36+20+5 — «Вы успешно разрушите хорошо продуманный заговор».

Час от часу не легче. Тут, оказывается, еще и заговор.

Я молила бога, чтобы митинг у подъезда уже закончился и мне дали спокойно пройти в мою квартиру, без привидений хотя бы. Но бог не услышал мои молитвы. Митинг закончился, но около подъезда стоял все тот же «активный» старичок, Анатолий Палыч, и с ним еще несколько бабушек. Вероятно, он пользуется большим успехом у женского населения. Они горячо что-то обсуждали.

Я хотела, как мышка, проскользнуть внутрь, но тут же затормозила, увидев Зою Борисовну. Очень уж мне хотелось узнать, что она делала ночью около квартиры своей убитой подруги.

Подойдя к группе «трудящихся», я, стараясь привлекать как можно меньше внимания остальных, обратилась к Зое Борисовне.

— Простите, можно вас на минутку?

По-моему, ей очень не хотелось идти со мной, потому что она сделала все возможное, чтобы, наоборот, привлечь внимание окружающих.

— Если только на минуточку, — выдавила она улыбку. И чем это я, интересно, ей не угодила? Помнится, в прошлую встречу она сама жаждала общения со мной.

— Я не задержу вас долго. Всего пара вопросов.

— Я слушаю и постараюсь ответить. Да уж, постарайтесь.

— Вы случайно не в курсе, Марья Николаевна не собиралась продавать или менять свою квартиру?

— Нет.

Потом, подумав, моя собеседница вспомнила:

— Вообще-то говорила как-то. Она, между прочим, боялась, что ее из-за этой квартиры и убьют. И вот… пожалуйста.

— И кто же это ее мог убить из-за квартиры?

— Как кто? Да вон хотя, бы хахаль Наташкин. А мы ее тогда отговаривали.

Уж лучше бы поменяла. Может, жива бы и осталась.

— А почему вы ее отговаривали?

— Да как же, обманут ведь.

— Но каким образом вас могут обмануть?

— Мало ли способов. Кругом одни жулики. Квартира стоит одну сумму, а они ей предложат две квартиры на совершенно другую сумму, гораздо меньшую. Они на этом знаете сколько зарабатывают? Ужас.

— А что ж вы там не подрабатываете?

— Стара я для таких махинаций. Да и каждому свое. Мне всегда нравилась моя работа, хоть и платили мало.

— Но ведь квартиру можно поменять и самим. Есть же специальные газеты.

— Нет, она боялась, а потом успокоилась, мы больше на эту тему не говорили.

— Еще один вопросик. Я не поняла в прошлый раз, зачем вы ночью к квартире баб Маши ходили?

Она посмотрела на меня с явной неприязнью. Я вроде бы ничего такого не спросила.

— А почему это вас так интересует? Ведь этим делом занимается милиция.

— Вы хотите говорить с милицией? Пожалуйста, я могу устроить это специально для вас.

— Я просто шла мимо.

— Ночью?

— Ну хорошо. Мы решили, что убийца обязательно придет на место преступления. Говорят, их туда тянет.

— Вы ждали убийцу?

— Ну да.

— Так убили ее не в квартире.

— Ну и что, может быть, он и туда захочет зайти. Очень занимательно, но верится с трудом. Хорошо, проглотим.

— У вас больше нет вопросов? — она была сама любезность.

— Пока нет.

Мне почему-то расхотелось кофе и очень захотелось посетить третий подъезд. Что я тут же и сделала, немедленно став объектом внимания всех сидящих на лавочке. Поднявшись на четвертый этаж, позвонив в дверь и убедившись, что дома никого нет, я собралась спускаться, как тут створки лифта разошлись и с сияющей улыбкой появилась, я так понимаю, хозяйка той самой квартиры, в которую я только что пыталась безуспешно попасть.

— Вы Танечка?

— Да, это я.

— А меня зовут Светлана Васильевна Никитова, — и тут же улыбка исчезла, и на лице появилось выражение печали и скорби. Она тяжело вздохнула. — Я подруга Машеньки.

Широко открыв дверь, Светлана Васильевна прямо-таки театральным жестом пригласила меня войти. Комнатка была уютная и не старомодная. Я не могу сказать, что мебель была новейшая, но и не старая.

— Прошу, садитесь.

Я села в глубокое кресло и еще раз оглянулась вокруг. Удивила меня одна незначительная вещь: в квартире совсем не было старых театральных афиш. Бывшие . актеры театра любят вспоминать о прошлых аншлагах. А напомнить об этом лучше всего могут именно эти старые, уже никому не нужные плакаты.

Я случайно посмотрела на хозяйку квартиры. Она настороженно и неотступно следила за мной взглядом. Мне показалось, даже с затаенным страхом.

Но почему?

Правда, как только наши глаза встретились, ее лицо сразу стало излучать радушие.

— Может, чайку?

— Не откажусь, — я вспомнила, что сегодня только завтракала.

Светлана Васильевна скрылась в кухне, а меня привлекла одна фотография в серванте. Я подошла и, рассмотрев ее получше, несказанно удивилась. На фото была изображена наша троица с туловищами молоденьких девушек в бикини. Я хотела посмотреть, что написано на оборотной стороне. Обычно пишут год и место съемок.

Уж больно мне стало любопытно, где это наши бабульки развлекались, но не успела я отодвинуть стекло, чтобы достать фотографию, как появилась хозяйка с подносом. Увидев мое любопытство, она уж очень поспешно схватила снимок и сунула его между книг.

— Это мы так веселились. Когда мы еще все работали, ходили на наш пляж, ну и сфотографировались, шутки ради. Все уже на пенсию собирались.

Мне показалось, что снимок гораздо позднего времени, я бы даже сказала — совсем недавнего, хотя я могла и ошибаться.

Она принесла чай и сушки.

— Вы давно дружите, я имею в виду вас троих?

— Да мы в общем-то всегда втроем и общались. Так получилось, что и судьбы у нас почти одинаковые. В личной жизни никому не повезло, кроме, пожалуй, Маши. Замуж первая из нас вышла. Эх и свадьба была! Но недолго прожили вместе. Муж ей изменил, она не простила. Да и потом не смогла забыть. Может быть, любила? Кто теперь узнает, — немного помолчав, она добавила:

— Мы и жить только сейчас начали, и вот, пожалуйста.

— Вы на работу свою бывшую часто ходите?

— В театр-то? Часто. Да и так много знакомых осталось, даже поклонники, — она слегка пококетничала.

— А куда ездила Марья Николаевна? Вы случайно не знаете?

— Ездила? — она театрально развела руками. По-моему, она слегка переигрывала. — Нет, не знаю. Я это слышу в первый раз. Вас, вероятно, не правильно информировали. Я бы обязательно знала, если бы она отлучалась.