Марион был поражен числом орудий и размерами зоны, которую они должны были прикрывать. Это была моторизованная зенитная часть, в состав которой входило пять тяжелых, легких и средних батарей. Артиллерийские расчеты торопливо устанавливали орудия на позиции. Их активность показалась Мариону подозрительной. Создавалось впечатление, что вторжение союзников должно произойти именно здесь и немцы каким-то образом узнали об этом.

Марион не мог знать о том, что батареи прикрывают то пространство, через которое спустя несколько часов должны были лететь самолеты и планеры 82-й и 101-й десантных дивизий. Более того, если бы кто-нибудь в Верховном командовании вермахта знал о предстоящем нападении союзников, то сообщить об этом командиру 1-го зенитного полка полковнику Вернеру фон Кистовски времени уже не было. Полковник сам не мог понять, почему его полк, насчитывающий 2500 человек личного состава, был переброшен именно сюда. Но Кистовски привык к внезапным передислокациям. Когда-то его полк в полном составе был отправлен на Кавказ. С тех пор он не удивлялся ничему.

Жан Марион не спеша катил вдоль орудий и работавших солдат. Ему предстояло решить проблему: как передать увиденное за 50 миль в Кан Леонарду Жилю, который руководил сбором разведывательных данных по всей Нормандии. Сам Марион поехать туда не мог, было слишком много дел в его собственном секторе. Он решил отправить информацию через цепь курьеров Меркадеру в Байо. Марион понимал, что на это уйдет не один час, но Меркадер обязательно найдет способ передать известие в Кан.

Была и еще информация, которую Марион хотел передать в Лондон. Она была не столь важна, как данные о новых позициях зенитных батарей, но он хотел еще раз подтвердить переданные им ранее сообщения о тяжелых береговых батареях, которые немцы предполагали установить на вершине крутого обрыва высотой с десятиэтажный дом в Пуант-дю-Ок. Дело было в том, что орудия так и не были установлены. Они стояли в двух милях от своих позиций. (Несмотря на многократные попытки, предпринятые Марионом, предупредить Лондон, в день «D» американские диверсанты потеряли 135 человек из 225, предпринимая героические атаки с целью подавления орудий, которых на самом деле там не было.)

Некоторые члены подполья не знали, что вторжение начнется через несколько часов во вторник 6 июня. Они продолжали заниматься текущими делами. Леонард Жиль, например, собирался встретиться со своим руководством в Париже. Сейчас он спокойно ехал в поезде, направлявшемся в Париж, но был уверен, что при получении сигнала о начале «Зеленого плана» его ребята сразу начнут разрушать железнодорожное сообщение. Но Жиль был уверен, что вторжение не будет назначено на вторник, а если будет, то не на его участке, иначе его руководство отменило бы их встречу.

Но эта дата – 6 июня – не давала Жилю покоя. Сегодня днем в Кане один из руководителей подполья в секторе Жиля, коммунист, сказал ему, что вторжение произойдет рано утром 6-го. Обычно информация, которую этот коммунист сообщал, подтверждалась. Это обстоятельство заставляло Жиля вновь и вновь задавать себе вопрос, не получает ли этот человек информацию прямо из Москвы. Жиль в конце концов решил, что нет. Он не мог себе представить, чтобы русские могли сорвать планы союзников, разгласив тайну операции.

Жанна Бойтард, невеста Жиля, которая осталась в Кане, ожидала вторника с нетерпением. За те три года, что она была участницей подполья, ей удалось укрыть у себя дома на улице Лапласа, 15 более шестидесяти летчиков. Это была опасная и нервная работа. Любая ошибка могла стоить жизни. После вторника она могла бы вздохнуть свободнее, потому что во вторник два пилота из британских военно-воздушных сил, которых она прятала у себя в течение двух недель, должны были перейти в другое, более безопасное место. Жанна надеялась, что ей и в дальнейшем будет сопутствовать удача.

Но для других участников Сопротивления удачные дни кончились. Для Амели Лешевалье 6 июня не значило ничего. Ее и ее мужа Луиса гестапо арестовало еще 2 июня. Их выдал один из рабочих их собственной фермы. Сейчас, сидя на койке в камере каннской тюрьмы, она думала о том, как скоро ее и мужа расстреляют.

Около девяти вечера вдоль горизонта недалеко от берегов Нормандии прошел десяток небольших кораблей. Для немцев их появление осталось незамеченным. Корабли были так близко к берегу, что их команды могли отчетливо видеть каждый дом на побережье. Это были британские минные тральщики, которые, завершив свою работу, возвращались домой.

По проторенному ими пути шли «фаланги» кораблей свободного мира, который собрался, наконец, атаковать гитлеровскую Европу. Корабли следовали десятью караванами, которые уже невозможно было остановить. Расстояние между крайними достигало 20 миль. Всего к берегам Нормандии приближалось 5 тысяч кораблей различного типа, водоизмещения и назначения. Среди них были новые быстроходные транспорты, тихоходные сухогрузы, корабли-госпитали, старые паровые паромы, потрепанные штормами танкеры и огромное число буксиров. Шли бесчисленные колонны переваливающихся на волне плоскодонных десантных судов, многие из которых достигали 350 футов в длину. Некоторые из транспортных судов были загружены небольшими десантными лодками, предназначенными для непосредственного форсирования побережья; число их достигало полутора тысяч. Во главе конвоя шли минные тральщики, катера береговой охраны и мотоботы. Над кораблями армады плыли аэростаты. В небе летали эскадрильи истребителей. Всю эту фантастическую кавалькаду, нагруженную людьми, танками, пушками и другим различным оборудованием, охранял конвой, состоящий из 702 кораблей.[14]

Среди них был флагманский корабль контр-адмирала Кирка – американский тяжелый крейсер «Августа», который вел американские силы вторжения: 21 конвой, целями которых были плацдармы «Омаха» и «Юта». За четыре месяца до событий в Пёрл-Харборе «Августа» доставила президента Рузвельта в тихую бухту Ньюфаундленда на его первую из многих встреч с Уинстоном Черчиллем. Недалеко от «Августы» величественно шли линкоры: британские «Нельсон», «Ремайл» и «Ворспайт», американские «Техас», «Арканзас» и гордая «Невада».

Британский крейсер «Скилла» был флагманским кораблем контр-адмирала Филиппа Виана – адмирала, который потопил немецкий линкор «Бисмарк». «Скилла» возглавлял 38 британских и канадских конвоев, которые направлялись к плацдармам «Шпага», «Юнона» и «Золото». Рядом шел один из знаменитых британских легких крейсеров «Аякс», который вместе с двумя другими крейсерами загнал гордость гитлеровского флота «Графа Шпее» в залив Монтевидео, где после сражения при Ла-Плате он затонул в декабре 1939 года. Шли и другие известные крейсеры: американские «Тускалуза» и «Куинси», британские «Энтерпрайз» и «Черный принц», французский «Георг Легус», всего числом 22 корабля.