Брат ни за что не должен узнать, что со мной там сделали, как издевались, кем обзывали. Разбудили ночью и вытащили на берег реки. Та ночь, ее непроглядная темень, так и стояли перед глазами.

Они прыгали вокруг меня и считали своим долгом нанести как можно более весомый удар. Не люди, звери. Порождения дьявола, которым нравится унижать. Они от этого приходили в экстаз. Потом развели костер, угрожали сжечь меня, повесить на дереве, выколоть глаза, выжечь клеймо на языке, но так и не добились того, чтобы я умолял о пощаде…

Их тогда разогнали, всё же в этом месте имелась охрана, меня отправили в лазарет, но там я пробыл два дня, потом тычки и насмешки возобновились. Эти нелюди не хотели сдаваться. Надо было присягнуть их главному, но я не мог пойти против самого себя и вызвал его на бой.

Он меня чуть не убил, сломал пару ребер, измочалил до полумертвого состояния, но я всё равно победил. Хотя мне не принесло это удовлетворения, просто парни отстали от меня, занимаясь переменами в своей иерархии, а мне на память остались кошмары.

Но что из этого расскажешь Омару? Правильному мальчику с манерами и покорным отношением к отцу? Как объяснишь, что обозлился настолько, что готов вымещать злость на глупой девчонке, из-за которой всё и случилось. Стоит подумать о ее выходке, и злость набирает обороты.

Нет, малышка, я от тебя не отстану. Ты ляжешь под меня без всяких там условий, сама, и, возможно, ночные кошмары перестанут меня изводить.

Мадина

– Мы собираемся отметить день рождения Андрея в клубе, – позвонила Рида вечером того же дня. – Будет несколько близких друзей и Ника. Слышала, вы неплохо сдружились.

– Да, она прикольная, – согласилась я. – И про день рождения я помню, – брякнула я не подумав.

– Отлично! Тогда встречаемся завтра? – воодушевилась кузина, совершенно не задетая моим неуместным комментарием. Не стоило напоминать о том, что я знаю ее мужа ближе, чем стоило бы.

– Мама ни за что меня не отпустит… – вздохнула я, мимоходом продолжая убираться после ужина.

– А дядя?

– Уехал в командировку.

– Так это же отлично! Главное, что нет дяди! Скажи тете, что собираешься на семейные посиделки!

– Не думаю…

– Я даже заеду за тобой! Вернее, мы заедем! Заговорим тетю и вызволим тебя из дома! – довольным тоном заявила она.

– Кто ты и куда ты дела мою вечно застенчивую сестру?! – засмеялась я, удивляясь переменам, произошедшим в ней за какие-то полгода.

– Она выросла и стала другим человеком! – захихикала она в ответ. – Жди меня вечером! Развлечемся!

Завершив разговор, я приступила к мытью посуды, не понимая даже, хочу ли я идти в этот клуб. Мне было так плохо после случая в боулинге, что я до сих пор не пришла в себя. Злость и разочарование в самой себе разъедали душу, и я чувствовала такую пустоту, что моим единственным желанием было спрятаться от всего мира. Не хотелось ни в универ, ни в клуб. А стоило представить, что завтра меня снова ждет очередное унизительное желание от мажора… Мне даже жить не хотелось! Ратмир буквально высосал из меня желание жизни! Каждый день напоминал какой-то непрекращающийся кошмар, где он выступал в качестве палача.

Теперь мне постоянно казалось, что он выскочит из-за угла или напишет мне сообщение, в котором заставит выполнять приказы. А еще тот чертов поцелуй, который почти случился! Неужели я его хотела? У меня что, стокгольмский синдром жертвы? Как можно хотеть поцеловать этого гадкого мажора, который путается со всеми девками в радиусе метра от него? Должно быть, простуда совсем отбила мне мозги.

***

– Ты чего такая грустная? – заметила Ника мое состояние, присев ко мне на диванчик в клубе. Все остальные уже веселились и танцевали, одна я никак не могла поднять себе настроение, варясь в своих безрадостных мыслях. В любой другой день я была бы безмерно рада тому, что мне удалось выбраться из дома.

– Я всё еще продолжаю болеть, – попыталась я объяснить, даже носом для достоверности шмыгнула, но на этот раз Ника не поверила.

– Я давно заметила, что тебя что-то беспокоит, – доверительно сказала она мне, – ты постоянно оглядываешься, как будто чего-то боишься. Что в университете, что здесь. Ты же не можешь постоянно «болеть». Так что расскажи, что случилось, вдруг я смогу помочь.

– Я боюсь не чего-то, а кого-то, – вздохнула я, почувствовав непреодолимое желание кому-то довериться. Во мне скопилось столько злости, что она грозилась разорвать меня на мелкие клочки. – Я совершила одну глупую ошибку, за которую приходится расплачиваться.

Нет, я не смогу ей рассказать. Это слишком постыдная правда. Такое даже не проговорить вслух.

– Продолжай, – поторопила она меня, еще не подозревая, что не услышит ничего интересного и конкретного.

– Прости, Ника, я зря завела этот разговор. Я не могу тебе ничего сказать, это моя ошибка и вина, ты мне ничем не сможешь помочь.

– Не доверяешь мне? Боишься, что я кому-то разболтаю? – обиделась она.

– Нет, ты что? Просто я надеюсь, что ситуация скоро разрешится. Но большое тебе спасибо, что хотела помочь, это для меня очень ценно, – искренне поблагодарила я ее. – Не обижайся, пожалуйста. Я никому об этом не рассказывала, даже Риде.

– О чем болтаете? И почему не танцуете? – она появилась возле нас и схватила за руки. – Вы же сюда не киснуть пришли! Пойдемте скорее на танцпол!

Танцевать совсем не хотелось, но и обижать сестру – тоже. Пришлось пойти.

Его взгляд я почувствовала на расстоянии, как будто знала, что он обязательно сюда придет. Страх забился в горле, руки задрожали, кожа словно покрылась инеем. Я совсем перестала соображать, и если бы меня о чем-то спросили, не смогла бы ответить ни слова. Мне будто вкололи укол с паралитиком, вообще не понимала, как делаю вид, что ничего такого не происходит. Надо не дать понять Нике, что моя нервозность связана с Ратмиром.

Он пришел с каким-то другом, и они находились возле барной стойки. Хамзатов сразу стал накидываться спиртным, и казалось, что его друг недоволен, потому что они спорили и парень даже пытался отобрать бутылку от Ратмира. Клуб был небольшой, здесь не было никакой возможности спрятаться, поэтому я твердо решила уйти. Нельзя мне сталкиваться с ним. С него станется придумать какую-нибудь гадость и унизить меня перед друзьями. Тем более когда он налакается спиртного.

И я бы, возможно, благополучно ушла, но в этот момент Ника решила обновить наши напитки и пошла в сторону барной стойки. Я даже не поняла, что случилось, просто услышала возмущения Ратмира и его друга. Когда приблизилась, оказалось, что Ника пролила на белую рубашку парня розовый коктейль. Кто вообще ходит в клуб в белой рубашке? Пришел бы в черной футболке и синих джинсах, как Хамзатов, не пришлось бы возмущаться.

– У тебя где глаза, малахольная? – рычал парень, нависая над Никой. – Ты испортила мою рубашку!