– Ну разумеется, – он снова улыбнулся. – Лето же. Хотя… – добавил он, – прогноз обещает дождик завтра.

– О нет.

– Но зато вы сможете спрятаться от него в своем новом доме, я надеюсь.

– Я тоже надеюсь.

– Я принес ключи, – сообщил Рене. – Давайте поедем и проверим квартиру вместе. Ок?

Она кивнула и села к нему в машину. Я буду жить одна. Сама. Снова. И мне будет хорошо одной. Когда-то мне это нравилось.

Спустя некоторое время они остановились перед апартаментами.

– Если у вас будут гости или вы возьмете в аренду машину, ваше парковочное место номер шесть, – предупредил ее Рене, выходя из машины.

– Спасибо, – поблагодарила Имоджен и пошла вслед за ним в дом и наверх по лестнице.

– О, Пресвятая Богородица! – воскликнул Рене, когда открыл дверь и вошел в квартиру. – Тут еще не убрано! Я думал… – он выхватил из кармана телефон и начал набирать какой-то номер, а затем гневно обрушился на кого-то на том конце провода. Имоджен же подошла к окну и открыла его.

Окна квартиры выходили в маленький садик, где вокруг игрушечных размеров бассейна в изобилии росли разнообразные цветы. Я буду жить в квартире с собственным бассейном, сказала сама себе Имоджен. Я счастливица. Просто счастливица.

– …Оплачены клининговые услуги! – она слышала, как Рене кричит на кого-то, возвращаясь с крошечного балкончика обратно в комнату.

– Это возмутительно и недопустимо! Нет. Нет. Да. Нет.

Он закончил разговор. Имоджен повернулась к нему.

– Мне очень жаль, – произнес Рене. – У нас в последние несколько недель проблемы с уборщиками. Кое-кто думает, что работа растет на деревьях. Их уволили.

– Может быть, вы им мало платили? – спросила Имоджен.

– Я согласен, что это не самая лучшая работа в мире, – согласился Рене. – Но мы платим белую зарплату. Простите, – повторил он: – Я пришлю кого-нибудь здесь убрать как можно скорее.

– Не беспокойтесь насчет этого, – сказала Имоджен. – Здесь и так отлично, да мне и самой несложно прибраться, если что.

– Но…

– Я сделаю все сама, правда. Это не имеет значения, – ее голос прервался, как будто она о чем-то глубоко задумалась.

– Я благодарен вам за понимание, мадам Вейр, – сказал Рене. – Но все же…

– Но все же у меня вопрос, – вдруг прервала она его. – Я понимаю, это может показаться странным, но…

Нет, она не могла это выговорить. Он подумает, что она сумасшедшая. А впрочем, разве это имеет значение? Она прочистила горло и быстро заговорила, не давая себе возможности передумать: «Месье Бастараш, вы сказали, что вам нужны уборщики. А вы не наймете меня?»

– Вас? – он уставился в полном ошеломлении. – Но я не думаю…

– Я приехала на целое лето, – продолжала она. – И мне нужна работа.

– Но вы клиент! И вы уже заплатили за апартаменты!

– Дело в том, – кивнула она, – Я кое-что меняю в своей жизни. И мне нужна работа. Я бы с удовольствием убирала квартиры и гостевые дома, если подхожу.

– Вы не слишком похожи на уборщицу, – окинул ее скептически взглядом Рене.

– Я прекрасно умею убираться. И делаю это качественно, – возразила она.

– Но вы не работали уборщицей раньше?

– Вообще-то, – Имоджен вспомнила о вилле «Мартин», – работала. Это было давно. Но, уверяю вас, я знаю, как убрать дом.

На лице его отразилось сомнение.

– Вы можете дать мне испытательный срок, – предложила Имоджен. – Неделю. И если не получится, ну тогда уже без обид…

– Вы член ЕС? – спросил Рене.

– Я ирландка, – ответила Имоджен, – так что разумеется.

– Вы будете работать за минимальную зарплату? И по временному договору?

– С этим все в порядке. Я же здесь на неопределенное время. Но я заранее предупрежу, когда соберусь уходить, – сказала Имоджен.

