грела в холодное время, — неожиданно разоткровенничался маг. — Однако, вскоре молодые рабыни мне надоели, поскольку большинство из них являются безвольными существами, выполняющими лишь приказы. И мне захотелось... этого... драйва. Вот так я и женился в первый раз.

— А потом? — боясь спугнуть внезапную словоохотливость спросил Олег.

— Потом женился во второй раз, в третий... и пошло-поехало. Ведь я жил там, где было разрешено многожёнство. Но и разводы тоже позволялись. От кого-то уходил я, кто-то бросал меня. С одними я жил пару лет или меньше, с другими — пару десятилетий или больше. В один прекрасный момент я прочитал в древней восточной книге, что все дела нашей жизни похожи на пар, который сразу развеется от слабого дуновения ветра, и в последующих поколениях никто не вспомнит о нас. Тогда я решил заняться магией и написать мудрые книги, чтобы обо мне помнили не только мои дети.

— И много у тебя детей?

— Было много. Почти никого из них уже нет в живых. Зато правнуков и праправнуков столько, что я не только по именам их вспомнить не могу, но и посчитать хотя бы приблизительно.

— И все они стали магами? Книги-то твои читали?

— Нет, далеко не все. Я же говорю, — молод и глуп я был и вместо того, чтобы думать головой, я следовал велению другой части тела. Что же до книг, то да, написал. Вот только читать их после Катастрофы почти некому.

Иренеус загрустил, а Олег, видя такое состояние своего старшего приятеля, не решился расспрашивать дальше. Дождь утих, но идти на ночь глядя тоже не хотелось. Так они продолжали лежать, периодически подрёмывая.

Обед им снова принесла разносчица, но на этот раз другая. К её сожалению, парень не обратил внимания на её приход и она, потоптавшись немного, ушла поджав губы. Мужчины снова поели, и остаток дня Иренеус рассказывал о молодых годах и своих жёнах. Ближе к ночи Олег уже стал путаться в именах, городах и событиях, а пожилой маг всё говорил и говорил. «Прорвало старика,» — было последней мыслью, после которой парень провалился в сон.

***

— Давай подумаем, как нам дальше добираться до побережья, — через три дня произнёс Иренеус. — Справа от нас река Сауконна, названная в честь богини, в чьём святилище ты нашёл монеты, а впереди — река Эн.

— Подожди, — прервал Олег. — То поселение осталось далеко позади, а река, как ты говоришь, находится справа. Что-то не сходится.

— Не сходятся извилины в твоём мозгу, — шутливо огрызнулся маг. — Река Сауконна довольно извилистая и длинная. Нет ничего удивительного в том, что мы тогда чуть было до неё не дошли. Если бы не обвинение в убийстве, то нашли на берегу какую-нибудь лодку и поплыли дальше.

— Почему же ты так не сделал?

— Не хотелось возвращаться. Теперь давай подумаем, по какой реке нам плыть до Средиземного моря.

— Мне всё равно. Главное, чтобы это было быстро и безопасно.

— Тогда Сауконна, поскольку вторая является горной рекой с несколькими водопадами и по ней сейчас не проплыть из-за низкого уровня воды.

— Зачем же ты меня спрашивал, если сам знаешь ответ?

— Хотел показать демократию на деле, — ты сам выбрал путь, хотя я всё равно бы повёл тебя по нему.

Олег стиснул зубы. В последние дни он всё чаще рассказывал Иренеусу о жизни на Земле, и маг часто делал неожиданные выводы из услышанного. Иногда это забавляло, а, иногда, злило... как вот сейчас. Правда, сил на это почти не осталось, поскольку утром на них попытались напасть двое бродяг, за что и поплатились жизнями, а начинающий маг в очередной раз попрактиковался на их телах. Поскольку спешить было некуда, Олег углубился в исследовании своих возможностей настолько, что теперь просто лежал без сил, а Иренеус чувствовал себя лучше некуда.

Честно говоря, попаданцу нравились подобные дружеские подколки, поскольку всё могло оказаться намного хуже, и пожилой маг, соответствуя своему возрасту, мог бы с полным правом по-стариковски ворчать и разными другими способами показывать своё недовольство молодым спутником.

— Сауконна является средней по ширине равнинной рекой, — продолжал своеобразный урок географии Иренеус. — Мы будем плыть медленно, но спокойно. Проблема возникнет чуть позже, когда мы доплывём к месту, где до Катастрофы находился крупный город Лугдун.

— Что с ним случилось? — Олег стал немного оживать и уже в силах был присесть.

— Туда попал далеко не маленький метеорит, и теперь на месте Лугдуна находится большое озеро. Когда я проходил по тем местам лет семьдесят назад, на его берегах никто не хотел жить. Не удивлюсь, если сейчас там можно будет найти пару рыбачьих поселений.

— Ты был там так давно? Сколько же тебе лет? — парень ухватился за возможность узнать о своём спутнике чуть больше.

— Сам считай, — невесело улыбнулся маг. — Когда произошла Катастрофа, я давно уже был дедушкой.

— Подожди! — усталость мигом улетучилась. — Катастрофа произошла лет сто назад. Получается, тебе почти двести пятьдесят лет. Что-то не сходится, поскольку ты говорил, что маги живут лишь до ста пятидесяти.

— Много будешь знать, — скоро состаришься. А я не хочу, чтобы ты называл меня сверстником, — отшутился Иренеус. — Когда-нибудь наступит время, и ты сможешь без лишних вопросов выслушать мой рассказ. Расскажи его я сейчас, и ты не поймёшь и трети, поскольку твой головной про... про... процессор перегреется и отключится.

Ещё до того, как аккумулятор смартфона сел окончательно, пожилой маг успел ознакомиться с его возможностями, а потом ещё с интересом рассматривал его внутренности. Теперь, упоминая о процессорах и микросхемах, Иренеус с полным правом мог заявить, что понимает смысл сказанного. Парень лишь улыбался, слушая эти заверения, но его превосходство мигом испарилось, когда мужчина заявил, что почти любой маг, владеющий силой электричества, после необходимых инструкций сможет зарядить это устройство мастеров Империи Цин.

— В этом нет ничего невозможного, — горячо убеждал Иренеус. — В древние времена ювелиры пользовались электричеством, нанося тонкие слои золота на свои украшения.

— Ты ещё скажи, что они лампочки накаливания делали, — съязвил тогда Олег.

— Лампочки, может, и не делали, а светильники, использующие электричество, — наверняка. Или как ваши учёные объясняют тот факт, что египтяне рисовали свои изображения глубоко под землёй, куда не попадал солнечный свет? Ну не факелами они