— Моя сладкая девочка, — пробормотал мне в губы и смял их чувственным поцелуем, пока его мокрые пальцы раздвигали мои складочки, мягко вымывая и поджигая отголоски оргазма.

Я снова кончила от его пальцев. Приятные судороги прокатились по телу, окончательно добивая меня. В хмельной дымке я ступила на мягкий коврик и закуталась в огромное махровое полотенце.

Рен двинулся к противоположной стене, где меня отражало зеркало во весь рост и на шкафчике висело белое платье — струящееся, из шелковой ткани. Сразу, как мы пришли сюда, Рен указал на него и объяснил что это не тот подарок, о котором он говорил. Подарок в другом месте.

И вот теперь я нырнула в ласковый шелк и сушила волосы феном, красуясь перед зеркалом. Платье на мне идеально сидело — подчеркивало фигуру и придавало нежности.

Рен же облачился в штаны из грубой ткани и кожаную жилетку, которая выигрышно открывала крупные бицепсы на руках.

— Ты был кузнецом когда-то? — поинтересовалась я, выключив фен.

— Когда-то очень-очень давно, милая Лика.

— Сколько же тебе лет?

— В местах, где я бывал, время течет по-разному. Но многие века назад я был, можно сказать, человеком.

— А потом стал богом?

Он вдруг сощурился. Что я сказала не так?

— Зачем спрашиваешь?

— Мне интересно, — смущенно улыбнулась я.

— Мне льстит твой интерес. Но сейчас тебя ждет подарок, а не путешествие по моему прошлому.

Мы спустились из ванной на втором этаже в мастерскую, обитую деревом. Это была не кузня, а, скорее, большая комната, где обрабатывали дерево и делали из него фигурки, стулья, сундучки. Но кое-что совершенно не вписывалось в интерьер: свет восковых свечей, вместо электричества, вколоченные в одну из стен кандалы, цепи в центре комнаты, свисающие с потолка.

Зачем Рен сюда меня привел? Тут лежит подарок? Но почему он не отдал его в гостиной, например? Там, как и тут, есть широкие окна, через которые все видно.

— Когда я наблюдал за тобой и Владом перед тем, как в него вселиться, меня кое-что удивило… — говорил Рен, стоя ко мне спиной у стола. — На тебе не было помолвочного кольца.

— А, дело в том, что на работе не знали, что мы помолвлены. Влад говорил, что мне так проще будет влиться в коллектив. И я решила вообще не носить подаренное кольцо, положила вместе с украшениями. Вроде. Потому что потом не нашла его…

— Как думаешь, сколько в этих воспоминаниях правды?

Этот вопрос будто стакан холодной воды в лицо. Влад ведь не делал мне предложение, никогда не любил… Следовало это осознать немного раньше. А теперь внутри открылась зияющая рана — не болела, но заныла горькой тоской.

— Там, где я жил, кольца не дарили. Дарили браслеты.

Рен повернулся ко мне, держа в руках два створчатых кованных браслета. Они просто огромные! От запястья до локтя, витиеватые, прекрасные, настоящее произведение искусства — в них будто сплелись узорами тонкие ветви и цветы, превращенные навеки в сталь.

— Ты примешь мой подарок?

Меня захватил окрыляющий восторг. Я с улыбкой протянула руки, и Рен защелкнул на моих предплечьях сначала один браслет, затем второй. Тяжеловатые, сталь приятно холодила кожу. Но до чего искусная работа! Рен талантище! Он не сказал, что сковал их самостоятельно — в этом просто не было сомнений.

— Они чудесные! Спасибо! — я потянулась к нему за поцелуем, но он отступил и взялся за цепь, что свисала с потолка. На ней болтались карабины. Рен взял меня за руку и пристегнул один из них к браслету.

Это, черт подери, не браслеты, а наручники!

— Что ты делаешь? — вырвалось из меня, пока я ошарашенно наблюдала, как Рен пристегивает и второй браслет, заставляя меня держать руки высоко над головой. Сердце подскочило и затрепыхалось, разгоняя по крови страх.

— Готовься громко кричать, — шепнул он на ухо и с пронзительным треском разорвал мне платье на спине аж до ягодиц.

Я задрожала, с испугом озиралась, чтобы увидеть, к какому столу подошел Рен и что собрался делать. Надо бы не паниковать почем зря, он ведь говорил, что мне придется лишь притворяться, будто жутко больно.

Рен повернулся ко мне, держа в одной руке красную свечу. Сразу с содроганием вспомнилось, когда он угрожал мне раскаленным железом. Может, сейчас все было лишь спектаклем для одного зрителя, но слишком уж игра была реальной. Особенно взгляд монстра, будто жестокого маньяка.

Он подступил ближе, откинул мои волосы наперед и занес свечу над моей головой, наклоняя ее. Алый воск полился вниз, падая обжигающими каплями на мои плечи, ребра, бежал по позвоночнику и щипал поясницу горячими укусами. Я хватала ртом воздух, вздрагивая каждой капле. Больно не было — было ровно на грани боли и чувственности.

Воск быстро застывал, отдавая коже жар, и сверху падали новые капли.

— Я не слышу, что тебе больно. Твое лицо такое, будто ты сейчас кончишь, — прошипел демон и рванул ткань на платье спереди, обнажая мою грудь. Он собрался и грудь обжечь воском?

Соски затвердели то ли от прохлады, то ли от возбуждения. Рен поставил на стол огарок свечи и взял длинную цепочку. Придушить меня решил?

Нет, он сжал мои соски мягкими прищепками, которые крепились на концах цепочки, и потянул ее на себя, вынуждая меня идти к нему. Но цепь, которая держала руки, далеко не пускала, и я с ужасом смотрела, как прищепки тянут мои соски. Они пульсировали, горели, а демон довольно ухмылялся.

— Нет, не надо больше!

— Громче… — прорычал он и потянул цепочку, натягивая мои нервы до предела.

— Нет!!! — крикнула я так, что на миг заложило уши. Но он потянул еще немного. Явно получал наслаждение от спектакля больше всех! Стояк в штанах это подтверждал. Можно ведь было по-другому завлечь сюда Германа, можно! А теперь монстр играючи тянул цепочку на себя, и прищепки скорее оторвут мне соски, чем соскользнут.

Отпустил, и колючее тепло разлилось по груди. Я тяжело задышала и принялась дергать браслеты.

— Слушай, хватит. С меня довольно. Отстегни.

— Продолжай, — вполголоса сказал он, отходя к столу.

— Нет, я серьезно!

Он повернулся ко мне с массивной плетью. Этого еще не хватало! Меня заколотило от паники.

— Ах ты скотина! Ты меня обманул, да? Чувствую, зря я ушла от Германа. Ты же полный псих!

Рен стремительно сократил между нами расстояние и впился пальцами в мой подбородок.

— Тебе понравилось, как он тебя целовал? — в его голосе грохотала ярость.

— Да!

Он со всей дури замахнулся плетью, собираясь обрушить на мою спину тонну боли, и я закричала так, что у него должны лопнуть барабанные перепонки. Но спины коснулись лишь мелкие искры. Я широко распахнула глаза, не веря своим ощущениям. Рен провел большим пальцем по моей нижней губе, грубо сминая ее.