Таким образом, к концу 1974 года была разрешена дилемма «европейская интеграция – атлантическое сотрудничество», возникшая в посткризисный период. Эмоции и алармистские настроения, обуявшие западный мир в конце 1973 года, уступили место прагматическому подходу. Этому в какой-то степени способствовала смена элит, состоявшаяся в течение 1974 года в США, Франции, ФРГ и Великобритании.

В декабре 1974 года на о. Мартиника прошла знаковая встреча президента США с его французским коллегой, на которой была пересмотрена линия отношений между Парижем и Вашингтоном. В решении, выработанном на встрече глав правительств европейских государств 10–11 декабря 1974 года, фигурировала фраза о том, что с целью сдерживания рецессии в развитом мире президент Франции в беседе с Дж. Фордом (в августе 1974 г. занявшим пост Президента США после Р. Никсона) должен был подчеркнуть важность сближения позиций ЕЭС и США по финансовым и прочим вопросам, а также необходимость сотрудничества между странами – производителями и странами – потребителями нефти.

Встреча на Мартинике разрешила сохранявшуюся неопределенность вокруг МЭА. Правда, Франция в подтверждение свой приверженности диалогу со странами третьего мира в октябре 1974 г. выступила, без предварительных консультаций с союзниками, с призывом созвать конференцию потребителей и производителей первичных материалов (Парижская конференция по международному экономическому сотрудничеству, или «Диалог Север-Юг») и отказалась вступать в МЭА. Тем не менее, Г. Киссинджер и Ж. Сованьярг обсудили механизм подключения Парижа к решениям МЭА через ЕЭС или ОЭСР, что, ввиду размера французской экономики, было залогом эффективности решений агентства. В ответ США пообещали не противодействовать созыву задуманной Францией конференции летом 1975 года.

Таким образом, встреча на Мартинике вдохнула жизнь в МЭА. Среди приоритетных направлений деятельности агентства были названы укрепление сотрудничества между странами-членами с целью снижения зависимости от импорта нефти, развитие энергосберегающих технологий и альтернативных источников энергии, проведение консультаций с нефтяными компаниями, выработка защитных мер на случай сбоя в поставках энергоносителей. Несмотря на то что между МЭА и ОПЕК не было установлено формальных институциональных связей, на чем настаивал Париж, новое агентство также не стало и «картелем потребителей» в том наступательном смысле, в котором его изначально задумывал Вашингтон. В пользу того, что МЭА явилось продуктом компромисса между изначально трудно совместимыми позициями Парижа и Вашингтона, свидетельствует тот факт, что агентство было создано как автономное учреждение в рамках ОЭСР. Расположение штаб-квартиры агентства во французской столице также не было простым совпадением. И тем не менее Франция приняла решение о вступлении в ряды агентства только в 1992 году – настолько глубоки были сомнения Елисейского дворца в способности МЭА защитить французские энергетические интересы в условиях холодной войны.

Озабоченность Франции относительно реакции ОПЕК на создание МЭА была небеспочвенна – картель отнесся к новости не без напряжения. Не случайно Дж. Форд направил шаху письмо, в котором содержался пассаж о том, что МЭА не нацелено на «конфронтацию между производителями и потребителями, которая послужит только интересам Советского Союза».

В целом преодоление острых разногласий между Белым домом и Елисейским дворцом в конце 1974 года открыло путь дальнейшему сотрудничеству внутри западного сообщества, как по официальным, так и по неофициальным каналам. Позиция, занятая нефтяными корпорациями в ходе кризиса, отсутствие внятной государственной нефтяной политики до 1973 года в большинстве стран Запада, необходимость согласованных усилий потребителей перед лицом ОПЕК заставили нового канцлера ФРГ Г. Шмидта высказать идею об организации приватного обмена мнениями между представителями власти, дипломатии и ведущими корпорациями. В личной встрече с президентом Фордом в ноябре 1974 года Шмидт объяснял, что главная угроза для западной капиталистической системы – не столько коммунизм, сколько ее собственная неспособность справиться с экономическими трудностями. Первая неофициальная встреча представителей бизнеса и власти состоялась 2–3 февраля 1975 года в немецком Кроненбурге. Примечательно, что Дж. Шульц, представлявший США на этой конференции (в прошлом – экс-министр финансов, в будущем госсекретарь двух администраций Р. Рейгана), также тайно встретился с шахом Ирана в Швейцарии. Крепя сотрудничество между собой, развитые страны не переставали искать иных путей влияния на нового актора системы международных отношений – ОПЕК.

Как одно из воплощений тренда на объединение усилий развитого мира перед лицом новых угроз в начале 1973 года появилась Трехсторонняя комиссия (Trilateral Commission), основанная при поддержке нефтяного магната Д. Рокфеллера «частными лицами (private citizens) из Западной Европы, Японии и Северной Америки во имя укрепления сотрудничества по вопросам, вызывающим взаимный интерес». Несмотря на пассаж о частных лицах, помещаемый на каждом документе, производимом Комиссией, она превратилась в дискуссионный клуб, объединявший участников процесса принятия решений и действительно влиятельных персон современности, сродни сегодняшнему Международному экономическому форуму в Давосе, зародившемуся в те же годы. Директором Комиссии стал Зб. Бжезинский, а одним из членов – будущий президент США Дж. Картер. Основными продуктами работы Комиссии являлись доклады, как публичные, так и распространявшиеся только среди ее членов (например, бюллетень «Триалог»). Наряду с группой по проблемам отношений с развивающимися странами, по вопросам торговли и финансов, в первый же год работы Комиссии была организована группа по анализу международно-политических последствий энергетического кризиса.

Пути преодоления энергетической проблемы через координацию усилий «трехстороннего мира» обсуждались Исполнительным комитетом Комиссии на обеих встречах 1974 года – в июне в Брюсселе, где был представлен доклад «Энергетика: императивы трехстороннего подхода», и в декабре в американской столице, где обсуждалась работа под названием «Энергетика: стратегия международных действий». Пытаясь найти ответ на вопрос о том, как согласовать интересы потребителей нефти с потенциальной возможностью использования «нефтяной силы» производителями, авторы обоих докладов призывали к выработке конструктивного подхода в отношении экспортеров, основанного на широкой повестке. В качестве одной из мер было предложено создать экспертную группу из членов Комиссии, которая организовывала бы неформальные встречи с представителями стран ОПЕК с целью обсуждения точек соприкосновения и выработки общего взгляда на те или иные вопросы. В конце 1974 года был также подготовлен доклад по использованию нефтедолларов, в избытке получаемых арабскими членами ОПЕК, для оказания помощи менее развитым странам. Этот же вопрос поднимался и в 1978 году в бюллетене «Триалог», на основании которого позже был выпущен публичный доклад.

Значение и результаты работы Комиссии не стоит ни приуменьшать, ни преувеличивать. Координация усилий западного политического истеблишмента и бизнес-сообщества осуществлялась и на иных площадках. Например, на встречах в Кроненбурге, о которых говорилось выше. Однако особая роль Трехсторонней комиссии в восстановлении и укреплении согласия между тремя центрами силы подтверждается тем, что тематика заседаний Комиссии, а также принятые ею рекомендации перекликалась с итоговыми коммюнике официальных встреч – в частности, с саммитами «Большой шестерки» и «Большой семерки».