— Есть специальные таблетки, — ответила она, в свою очередь легонько погладив его. — В котором часу тебе надо вернуться?

— Через час примерно. Надо, чтобы в отеле видели, что я пришел не слишком поздно. А завтра в пять я уезжаю в Кёльн.

— Тогда не будем терять время.

Он засмеялся, и она запрыгнула на него. Ей нравилось прикасаться своей грудью к его твердой худощавой груди. Она обхватила его за запястья, развела ему руки и принялась покусывать его в лицо и в шею.

Он пытался сопротивляться. Пытался высвободить руки. Но преимущество было на ее стороне, к тому же она была не слабей его. Но что-то смущало ее в этой игре, и она впервые призналась себе, что смущена. Он и в самом деле казался полной противоположностью Мартену. У того развитая мускулатура идеально сочеталась с крупным телом. И хотя он ни разу не сделал ей больно, в его объятиях, несмотря на свои упорные занятия спортом, она чувствовала себя ребенком в медвежьих лапах. Это ее нервировало и интриговало.

Действуя рукой и языком, она помогла Реми достичь нужного состояния, одновременно другой рукой лаская себя. Ей хотелось, чтобы он перевернул ее на спину и зарылся лицом в ее вагину, но он продолжал лежать неподвижно, в той позе, какую она вынудила его принять.

— Обожаю, когда ты меня сосешь, — сказал он, и она едва удержалась, чтобы не расхохотаться.

Она уже знала, что, осмелев, он любит говорить в постели слова, которых не употребляет в обычной жизни, как будто вступает в новую вселенную, где больше не существует словаря табу, утратившего всякое значение на фоне непристойности происходящего. Эта мысль неприятно кольнула ее, потому что, если довести ее до логического завершения, из нее вытекало, что он считает секс чем-то грязным.

У него был длинный и тонкий пенис с твердой, похожей на наконечник копья головкой. Активно работая бедрами, она тем не менее сумела ощутить его, когда он вошел в нее.

Она медленно приподнялась и сделала движение ему навстречу, испытала оргазм и почти сразу же еще один, но его член уже увял. Он так и не кончил. Она открыла глаза и вгляделась ему в лицо, пытаясь угадать, чего он хочет. Он улыбнулся ей.

— Если хочешь, чтобы я кончил, тебе придется немножко потрудиться, — сказал он. — Что-то малыш сегодня не в форме.

Она кивнула, отвечая на его улыбку, и принялась за дело. Она немного сердилась на него за пассивность, но тут же вспомнила, что накануне упрекала Мартена как раз в обратном.

Мельком подумав, что ведет себя как шлюха, она вскарабкалась на него и сунула ему в рот сначала одну грудь, а затем и другую. Он послушно приник к ним, и она на ощупь определила, что с ним все в порядке.

Он снова вошел в нее, она задвигалась, и ее накрыло третьей волной оргазма, на сей раз одновременно с ним. Ей не хотелось шевелиться. Она бы еще долго лежала так, прижавшись к нему всем телом, уткнувшись головой ему в подмышку и тесно сплетясь с ним ногами, но он мягко подтолкнул ее, и она скатилась вниз.

Он быстро поднялся и почти бегом бросился в ванную, прихватив с собой трусы и рубашку. Теперь, когда все было позади, он стеснялся своей наготы.

Когда он вернулся, она лежала на спине и изучала взглядом потолок.

— Спи, любимая, — сказал он, наклоняясь над ней.

— Нет, я не хочу спать, — ответила она, не сводя взора с потолка. — Сейчас встану.

Она посмотрела на него:

— Извини, задумалась.

В его глазах мелькнула настороженность:

— Все в порядке? У тебя такой вид, как будто ты чем-то озабочена.

— Не то чтобы озабочена… Просто вспомнилось кое-что. У нас работает одна женщина…

— И что?

— Сама не знаю. Работает она очень хорошо, но на этой неделе что-то на нее нашло. Она такого наворотила! Сегодня я ее вызвала и начала отчитывать. Она немного меня послушала — не спорила, не пыталась возражать, — а потом развернулась и ушла. И при этом так странно на меня смотрела, словно не понимала, о чем я ей толкую…

— И это все?

— Она ушла с работы, не отпрашиваясь. Ни с кем ни слова не сказала. Я потом поговорила с ее коллегой. Кажется, я сделала большую глупость, когда стала ее ругать. В последние дни она ведет себя очень странно. Понятия не имею, что я должна предпринять. Может, мне следует съездить к ней домой?

Реми наклонился поцеловать ее в лоб. Галстук, который он только что завязал, свесился ей на грудь.

Она притянула его к себе. Он со смехом отстранился и поцеловал ее в соски.

— Может, еще разок? — предложила она.

Он с сожалением покачал головой.

— Через месяц, самое позднее через два мы будем вместе навсегда, — сказал он. — Что такое один месяц?

— Как ты думаешь, что я должна сделать для этой девушки? Если б только ты ее видел…

Он присел на край кровати и потрепал ее по бедру.

— Знаешь, когда руководишь людьми, не стоит слишком вникать в их проблемы. Насколько я могу судить, вы и так там балуете персонал. Не хватало тебе еще заморачиваться их личными трудностями — сама не заметишь, как они тебе на шею сядут. Я уж не говорю о том, что остальные сотрудники будут ей завидовать, пойдут дрязги и склоки. На твоем месте я бы вообще ничего не стал предпринимать. А если увидишь, что она не справляется со своими обязанностями, уволь ее, и дело с концом.

Мириам молча смотрела на него.

— Ты, конечно, думаешь, что я слишком суров?

— Нет, — выдавила она из себя. — Наверное, ты прав.

Он еще раз поцеловал ее в лоб:

— Не наверное, а точно. Я тебя люблю.

Он поднялся, надел пиджак, чмокнул ее в большой палец ноги и ушел.

«Уволь ее…» Мириам казалось, что некий невидимый бес опустил ей на сердце кусок льда и теперь этот лед таял, обволакивая ее холодной пеленой.

Дело было не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. Эта бесчувственная, лишенная эмоций рассудочность, это равнодушие технократа, которому плевать на людей. Впрочем, он таким и был на самом деле. И это ей совсем не нравилось. Сотрудник допустил промах — избавься от него. Жена не слишком умело демонстрирует, что дорожит тобой, — брось ее.

Мириам покраснела, противясь этому сопоставлению. Одно не имеет к другому никакого отношения. Жена Реми, точнее говоря, его бывшая жена — настоящая стерва. Она и ребенка-то завела, не посчитав нужным посоветоваться с ним. Он сам ей рассказывал. Как бы там ни было, они больше на дух не выносили друг друга. Конечно, они должны развестись. Хотя бы в интересах малыша. Ничего, она еще молодая, найдет себе другого.

— Вот черт! — вслух выругалась она.

Рывком вскочила с постели и пошла в душ.

В большой пустой квартире веяло печалью. А чего бы ей хотелось в идеале, подумала она. В молодости она часто сама с собой играла в эту игру, возможно пытаясь научиться приспосабливать реальность к своим желаниям. Если бы я могла делать именно то, чего мне хочется, что я стала бы делать? Вернула бы Реми и занялась с ним любовью. Или позвонила бы Мартену. Она потянулась к телефонной трубке, но отдернула руку. Нет. После того, что она ему наговорила, она больше не имеет права ему навязываться. Особенно среди ночи.