С. КУПРИЯНОВ: Все туда. И там очень активно сейчас идет работа.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Сергей Куприянов, пресс-секретарь Алексея Борисовича Миллера. Начали с Аршавина, закончили Китаем. К чему бы это, Сергей?

С. КУПРИЯНОВ: Может, он там потом будет играть?

А. ВЕНЕДИКТОВ: О, надо предложить. Спасибо большое.

2013 г.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас в студии Антон Силуанов, министр финансов РФ. Антон Германович, вы не могли бы объяснить для наших слушателей, что вы имели в виду, когда говорили о возможности ослабления рубля? А кругом все говорят слово «девальвация». Могли бы объяснить?

А. СИЛУАНОВ: Вообще интерпретация этой темы последнее время пошла в неправильном направлении. Потому что откуда все пошло, расскажу. Журналисты спросили, было ли обсуждение в правительстве вопросов об ослаблении курса рубля как инструменте стимулирования роста экономики. Я говорю, было. Обсуждение, разные эксперты есть. И к чему пришли. Пришли к тому, что курс как у нас формировался на рыночных условиях, так и будет формироваться. Никакими административными мерами регулировать не предполагается. Но договорились, что мы будем участвовать на рынке покупки валюты за счет тех нефтегазовых доходов, которые мы собираем в течение года и в начале следующего года передаем ЦБ. Так вот мы теперь в течение года договорились с ЦБ, что будем эти средства направлять на валютный рынок, покупать валюту. Потому что, не делая этого, происходит стерилизация. То есть что происходит. Экспортеры получили валютную выручку, продали ее ЦБ, заплатили нам налоги, и мы эти рублевые средства передаем в конце года ЦБ, и происходит стерилизация. Нам сейчас стерилизация на нынешнем этапе не нужна. Два-три года назад нужна была.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему не нужна?

А. СИЛУАНОВ: А потому что сейчас, наоборот, вопрос о ликвидности в банковской системе достаточно остро стоит. Банк России представляет ликвидность, но и правительство, получается, за счет того, что передает рублевые нефтегазовые доходы Банку России, не выбрасывает деньги на рынок. То есть получается, что экспортеры, получив валюту, ее продали, получив рубли, и если Минфин отдаст эти рубли ЦБ, то происходит изъятие денег из обращения. По сути, стерилизация. Сейчас на это обратили внимание и договорились с Банком России о том, что мы просто будем участвовать. Вопрос: повлияет ли это на курс. Я могу сказать, что у нас по этому году предполагалось, что мы пополним Резервный фонд на 520 млрд. рублей. Но у нас сейчас не идут пока наши доходы от приватизации. Мы можем этими ресурсами заместить по законодательству – нефтегазовыми доходами – недопоступающие доходы от приватизации. И если у нас приватизация в этом году не достигнет наших плановых размеров, такое теоретически может быть, то объем участия на рынке будет значительно меньше, и воздействие на курс, соответственно, будет малозаметным. Поэтому эта тема наделала много шуму, но из ничего, по сути. Поэтому я считаю, что вообще говорить о смене, изменении курсовой политики или специальном выходе Министерства финансов для того, чтобы изменить курс, – это абсолютно неправильно. Это просто наша политика по регулированию ликвидности, согласованная с Банком России. Ликвидность нужна банкам для того, чтобы осуществлять расчеты, предоставлять кредиты. Вот мы в этих целях и собираемся выходить на рынок и не допускать той стерилизации, которая осуществлялась.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тут до вас сидел Сергей Кириенко, Сергей Владиленович, он, как Борис Николаевич в 1998 году, сказал: девальвации не будет.

А. СИЛУАНОВ: А потом она была.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот какие гарантии в деятельности правительства того, что девальвации не будет?

А. СИЛУАНОВ: Тогда ситуация была совсем другая. Тогда…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Просто память историческая есть у людей.

А. СИЛУАНОВ: Тогда условия были совершенно другие. Тогда были большие обязательства по долгам. В том числе по внешним. Тогда не было таких золотовалютных резервов. Тогда был совершенно другой платежный баланс. Ведь что такое курс валют. Он зависит от ситуации, как профессионалы говорят, платежный баланс, который регулирует потоки валюты в страну и из страны. Вы можете спросить, а что может привести к ослаблению курса. Могу сказать. Если резко увеличится отток капитала, если резко понизится цена на нефть, тогда конечно, для того чтобы нам не сокращать наши золотовалютные резервы, ЦБ – любой ЦБ, не только наш, – производит некую корректировку валютного курса, который приводит к балансировке платежного баланса. Но сейчас, еще раз повторю, ожидать того, что резко упадут цены или усилится отток капитала, который уменьшается по сравнению с прошлым…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Уменьшается?

А. СИЛУАНОВ: Да, не приходится. Поэтому каких-то оснований говорить о том, что мы сильно ослабим валюту, нет, это неправильно. У нас валютный коридор есть. ЦБ сдерживает курс колебания в пределах этого коридора. Сейчас курс не находится даже в верхней части этого коридора.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть правительство не будет выходить с предложением расширить коридор, например.

А. СИЛУАНОВ: Да нет, нет. Нас вполне устраивают те параметры коридора, которые сегодня есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Второй вопрос и вторая тема. Тоже людей волнует. Это возможные изменения налогов и прежде всего плоской шкалы. Видится ли вам в обозримом будущем возможность изменения кардинального подхода к налогам на физических лиц?

А. СИЛУАНОВ: Обозримое будущее – это какое?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну какое у вас обозримое будущее. Конец правительства – 2016 год. Конец полномочий думы. Или конец полномочий президента – 2018 год. Вот это обозримое будущее.

А. СИЛУАНОВ: Я считаю, что в обозримом будущем изменения плоской шкалы не произойдет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это правильно?

А. СИЛУАНОВ: Я вообще противник в нынешней ситуации устанавливать дифференцированную шкалу. Почему? Потому что как только мы это сделаем, зарплаты пойдут в тень, опять будут занижать фонды оплаты труда, сокращаться страховые взносы. И пошло-поехало. Мы сейчас, наоборот, говорим о том, что нужно восстанавливать зарплаты, часть которых после повышения страховых взносов опять ушла в тень.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это правда.

А. СИЛУАНОВ: Если мы сейчас еще введем дифференцированную шкалу, еще больше добьем вопрос, нам это не надо, наоборот, выводить это из тени. И я считаю, что в ближайшее время говорить о дифференцированной шкале просто нет оснований. Мы даже в основных направлениях налоговой политики прописали, что плоская шкала будет сохраняться. На три года, что и потом это будет сохраняться. Поэтому еще раз повторю, что мы не планируем менять условия налогообложения населения по оплате труда.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот можете ли вы назвать экспертно, сколько вы не добираете налогов? Процент. Из-за ухода в тень. 15 %, 40 %. Приблизительно, это же экспертная оценка, естественно. Не математическая.