* * *

Об этом путешествии необходимо рассказать подробнее. Подготовка к нему началась за два с половиной года.

Во всяком случае, уже в октябре 1784 года Потемкин приказал готовиться к приему императрицы – к сбору лошадей на станциях, к строительству путевых дворцов, к подготовке квартир для размещения свиты в разных городах и т. д. Десятки тысяч людей стали ремонтировать дороги, строить гавани и причалы, а многим городам: Кременчугу, Екатеринославу, Херсону, Николаеву – следовало придать блеск больших, давно обжитых городов. На Днепре строилась целая флотилия речных судов, на которых императрица должна была плыть вниз, к Черному морю.

И в губерниях, расположенных ближе к столицам, тоже велись приготовления к встрече Екатерины, но Потемкин затмил всех.

Путешествие началось по санному пути и было прервано на три месяца в Киеве в ожидании, когда на Днепре сойдет лед и можно будет продолжать путь на кораблях. Еще по дороге в Киев, и в каретах, и на почтовых станциях, и в путевых дворцах, выстроенных в губернских городах, и во дворцах местной знати царила непринужденная атмосфера, неотличимая от нравов Эрмитажа и Пиарского Села. Казалось, что Екатерина и множество придворных» отправились в середине зимы для развлечений, легкомысленных светских бесед, забав и веселья. Анекдоты сменялись занимательными рассказами по истории, географии, земледелию, статистике, изящной словесности и философии. На стоянках писали шарады и буримэ, вечерами устраивали любительские спектакли, именуемые тогда «живыми картинами».

Особенно преуспевали в этих затеях французский посланник в Петербурге, поэт и историк граф Луи-Филипп Сегюр д’Огессо и австрийский посланник граф Людовик Кобенцель. Вкупе с Екатериной и хорошо образованным Дмитриевым-Мамоновым, они составляли ядро того утонченного и высокоинтеллектуального общества, которое медленно, с многодневными остановками продвигалось на юго-запад.

И все же невозможно было отрешиться от большой политики, и волей-неволей и Екатерина, и Мамонов, и другие ближайшие его сотрудники должны были обсуждать и Восточный вопрос, и политику Пруссии, и плачевное, взрывоопасное положение Франции, стоявшей на пороге революции. Причем Мамонов очень часто оказывался на высоте положения, с каждым днем завоевывая все больший авторитет у императрицы и у иностранных вояжеров, прочивших фавориту блестящую дипломатическую карьеру.

Переезжая из одной губернии в другую, постоянно сопровождаемые толпами восторженных россиян, бесконечными торжественными въездами, триумфальными арками, фейерверками, иллюминациями, артиллерийскими салютами, военными парадами, звоном колоколов, пышными процессиями духовенства, повсюду встречаемые верноподданническими речами, экзотически разнаряженными в национальные одежды депутациями коренных и малых народов, Екатерина и ее спутники приходили в восторг от всего увиденного и услышанного, воочию убеждаясь в колоссальном прогрессе, проделанном Россией за четверть века ее царствования.

В Киеве, отпраздновав день рождения Екатерины, огромная флотилия из восьмидесяти судов 22 апреля двинулась вниз по Днепру. Вот как описывал это Сегюр: «Впереди шли семь нарядных галер огромной величины… Комнаты, устроенные на палубах, блистали золотом и шелками. Каждый из нас имел комнату и еще нарядный, роскошный кабинет с покойными диванами, с чудесною кроватью под штофною занавесью и с письменным столом красного дерева. На каждой из галер была своя музыка. Множество лодок и шлюпок носились впереди и вокруг этой эскадры, которая, казалось, создана была волшебством.

Мы подвигались медленно, часто останавливались и, пользуясь остановками, садились на легкие суда и катались вдоль берега вокруг зеленеющих островков, где собравшееся население криками приветствовало императрицу. По берегам появлялись толпы любопытных, которые беспрестанно менялись и стекались со всех сторон, чтобы видеть торжественный поезд и поднести в дар императрице произведения различных местностей. Порою на береговых равнинах маневрировали легкие отряды казаков. Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписаны декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами. Снег стаял, земля покрылась яркой зеленью, луга запестрели цветами, солнечные лучи оживляли и украшали все предметы. Гармонические звуки музыки с наших галер, различные наряды побережных зрителей разнообразили эту роскошную и живую картину. Когда мы подъезжали к большим городам, то перед нами на определенных местах выравнивались строем превосходные полки, блиставшие красивым оружием и богатым нарядом. Противоположность их щегольского вида с наружностью румянцевских солдат (армия Румянцева располагалась на Украине. – В. Б.) доказывала нам, что мы оставляем области этого знаменитого мужа и вступаем в места, которые судьба подчинила власти Потемкина.

Стихии, весна, природа и искусство, казалось, соединились для торжества этого могучего любимца».

Через Канев, где состоялась встреча Екатерины с польским королем Станиславом Августом Понятовским, с которым она не виделась тридцать лет, Екатерина затем проследовала в село Кайдаки, в коем ожидал ее австрийский император Иосиф II, скрывавшийся под именем графа Фалькенштейна. Он сначала приехал в Херсон, осмотрел там арсенал, казармы, верфи и склады и затем выехал навстречу Екатерине. После дружеского свидания в Кайдаках Иосиф II вместе со всеми доплыл до Херсона, где состоялось нечто вроде конгресса, в котором приняли участие Иосиф II и Екатерина, а также посланники Франции и» Англии.

Затем, через Перекоп и Степной Крым путешественники проследовали в столицу Гиреев – Бахчисарай, а оттуда – в Севастополь.

Еще в 1782 году Екатерина писала Потемкину, что нужно воспользоваться первым удобным случаем для захвата Ахтиарской гавани, названной потом русскими Севастопольской бухтой.

В 1784 году военно-морской порт и крепость, созданные при участии Потемкина, Суворова и Ушакова, были названы Севастополем, что в переводе с греческого означало «Величественный город» или «Город Славы».

Когда Екатерина и ее спутники увидели Севастополь и его гавань, они были более всего поражены многочисленными линейными кораблями и фрегатами, стоявшими в бухте и готовыми за двое суток оказаться на рейде Константинополя.

Проехав после посещения Севастополя по другим городам Крыма, Екатерина возвратилась в Петербург. И тут, в первые же недели по возвращении, ей был вручен ультиматум султана с требованием возвратить Турции Крым и признать грузинского царя Ираклия II вассалом султана.

* * *

13 августа 1787 года Турция объявила войну России, а 12 сентября манифест о войне с Турцией подписала Екатерина.

Потемкина не было с нею рядом, он находился на юге, при армии, и Мамонов как мог поддерживал императрицу, но все же – далеко было ему до Светлейшего. В самом начале войны, 1 октября, Суворов разбил под Кинбурном турецкий десант, но на том очевидные успехи русских войск закончились.

В январе 1788 года войну туркам объявила и Австрия, пославшая на помощь Потемкину экспедиционный корпус принца Кобургского. В июне Потемкин и австрийцы осадили Хотин, а в начале июля и Очаков, но военные действия шли довольно вяло.