Но стоило ему заикнуться о своих правах, как бравые ребятки оформили ему самому «путёвку» на пятнадцать суток.

Маша работала не где-то, а в поликлинике тех самых органов правопорядка и умело пользовалась всеми внеслужебными привилегиями, что могла ей предоставить ставка врача отоларинголога.

Да и после того, как дети вернулись, сумела превратить детские развлечения в тоскливое времяпрепровождение, постоянно одёргивая десятилетнюю Вику и семилетнего Димку. По её мнению, они слишком громко смеялись, катаясь на каруселях, излишне болтали в кафе и через чур ёрзали в кинотеатре. И единственный момент в кафетерии, когда ему удалось поговорить с детьми наедине, начался с их щебетания о том, как весело они проводят время с бабушкой и дедушкой, а закончился моментальным ступором, как только Маша вернулась из туалета.

Струя дыма рванула из губ, повиснув сизым облаком в безветренном пространстве. И к ногам подскочил воробышек, видимо, самый любопытный. Потому что дружно галдящая стайка его крылатых друзей не лезла на тротуар, выискивая что-то на газоне, который уже освободился местами от снега. Серо-коричневый летун звонко чирикнул, тюкнул клювом по ботинку и отскочил, посмотрев на Сашку. Тот улыбнулся такой наглости и наклонился:

— И чего тебе надо?

— А он вкусняшку просит, милок, - раздался скрипящий голос над головой.

На балконе второго этажа стояла седая бабулька и завешивала протянутые за балконом верёвки постельным бельём. Увидела, как Сашка удивлённо посмотрел на неё и продолжила:

— Это же Прохор - попрошайка.

— Прохор?

— Ну да! В прошлом годе желторотиком нашла, да домой принесла. Думала, что помрёт, а он, вишь как? Теперь как кого встренит, так попрошайничает.

— А у меня и нет ничего из еды.

— А и не надо. Он, сколь ни дай, всё просить будет. Прошка, ух я тебе!

Бабушка постучала пальцем по периллам балкона, воробей радостно чирикнул и рванул вверх, приземлившись на верёвку с бельём.

— Ну ладно, залетай уже, охальник, покормлю. И в кого ты такой прожорливый? На тебя же провизии не напасёшься…

Балкон опустел и дверь закрылась, а Сашка поймал себя на мысли, что никак не может опустить взгляд, в ожидании чего-то. Чего? Да он и сам не знал. Но был уверен, что если бабулька сейчас выйдет с дрессированной говорящей жабой, то вряд ли удивится.

Жаба не появилась, а мужчина выбросил истлевший окурок в урну и отправился к клинике, не в силах сдержать улыбку и недоумевая. За последние полчаса его настроение так резко скакнуло несколько раз, что перекрыло все недавние рассуждения о странностях в поведении Сони. Он и сам хорош. Только заметил это лишь сейчас, в полной тишине провинциального городка, наедине с собой.

И, как нельзя кстати, по дороге оказался цветочный магазинчик. Такой возможности принести извинения за свои мысли, Сашка упустить не мог.

Соня так и сидела в холле ветклиники и рассматривала большую пальму, растущую в деревянной кадке.

Он присел рядом на диван и кивнул в сторону коридора, куда унесли котёнка:

— Как у нас тут дела?

— Не знаю. Пока никто не выходил.

— Не расстраивайся, он должен выкарабкаться.

Сотовый телефон, лежавший на столике, засветился и наполнил небольшое помещение мелодичной трелью. Но Соня резко схватила его, будто боясь обжечься, нажала отбой и убрала в сумку.

— Если не хочешь отвечать, может совсем отключить?

Сашка знал, что задал очередной вопрос, который останется без ответа. И не удивился, когда Соня заговорила совсем на другую тему.

— Знаешь, я всегда хотела кота. Рыжего. Или серого, - она сделала глоток остывшего кофе и грустно улыбнулась, — Хотя бы кота.

— Хотя бы? А кого, кроме?

Он хотел поймать её взгляд и пошутить насчёт собаки, но Соня отвернулась и в этот момент вышел доктор.

Над медицинской маской сияли улыбкой глаза и это был хороший знак.

У котёнка оказалась невероятная тяга к жизни, вселявшая надежду на то, что через недельку рыжий хвост покинет стены клиники и начнёт свою новую и счастливую жизнь.

Глава 11

Оплатив пребывание усатого пациента в стационаре и оставив свои координаты, Сашка с Соней отправились в путь. Новоиспечённая хозяйка только и говорила о том, как устроит нового питомца и что приготовит к его приезду домой. А Сашка поглядывал на неё, улыбающуюся, счастливую, вспоминал преображение на парковке и в клинике, когда голубой взгляд метал грозные молнии и не мог понять, что заставляло её становиться безропотной тенью, при появлении мужа и бояться одиночества в квартире.

— Вот. И я думаю, что такой домик ему нужен будет. Потому что там есть лесенки и когтеточка.

— Соня, а почему у тебя кота никогда не было?

Она замерла на мгновение, но ответила:

— У мужа аллергия на кошачью шерсть.

Дорога разделилась и Сашка свернул в сторону леса. Оставалось совсем немного. Горнолыжная база уже виднелась вдалеке, приветливо маяча разноцветными флагами и рекламным баннером.

— А как же теперь?

— Что теперь?

— Сонь, я так понял, что ты хочешь вернуться к мужу. И что будет с котом?

— Я хочу? С чего ты взял? Мы с Олегом давно уже чужие друг другу.

— Тогда…

— Саш. Я очень благодарна тебе за помощь, но в свои личные дела я даже отца посвящаю редко. А ближе него у меня никого нет.

— Да я и не набиваюсь в близкое окружение и посвящать меня ни во что не нужно. Котёнка жалко. Ему итак досталось уже.

— Обиделся?

— Нет. Но давай договоримся, что, если что, ты сообщишь мне и я его заберу.

— Что, если что?

— Разговор немого с глухим?

— Да, согласна. Но чтобы я ни сказала, ты всё равно уже поверил ему.

— С чего ты взяла?

— Ему верят все. Даже я.

Сашка отвлёкся на спутницу и автомобиль тряхнуло на кочке так, что сзади послышался шорох и что-то упало с сиденья. Соня потянулась, достала большой свёрток из газетной бумаги и вскинула брови:

— Это цветы?

— Да, хотел сразу подарить, но забыл.

— Мне?

— Странный вопрос. Конечно.

Бумажная упаковка вмиг вернулась на заднее сиденье, а Соня уткнулась носом в белоснежные цветы и посмотрела благодарно на спутника:

— Обожаю лилии. Спасибо.

Её улыбка прошлась по сердцу таким нежным пёрышком, что от разногласия, случившегося минуту назад не осталось и следа.