– Нет-нет, мадам, – перепугался Шарль, – не надо беседовать с ним! Мне здорово влетит, папа не любит Лоретту, и Мари ему тоже не нравится.

– Тогда выкладывай, что знаешь, забирай евро, и расстанемся навсегда, – пообещала я.

– Нельзя тут разговаривать, – занервничал Шарль, – родные увидят, пристанут с вопросами. Лучше на Бульмише[11], около супермаркета Монопри есть книжный, поднимитесь на второй этаж в отдел компьютерной литературы, я прибегу туда через десять минут.

– Обмануть меня решил? – улыбнулась я. – Магазин давно закрыт!

– Этот книжный, как Монопри, работает до полуночи, – возразил Шарль. – А если я вас вокруг пальца обведу, вы же назад вернетесь злая, как крыса, и тогда точно моим предкам про кольцо, подаренное Мари, расскажете.

– Логично, – пробормотала я. – Отмени мой заказ и бегом на Бульмиш.

Двери книжного магазина на самом деле оказались приветливо распахнуты, я пошаталась по второму этажу, села на лавочку в нужном отделе и посмотрела на часы – Шарль опаздывал.

Через сорок минут я встала. Дашенька, сегодня тебе не везет, на пути встречаются сплошные обманщики. Сначала Лоретта отправила меня на другой конец Парижа. Но я теперь понимаю, почему она это сделала и по какой причине уверяла, будто Катрин раньше вечера не включит мобильный и не появится в клубе. Мадам Эвиар избавилась от докучливо любопытной гостьи, чтобы получить время спешно покинуть город. Она лгала очень убедительно. А теперь меня провел Шарль, он тоже не собирался откровенничать с незнакомкой. Ну ничего, я вернусь в ресторанчик и обращусь к родителям подростка. Услышав про кольцо, отец вытрясет из сына правду.

Но на выходе из торгового дома я столкнулась с растрепанным и потным Шарлем.

– Простите, мадам, – шумно дыша, произнес он, – мать задержала.

– Ладно, – сказала я, – тебе повезло, что мы встретились, я намеревалась уже пошептаться с твоими родителями.

– О нет! – перепугался Шарль. – Давайте поднимемся на второй этаж, вдруг нас кто из соседей увидит? Вы не представляете, какие старухи любопытные! По воскресеньям в церкви ко мне привязываются: «Шарль, ты в каком классе?», «Мальчик, как ты учишься?», «Детка, у тебя есть девочка?». Ненавижу их!

– Сплетниц легко нейтрализовать, – улыбнулась я. – Не злись на старух, а получай удовольствие от общения с ними.

– Как? – удивился Шарль. – Вы шутите, мадам.

– Вежливо беседуй со всеми, – посоветовала я, – шаркай ножкой. Ты же знаешь, какого мальчика старухи сочтут воспитанным?

Шарль кивнул.

– Вот и не разочаровывай их, – продолжала я, – если сидишь на скамейке в садике у собора, видишь престарелую даму, сразу встань. Это ей очень понравится, и непременно отвечай на ее вопросы, но! Всем любопытным сообщай разную информацию. Спросит одна бабка про любимую девочку? Опускай глаза и лепечи: «Да, мне очень нравится Эмили, дочь булочника». А второй скажи: «Я сохну по Розине из кондитерской», третьей соври про желание пойти учиться на священника и полный отказ от общения с женщинами, ну и так далее. Понимаешь, что будет потом?

Глаза паренька вспыхнули.

– Они все переругаются, когда станут меня обсуждать. Кое-кто к маме придет, начнет выспрашивать. Мать их за дур посчитает, в особенности когда про церковнослужителя услышит. Я вообще-то намерен с компьютерами работать. Спасибо, мадам! Отличная идея.

– Странно, что ты до сих пор сам не додумался до столь простого решения, – удивилась я. – Мне оно пришло в голову, когда я пошла во второй класс. Пожилые соседки в нашем дворе тоже обожали приставать к детям.

– Взрослым надо говорить правду, – назидательно сказал Шарль.

– И как? Всегда получается? – серьезно спросила я.

– Да, мадам, – легко соврал Шарль.

Я рассмеялась.

– Есть люди, которых никогда нельзя обманывать: родители, близкие друзья, любимый человек. Ты рискуешь потерять их доверие, уважение и испортить отношения. Большими неприятностями чревато вранье врачу или адвокату. А в отношении остальных надо думать. Стоит ли откровенничать со сплетницей? Да или нет? Абсолютная честность вовсе не хороша. Ты скажешь смертельно больному человеку, что он завтра умрет?

– Конечно нет, мадам, наоборот, заверю его, что он скоро поправится, – ожидаемо ответил Шарль.

– Но это ложь, – уточнила я, – и она бывает разной, как и правда. Сейчас тоже подумай, как тебе выгоднее поступить: откровенно изложить мне все, что знаешь об отъезде Мари, получить деньги и спокойно уйти, или…

Шарль прислонился к стеллажу с книгами.

– Мадам, Мари знала, куда направляется. Лоретта собралась внезапно, еще утром она и не думала Париж покидать. Мы с подружкой договорились в десять в бар пойти на Сен-Сюльпис, там все наши собираются. Мари хотела тайком удрать, она от матери устала, та постоянно твердит: «У нас денег нет! Не можем ничего себе позволить, мы нищие, бизнес умирает». Очень громко вопит на всю улицу, дочери за нее стыдно. О жадности Лоретты стихи слагают, она прямо как сумасшедшая. Месье Эвиар с женой не спорит, он добрый, хороший, у жены под пятой сидит, что та велит, то и делает, иногда Мари денег сует. А мамашка скорее удавится, чем дочке один евро подарит. Эвиары вовсе не нищие, живут, как все. Сейчас кризис, никто не шикует, но никто и не жалуется постоянно. А Лоретта придет в магазин и заводится: «Почем у вас сливочное масло? С ума посходили!»

Шарль горестно вздохнул:

– Десятого сентября у нас в школе будет традиционный ежегодный бал цветов, девочки должны прийти в красивых платьях, они садовые феи, мальчики им букеты дарят. Очень здорово получается, к нам всегда телевидение приезжает, снимает репортаж. Одноклассницы выпендриваются, сооружают прически, макияж наносят, хотят друг друга перещеголять. А Мари всегда хуже всех выглядит, потому что мать ей говорит: «У нас нет ни копейки! Вымой сама голову, плойкой волосы завей и иди на дурацкий праздник. И платьев у тебя полно. Не смей семью грабить, мы нищие». Представляете, Лоретта на наш рынок, который на улице Бучи по утрам работает, не ходит. Она ездит в Бастилию[12], фиг знает куда на автобусе прется, считает, что там дешевле продукты.

– Уже поняла, что Лоретта отъявленная скряга, – остановила я Шарля. – Ты лучше расскажи про кольцо и деньги.

Подросток насупился:

– Мари мечтала о новом платье на праздник, я ей свои сбережения отдал, те, что на новый компьютер копил.

– Очень благородно, – похвалила я его.

– А, – махнул он рукой, – все равно не хватило, набралось всего триста евро.