– Ну это несколько необычно, – признался Рене.

– Да на самом деле нет, – возразила она. – Я уверена, вы регулярно нанимаете людей на временную работу уборщиками.

– Это да, но…

– Ну для меня это было бы просто прекрасно.

– Некоторые рабочие дни могут быть весьма длинными.

– Я не боюсь тяжелой работы.

– Дайте мне подумать, – покачал головой Рене. – Я вам позвоню.

– У меня нет телефона, – ответила Имоджен. – Хотя я могу им обзавестись.

– Телефон вам точно понадобится, – заметил Рене. – Это важная часть работы. Мне нужно будет связываться с вами как-то.

– Я куплю телефон и сообщу вам номер, – пообещала она.

– Хорошо, – Рене явно все еще колебался. – Я подумаю об этом еще. Пока не готов дать ответ. Ок?

– Ок, – ответила Имоджен и закрыла окно.

* * *

Хотя ей нужен был телефон «только-чтобы-звонить-и-не-жалко-потерять», она все же остановилась в результате на недорогом смартфоне. Вполне возможно, объяснила она консультанту, что ей все-таки время от времени нужен будет интернет. Кроме того, этот номер не был связан ни с какими ее старыми телефонами и контактами, и никто не смог бы узнать его, пока она сама не даст его. Удивительно (и немного тревожно, как ей подумалось), что с телефоном она стала чувствовать себя как будто чуть более уверенно, притом что хорошо помнила то ощущение безграничной свободы, которое охватило ее, когда она выкинула свой ирландский телефон в мусорную корзину в туалете на заправке. Теперь новый телефон как бы снова связывал ее с миром, оставляя ей эту свободу, и это было хорошо.

Вернувшись в агентство, она продиктовала номер Рене, который пообещал позвонить позже. Чувствуя, что у нее начинается белая полоса в жизни, она решила отметить это чашечкой кофе в кафе с видом на море, перед тем как пойти домой.

Она повторила это про себя несколько раз: чашечка кофе, перед тем как пойти домой… Кофе, перед тем как пойти домой… чашечка кофе, перед тем как пойти домой… И с каждым разом это звучало все праздничнее, как будто речь шла уже не о чашечке кофе, а о спуске на воду собственной яхты. Кэрол всегда умела праздновать и отмечать хорошие новости, но спустя все эти годы Имоджен стала куда более осмотрительной. То, что сначала казалось таким обнадеживающим и достойным праздника, на поверку слишком часто получалось совсем не таким, как ожидалось. Она научилась более осторожно и выборочно подходить к событиям, которые надо отмечать. Но средних размеров чашка кофе и шоколадка, которые официантка принесла ей, имели такой волшебный аромат, что показались Имоджен вполне достойными того, чтобы отметить успех ее плана.

Она отпила кофе и посмотрела на море.

Широкая полоса пляжа пестрела яркими зонтиками, в море было полно народу, многие брали напрокат каяки и с ожесточением шлепали веслами по воде. Она внезапно вспомнила, как они с Кэрол и мальчиками Деллисанджей ходили гулять к морю от виллы «Мартин». Мама несла корзинку для пикника и пляжный зонтик, а дети тащили самые разнообразные игрушки. Они пели по дороге французскую песенку, каждый вел свою партию и вступал сразу, как заканчивал другой. А потом Кэрол пела «Плыви, лодочка, плыви» – по сути, точно такую же песенку, только на другом языке. Они пели всю дорогу. Был ли это день, когда Оливер столкнул ее в огромную яму, которую вырыл на пляже, и когда она сломала лодыжку? (На самом деле это было всего лишь растяжение, и она скорее сама споткнулась и упала, потому что уже темнело, но Люси Делиссандж носилась вокруг нее как курица и отпаивала ее горячим шоколадом, чтобы поскорее вылечить.) Или это было в тот день, когда они закопали Чарльза в песок и убежали, сказав ему, что он утонет, когда начнется прилив? Бедный Чарльз, он так кричал и вопил им вслед, а они хохотали над его страхом…