– Пугает ее что-то, – пояснил Пит. – Надо идти проверять. Скорее всего, ерунда, ветер ветками скребет. Но лучше убедиться.

Он зажег лампу и быстро оделся. Вышел за дверь, но тут же вернулся за топором.

– Кажется, волки. Какая-то тень в кусты метнулась.

Скай, все равно уже разбуженный, принялся натягивать одежду.

Волки, если это были они, с двумя людьми предпочли не встречаться. Лошадь, почувствовав защиту, принялась неторопливо пожевывать соломинки. Скаю тоже захотелось есть. Ночью вообще есть хотелось особенно сильно, тело словно бы недоумевало: разве можно по ночам вставать не для того, чтобы чем-нибудь подкрепиться? Пришлось хрустеть припасенными в кармане орехами.

Побродив вокруг домика и так и не дождавшись волков, парни замерзли и вернулись в тепло.

– Ты ложись, – сказал Пит, ставя лампу на стол. – А я постерегу. А то ведь только задремлем, эти заразы вернутся.

Скай снял сапоги и, не раздеваясь, вытянулся на тюфяке. Сон не шел. Ни на правом боку, ни на левом, ни на спине.

– Пит! – окликнул он наконец кучера. – Скажи-ка, а когда на вас с Донни упала гаргулья, там ничего странного не было?

– Не считая падающей каменной страшилы? Да вроде нет. Хотя я бы и не заметил, наверное. Только и успел облиться холодным потом да в сторонку прыгнуть. До сих пор себя корю, что слабовато Донни дернул. Чуть сильнее бы – и нога бы уцелела.

– Холодным потом, говоришь?

– Ну да, бывает, знаешь ли, такое, когда на тебя раззявленная каменная пасть несется.

– Ты и пасть разглядеть успел?

– Успел. Зубищи вот такенные! – Какие именно у гаргульи были зубищи, Скаю из-за печки было не видно, но по голосу было понятно, что солидные.

– Пит, ты только не сердись, но, по-моему, гаргулья была не настоящая.

– Эй, я что, сочиняю, что ли? – возмутился кучер. – Я бы тогда чего поубедительнее придумал, чем каменюка, которая сперва падает, а потом на месте опять и снова целая. Это ж нарочно не придумаешь.

– Нет-нет, – поспешил объяснить волшебник. – Именно это вы и видели. А еще там было холодно и как будто мокро, но, когда все закончилось, мокрым ты вовсе не был.

– Может быть, – с сомнением сказал Пит. – Я точно не помню, не до того было, чтобы о мокрой рубашке печься.

– А я уверен, что мокрой она и не была. Ну или не так сильно, как ты это почувствовал. Это тоже волшебство духов. Есть такой гад, называется Пугало. Питается страхом, как ты уже, наверное, понял. Когда он большой и долго живет на одном месте, то может насылать очень убедительные видения. Настолько, что твое тело ему верит. Я такого гонял по иллюзорным кустам, весь потом исцарапанный ходил. Вот и у Донни мышцы повреждены, а кость целая. Но сам Донни настолько поверил в свою травму, что продолжает чувствовать, будто она сломана. Похоже?

– То есть эта сволочь показала нам страшную картинку, а мы чуть оттого не померли? – возмутился Пит.

– Не совсем картинку. Пугало не может придумать что-то свое, оно меняет ваше восприятие мира. Оно вообще не то чтобы разумное. Чтобы были заросли, нужен хотя бы один куст. Чтобы гаргулья с крыши упала, она должна там стоять. Но с настоящими кустами и гаргульями ничего при этом не происходит. Поэтому она по-прежнему на месте, а я не чувствую там остаточной магии – там просто не было такого выплеска силы, от которого следы остались бы надолго.

– А зачем он нас так припечатал? Это ж, я так понимаю, был привратник?

– Наверное, хотел, чтобы вы убрались? Он же старик, всю жизнь тут прожил, правильно?

– Вроде да.

– Ну вот и представь: служишь ты господину верой и правдой, в тайных опытах помогаешь, с собой позволяешь невесть что проделывать. Господин же, наверное, не с себя начал опасные эксперименты.

– Это уж наверняка, – согласился кучер.

– Вот! А тебя на старости лет из родного дома гонят. Возьми, мол, денег да вали на все четыре стороны. Ну не обидно ли?

– Обидно, – признал Пит. – Тогда понятно, старик вполне мог решить, что если тут произойдет парочка ужасных происшествий, то новые хозяева сюда и носа не покажут. Ну будут, может, за налогами приезжать, но жить точно не останутся. А что с ним потом случилось?

– Точно не знаю. Может, он Темного духа сам в себя подселил. Прожить подольше хотел или еще что. Старик же уже был, наверное, и здоровье пошаливало. Призвал, а справиться не смог. А может, совпало так. Помер, а тут и дух, как это обычно и случается. Ну а дальше дух уже сам решает, когда уходить. Скучно ему становится довольно скоро.

– Слушай, а это ведь получается, что у привратника тоже волшебный дар был? Или этими кругами любой может духов вызывать? – заинтересовался Пит. – Ты вроде говорил, что он не был волшебником?

– Волшебный дар есть почти у всех, только у большинства он совсем слабый, – объяснил Скай. – Тут как с музыкой, например. Есть совсем немного тех, кому медведь на ухо наступил. Есть большинство – те, кто виртуозно играть не будет, но на дудочке хотя бы простую мелодию сыграть может, ну или напеть что-то. А есть те, у кого и слух, и интерес совпали. И если повезет попасть в обучение, то получится музыкант. Или волшебник, соответственно. А круги там или зелья – это как выучить на инструменте пару мелодий, чтобы девушку впечатлить. Больше ты ничего не сыграешь, но, если приложить достаточно старания, мелодия получится вполне сносная, если ты не совсем уж бездарен. А таких, как я уже сказал, мало.

– Получается, и я смог бы? – воодушевился Пит.

– Может быть. Если хочешь, покажу тебе на досуге пару фокусов. Ритуалы от тела много сил не требуют, можно в любом возрасте научиться.

– Здорово! Там вроде светает уже. Может, завтрак приготовить, раз уже не спим?

– Конечно, когда это я от завтрака отказывался? – Скай отчаянно зевал, но еда манила сильнее, чем сон.

После порции запеченных кореньев с грибами парни решили не терять времени и идти чинить повозку. Тем более что, несмотря на густые тучи, дождя пока не было.

Пит скинул с лошади попону и навьючил на нее корзины. Сбоку к корзине он подвязал ведро, на которое кобылка теперь недовольно косилась.

– По пути проверим ловушку, – ответил он на немой вопрос Ская. – Если рыба есть, на месте уже на костре зажарим.

Такой план волшебник одобрял безоговорочно.

Дверь своего временного пристанища парни прикрыли поплотнее, а на ворота вернули массивный замок, болтавшийся на одной из