На этом уровне выделяют ещё 2 части: финансовую и территориальную. Финансовая автономия означает, что человек живёт на те средства, которые зарабатывает сам, и он может обеспечить себя без помощи со стороны родителей.

Территориальная автономия – это проживание взрослого уже ребёнка отдельно от родителей. И тут есть интересный нюанс. Бывает, что человек на этом уровне автономию обрёл, но при этом всё равно живёт в одном доме с родителями. Как так? Это те редкие случаи, когда взрослый уже ребёнок находится на одной территории с родителями, но на позиции равноправного взрослого. То есть он как будто снимает комнату в этой квартире: участвует и в уборке, и в приготовлении еды, и в оплате счетов. При этом его комната как отдельное государство, куда никто без его ведома и приглашения не заходит и внезапную уборку с лёгким обыском не устраивает.

2) Эмоциональный уровень

Сюда включают способность человека сделать выбор, который не одобрили бы его родители, сообщить им об этом выборе, возможность вступить в конфликт со старшими и не провалиться от этого в чувство вины. На этом уровне человек обретает силу отказать и не чувствовать себя от этого предателем, не бояться, что от слова «нет» отношения разрушатся.

Эмоциональная сепарация – это способность жить так, как хочется, и присвоить себе право на отдельность. Когда этот этап пройден, человек может общаться с родителями не как ребёнок, ждущий одобрения или наказания, а как другой взрослый. Из уважения и интереса, а не из страха.

Для детей родители – непререкаемые авторитеты. Это не только защитники и любимые люди, но и те, перед кем нужно отчитываться, кого нужно слушаться, кто лучше знает, как нужно жить. Взрослый человек может отделить уважение от подчинения, любовь от страха, самостоятельность от бунтарства, заботу от опеки.

Отделиться эмоционально часто бывает гораздо труднее, чем сделать это функционально. Для того чтобы сепарация завершилась, часто приходится пройти через крайне неприятные чувства: страх, стыд, вину, боль. Как только ребёнок делает шаг в сторону самостоятельной жизни, эти чувства тут же на него нападают: «А вдруг с мамой что-то случится? Вдруг папа будет против?»

Нередко так и бывает. На семьи действует закон гомеостаза, и он пытается сделать всё, чтобы семейная система оставалась неизменной. Если ребёнок хочет выйти из своей роли, то обязательно встретит сопротивление. Может, это будут мысли в его собственной голове, может, осуждение и даже манипуляции со стороны родителей – тут уж как повезёт.

Для ребёнка мама и папа – авторитеты, и их слова не подвергаются сомнению. Но чем старше мы становимся, тем больше даём себе право сомневаться. Потихоньку и у нас появляется власть над собственной жизнью. Но одно дело – иметь возможность, а совсем другое – смелость ею пользоваться и отстаивать свои границы.

Когда мы взрослеем, то из категории «ребёнок», переходим в категорию «почти равноправный взрослый». Это важный момент. Очень страшный и для детей, и для родителей. С одной стороны, родители (опять-таки обычно мамы) хотят, чтобы ребёнок стал самостоятельным, завёл свою семью, устроился в жизни. Они так и говорят: «Ну когда ж ты уже замуж выйдешь/ слезешь с нашей шеи (вставьте нужную фразу)». С другой же стороны, взрослость ребёнка чревата самыми разными страхами – маме очень страшно и за ребёнка, и за себя. Работа у мам такая – любить своё чадо и переживать за него. А вдруг с ним что случится? (Кстати, зачастую своей тревогой мамы неосознанно транслируют ребёнку послание: «Ты не справишься со взрослой жизнью». И тогда он сам боится самостоятельности и взрослости.) Кроме того, страшно остаться одной, страшно, что про неё забудут (особенно силён такой страх у нарциссических родителей, для которых цель деторождения – чтобы было кому стакан воды поднести или чтобы занять себя ребёнком).

И вот эта самая другая сторона не даёт родителям «отпустить» уже не совсем ребёнка, переквалифицировать его в «тоже взрослого». Природа родительства против, ведь сколько бы вам ни было лет, для своей мамы вы всегда будете маленькими. Поэтому отделение от родителей – это задача ребёнка. Тест на зрелость, если хотите.

Детям, понятное дело, тоже непросто. У медали их положения тоже две стороны. Хочется стать самостоятельным и независимым, хочется свою семью, хочется перестать оборачиваться в поисках одобрения. Но в то же время существуют и страхи: что с родителями что-то случится (старенькие же), что мама расстроится, что обидишь, что нудные лекции читать начнут (если не уступишь) и так далее.

Вот и пытается взрослый уже ребёнок усидеть на двух стульях: чтобы и маму не обидеть, и жить по-своему. Какое-то время ему кажется, что можно не делать этот выбор, что можно быть хорошим для всех, что можно угодить и себе, и маме. А жизнь заставляет определиться, ведь если не знаешь, чего хочешь – получишь, что останется. Да и природа взросления требует иерархии приоритетов: определись, говорит, кто для тебя на первом месте – ты или мама? Жизнь будущего поколения или прошлого?

Если это решение человек принять не может, то жизнь всё равно подталкивает его выбрать собственный путь и стать взрослым. Как она это делает? Очень просто: раз за разом сталкивает с ситуациями, где общение с родителями – неприятно. Она как бы вынуждает нас выстраивать психологические границы. Очень, кстати, гуманно. Ведь это позволяет принять решение постепенно, по капельке вынуждая человека всё больше и больше отделяться. С каждым таким столкновением желание взрослеть и жить по-своему становится очевиднее.

Выглядит оно обычно так:

Мама звонит и говорит, что ей плохо. Причём сама она не вызывает ни врача, ни подругу, ни психолога. Другой вариант: «Вот когда меня не станет, ты пожалеешь, что так к маме относился и редко навещал».

Поначалу ребёнок откладывает все дела и мчится спасать – а вдруг на самом деле всё так плохо? Но потом выясняется, что родственнице стало лучше, «само прошло, не надо никаких врачей». Ребёнку легчает, хотя доля досады в сердце поселяется. Чем чаще такие ситуации встречаются, тем больше эта досада. И тем сильнее хочется не отвечать на звонки. Но страх таки нашёптывает: «А что, если…»

Это не что иное, как манипуляция страхом и чувством вины. Перевод этого ультиматума такой: «Или делай по-моему, или будешь мучиться страхом за моё здоровье и чувством вины за то, что довёл меня».

Мама звонит и задаёт невинные вопросы. Может быть, даже интересуется, удобно ли говорить. А потом ни к чему не обязывающие темы как-то плавно переходят во всё более личные, вылезают непрошеные советы, бестактные замечания… то есть нарушаются психологические границы ребёнка. Что, естественно, вызывает злость. И, когда ребёнок не выдерживает, мама обижается и говорит что-то вроде «ну совсем ничего тебе сказать нельзя!». Ребёнок в смешанных чувствах: вроде как он и прав, но маму обидел – стыдно, виноват.