– Кто такой Багрицкий? – полюбопытствовал Головин, адресуя свой вопрос прибежавшей в комнату с тарелкой хлеба супруге.

– Партнер Потапова по бизнесу, – ответила та.

– А Сергей разве бизнесмен? – удивился Станислав. – Насколько я помню, он был заведующим лабораторией в каком-то НИИ…

– Ну да, был. Но когда институт выкупили иностранцы, он вынужден был уйти. Вместе с коллегой, Багрицким (тот занимал в НИИ должность начальника цеха, и его тоже выперли), Сергей организовал небольшое частное предприятие по производству бытовой химии. Дело у них пошло, и теперь, как ты сам видишь, – Ольга красноречиво обвела взглядом отремонтированную комнату, – живут Потаповы хорошо… – И с тяжким вздохом добавила: – Не то что мы! Десять лет ремонта не делали…

Головин насупился. Он сам знал, что квартира их давно нуждается в ремонте, но у него не было времени, чтобы делать его самому, а нанимать мастеров в фирме не позволяли доходы. Вот и жили, как выражалась Ольга, в «сарае», что Головина не особо трогало, а супруга ужасно от этого страдала, посему регулярно пилила его, а один раз даже скандал закатила. После него Головин сбегал в магазин, купил обои, клей, краску и клятвенно заверил Ольгу в том, что приступит к ремонту прямо завтра…

С тех пор прошло около года, а закупленные стройматериалы до сих пор лежат нераспакованные в кладовке!

– Ну что, приступим? – услышал Головин зычный голос хозяина дома и возрадовался. Во-первых, тому, что опасная тема ремонта закрылась сама собой, а во-вторых, главному – пришло время трапезы.

– Милости прошу за стол! – громогласно объявила Елена, водружая в центр стола две запотевшие бутылки шампанского. – Пришло время проводить старый год и встретить новый!

Гости расселись первыми. Вслед за ними на стулья опустились хозяева (Потапов при этом так и остался в своем костюме Деда Мороза, только накладную бороду снял), и по команде Сергея «налетай» все стали раскладывать угощение по тарелкам.

На часах была половина первого, когда начались танцы. Проходили они в другой комнате, что было только на руку не принимающему в них участия Головину. Оставшись один за столом, он наложил себе целую тарелку салата и, уткнувшись в телевизор, стал его поедать. Отвлекся от трапезы он всего пару раз: первый, когда Потапов в костюме Деда Мороза ввалился в комнату и сообщил Станиславу, что отправляется поздравлять соседей, и звал его с собой, а второй, когда тот спустя минут десять вернулся. Головин как раз накладывал в опустевшую тарелку отбивных. Судя по всему, у соседей Сергей успел порядком нагрузиться, поскольку на Головина воззрился с таким удивлением, будто никак не ожидал его здесь увидеть, а потом издал идиотский возглас «Е-хо-хо!» и стал пятиться. Станислав отсалютовал ему фужером и вежливо поинтересовался, как Сергей сходил к соседям, хотя его это мало волновало. Потапов ничего вразумительного не ответил. Разразившись повторным «Е-хо-хо!», он удалился, прикрыв за собой дверь. Что, собственно, Стаса порадовало! Теперь ему ничто не мешало наслаждаться праздником: до этого громкая музыка заглушала телевизор, а теперь воцарились покой и относительная тишина. А тут еще по ящику начали показывать фрагменты старых «Огоньков», к которым Стас питал особую слабость, а отбивные на блюде все не кончались…

Отправив в рот очередной кусок сочнейшей свинины, Головин довольно зажмурился. «А может, и не такой уж ужасный Новый год получился, – пронеслось в его голове. – Вполне сносно гуляем…»

Стоило ему так подумать, как по квартире разнесся истошный женский крик. Станислав, подавившись мясом, выскочил из-за стола.

– Что случилось? – крикнул он.

– Стас, сюда! – откликнулась на его вопль супруга.

Головин, проглотив недожеванную свинину и наскоро утерев рот салфеткой, бросился к двери. Толкнув ее, он выбежал в прихожую и стал оглядываться. Квартира Потаповых была очень странно спроектирована. Головин не знал, изначально ли так было или это более поздняя перепланировка, но факт оставался фактом – таких запутанных жилищ ему прежде видеть не приходилось. Из прихожей можно было сразу попасть только в «зал», а вот чтобы оказаться в кухне, необходимо было преодолеть длинный коридор с аркой. При этом туалет с ванной находился в совершенно противоположном направлении и, можно сказать, в другом крыле. То есть из прихожей выходил еще один коридор, который поворачивал налево и заканчивался мини-холлом. Попав в него, можно было двигаться дальше – еще через одну арку к туалету с ванной, а затем к спальне и гостиной. В гостиной как раз народ и танцевал. А вот в спальне, где была еще одна лоджия, все курили…

– Стас! – послышался возглас супруги. – Ну, где же ты?

Крик раздавался со стороны кухни, и Головин бросился туда. Преодолев коридор и арку, он увидел сгрудившихся на пороге кухни гостей. Не видно было только хозяев. Однако Лена находилась где-то поблизости, ибо Головин слышал ее надрывный плач.

– А ну-ка разойдитесь, – скомандовал Станислав, растолкав не подчиняющихся его приказам людей, и ввалился в кухню. – Что тут у нас?

Никто Головину не ответил, да этого уже и не требовалось. Майор сам увидел, «что тут у нас» – на полу кухни, разметав руки, лежал Дед Мороз. Шапка его сползла на картонный нос, борода сбилась, отороченный белым мехом красный халат распахнулся на груди, явив взору Головина окровавленную рану, из которой торчал кухонный нож.

– Его убили, да? – услышал он за своей спиной сиплый голос Кольцова.

– А ты как думаешь? – судорожно выдохнула его супруга. – Сам он, что ли, себя?..

– Сереженька-аа! – услышал Головин женский вопль и подумал сначала, что это кричит Лена, сидящая на корточках в углу кухни, но оказалось – причитает ее лучшая подруга. – Милы-ый… – захлебнулась плачем Катя и собралась кинуться покойнику на грудь, но Головин ее остановил.

– К трупу не подходить, – строго сказал он, оттеснив женщину на прежнее место. – И никому не расходиться до приезда опергруппы!

С этими словами майор шагнул к стоящему на холодильнике телефону и стал набирать номер дежурного. Пока он тыкал в кнопки, супруга покойного поднялась с корточек и, схватив со стола полотенце, хлестнула им подругу по щеке.

– Гадина! – выплюнула она в лицо Кате. – Я думала, к кому же это мой ходит? А вон что оказывается – к подружке моей наилучшей, которую я как родную дома привечаю…

– Да пошла ты, – зло выдохнула Катя. – Тоже мне святоша. Сама вон с Кольцовым путаешься, думаешь, я не знаю?

– Что-о-о? – трубно протянула Марта, на вопрос которой никто не обратил внимания, кроме мужа – тот зажмурился и начал лепетать что-то в свое оправдание.

– Вот ты ему и начала глазки строить, да? – хищно прищурилась Лена. – Тебе ж у меня мужика отбить – счастье! Ты всегда мне завидовала! И шалавой была всегда! Ей холостого жениха привели, а она…

– Сдалась мне ваша невеста, – фыркнул «жених», которого звали Женей. – Мне порядочная женщина нужна. Скромная. И я, между прочим, тебе, Лена, об этом говорил… – Он насупился. – И ты уверяла меня, что твоя подруга Катя именно такая, а она, оказывается, шалава…