которыми никто прежде не сталкивался.

По причине неполадок с двигателями надлежало полностью выключить все системы корабля и не включать их, до тех пор пока не будут достигнуты слои атмосферы. Так возможно было сэкономить драгоценную энергию. Главным потребителем энергии на борту была навигационная система – важнейший элемент в маневрировании и при посадке; однако сейчас это делало ее главным кандидатом на отключение. Вместе с тем создавшие систему инженеры из Лаборатории Дрейпера были обеспокоены тем, что ее полное отключение и перезапуск во время полета еще никогда не тестировались. Время шло, ситуация накалялась, и среди инженеров разгорелся спор, впрочем, весьма аргументированный и конструктивный. Одни стояли на том, что систему необходимо отключить, иначе электроэнергия закончится прежде, чем команда вернется; другие – что отключив систему, они не могут гарантировать ее перезапуск, так что обратного пути может и не случиться. После тщательно проведенного анализа был выработан неожиданный альтернативный план: оставить навигацию включенной, взамен отключив отопление и освещение модуля, в котором находились астронавты (что означало резкое падение температуры). Идея была воплощена в жизнь, и дальше свой полет астронавты продолжили в темноте и холоде, что стало серьезной проверкой их физической и психической выносливости.

Еще одним черным лебедем оказались проблемы с системой регенерации воздуха. Постепенное повышение уровня углекислого газа на корабле было вполне ожидаемо, поэтому в капсуле были установлены два больших квадратных очистительных фильтра. Неожиданным оказалось то, что экипаж находился в лунном модуле, оснащенном собственными цилиндрическими фильтрами. Предполагалось, что там экипаж, причем не в полном составе, будет проводить весьма ограниченное время – уж точно не двое, трое или даже четверо суток. Поэтому запасных фильтров в модуле не было, и вскоре стало очевидно, что если их каким-либо образом не заменить, то члены экипажа попросту задохнутся.

Словно иронизируя над детскими загадками с квадратными деталями, не желающими входить в круглые отверстия, проблема, стоявшая перед экипажем «Аполлона», заключалась в необходимости подсоединить бывшие на борту запасные квадратные фильтры к рассчитанным сугубо на круглые, цилиндрическим патронам лунного модуля. Причем сделать это нужно было из того, что уже находилось на борту и при этом не являлось деталью какой-либо важной системы жизнеобеспечения корабля. Спустя целую ночь лихорадочной работы команда специалиста по системам жизнеобеспечения Эда Смайли представила руководству переходник, изготовленный из картонных обложек полетного плана, целлофана, отреза шланга из запасного скафандра и большого количества тканевого скотча. Идея была срочно передана на «Аполлон», астронавтам которого пришлось применить смекалку и изобретательность, чтобы изготовить и подсоединить нужное приспособление. Тем не менее план сработал, и спустя два часа содержание углекислого газа достигло приемлемой величины.

Все это, однако, не помогало решить фундаментальную проблему длительности полета и постоянно снижающегося уровня кислорода и запаса энергии. Поэтому в Центре управления было принято решение однократно включить двигатели, чтобы увеличить скорость «Аполлона» и сократить время полета приблизительно на десять часов. Но это решение имело свою цену. Чтобы благополучно приземлиться, войдя в атмосферу со скоростью порядка 25 000 км/ч, необходимо обладать поистине хирургической точностью. Малейшая ошибка в расчете траектории могла обернуться катастрофой. Если угол вхождения в атмосферу будет слишком мал, то корабль может срикошетить от внешних слоев, словно пущенный по воде камень. Слишком большой угол, в свою очередь, угрожал чрезмерной потерей скорости и возгоранием. Безопасная погрешность составляла менее двух градусов – и это учитывая огромную скорость капсулы и все еще не до конца известные повреждения командного модуля. Сложность выполнения подобного маневра при данных условиях была экстремально высока.

Прежде чем окончательно отдать приказ экипажу включать двигатели, чтобы начать вхождение в атмосферу, вся процедура была досконально протестирована в НАСА при помощи запасного экипажа «Аполлона». Окончательный список надлежащих мер насчитывал более четырехсот пунктов, подробно расписанных на тридцати девяти страницах. Под неусыпным контролем старших инженеров, включая Арнольда Олдрича, этот документ пункт за пунктом был передан на корабль оператором радиосвязи Джозефом Кервином. В общей сложности на это потребовалось два часа, а на корабле не осталось ни одного неисписанного Джеком Суайгертом листка бумаги, включая все те же картонные обложки.

Двигатели КМ были включены 17 апреля 1970 года. Экипаж покинул «Водолей», чтобы подготовиться к приводнению.

В 13:14 – то есть спустя 138 часов полетного времени, пострадавший при взрыве служебный отсек был отстыкован от КМ. На фотографиях, отправленных с корабля Хьюстону, на отстреленном модуле были отчетливо видны сильнейшие повреждения, что вызывало серьезные опасения по поводу состояния самого командного модуля. Ведь если обшивка была хоть немного повреждена, то нет ни единого шанса, что модуль сумеет преодолеть атмосферу. Спустя три с половиной часа участь служебного отсека постигла и лунный модуль. Все подготовительные мероприятия были наконец окончены, и «Аполлон-13» начал свой последний, решающий маневр.

Самое тяжелое во время наблюдения за полетом – это период «блэкаута»[41], то есть радиомолчания, когда капсула проходит верхние слои атмосферы. Никаких данных с корабля, никакого контакта с астронавтами… Во время вхождения в атмосферу «Аполлона-13» молчание длилось на протяжении целых трех минут. Лучше всего об этом может рассказать сам Джин Кранц: