– Разве правила – это плохо?

– Обычно нет, вот только иногда они вступают в противоречие не только с совестью, но даже с законом.

– Так Антону пришлось нарушать закон?

Ирина настороженно посмотрела на майора, словно колеблясь, стоит ли продолжать.

– Почему-то вы, полиция, всегда приходите, когда вам это нужно, и никогда, если нуждаются в вас, – произнесла она наконец.

– Что произошло, Ирина? Если вы расскажете…

– Антон рассказал, – перебила женщина. – Рассказал, и вся его жизнь полетела под откос!

– Да в чем дело-то?

– Мой муж, согласившись стать «теневым» консультантом, оказался в такой клоаке, о существовании которой до этого даже не подозревал! Его каким-то образом «вычислили» – вы же понимаете, что это значит?

– Произошла утечка информации?

– Вот именно – причем с самого верха! Предполагается, что имени «теневого» консультанта никто не должен знать, а на деле выходило, что все, кому надо, в курсе. Более того, они знали, чем именно в данный момент занимается Антон, какие клинические исследования курирует, а это уж вообще ни в какие ворота не лезло!

– С этого места поподробнее, если можно, – встрепенулся Артем. – Что за клинические исследования?

– Да много их было…

– Меня интересуют лишь те, из-за которых у вашего мужа случились неприятности.

– Могло получиться по-настоящему громкое дело, – горько усмехнулась Ирина. – Но это никому не было на руку, и в первую очередь – тем самым людям, которые пригласили Антона на эту проклятую должность! Им не требовался честный человек на этом месте, они хотели того, кто поможет им качать деньги.

– О чем вы говорите?

– Представьте себе семью, в которой муж является главным педиатром России, а жена – руководителем Всероссийского центра здоровья ребенка. Представили?

– Легко! И что, разве это преступление?

– Преступление не это, а то, во что едва не оказался втянут Антон. Вам известно, что наша страна является, по сути, плацдармом для тестирования западных лекарственных средств? Россия – своеобразный «виварий», как какая-нибудь страна третьего мира, и транснациональные компании с удовольствием проводят на нашей территории многочисленные эксперименты, так называемые «клинические исследования». Вы знаете, что в нашей стране клинические исследования проводит сам производитель лекарств, и никто другой не имеет права проверить результаты?

– Что-то такое слышал, – пробормотал Артем, вспоминая свой недавний разговор с Андреем.

– Вот на этом-то правиле кое-кто здорово греет руки!

– Антон узнал о каких-то незаконных экспериментах?

– Они были связаны с вакцинацией детей, – кивнула Ирина. – Как известно, врачи-исследователи получают деньги от компаний, производящих лекарственные препараты, в том числе и те, что предназначены к использованию в качестве вакцины. Вам известно такое название – «Глобофарма»?

Еще бы – разве такое забудешь?! Во время расследования, в котором фигурировала эта международная фармацевтическая компания, или, вернее сказать, сразу несколько компаний, объединенные под эгидой «Глобофармы», едва не погиб Леонид Кадреску. Речь шла о незаконном использовании психотропных препаратов в частной клинике «Сосновый рай», и тогда же ОМР впервые столкнулся с этим названием[4].

– А почему вы упомянули главного педиатра России и его жену? – поинтересовался Артем.

– Я уже сказала, что врачи, проводящие клинические исследования, получают с этого хорошие деньги – такие хорошие, что вам и не снились! А теперь представьте, что и специалисты, проводящие вакцинацию, также получают мзду за каждого ребенка, вакцинированного именно тем препаратом, по которому ведутся клинические исследования. А теперь попробуйте оценить это в масштабах всей страны или хотя бы в масштабах одного мегаполиса вроде Москвы или Петербурга – понимаете, какие цифры получаются?

Майор никогда особо не ладил с цифрами, но и он сообразил, что они вышли бы огромными.

– «Глобофарма» – главный заказчик клинических исследований в нашей стране, – продолжала Громова, – и они не скупятся на вложение средств, так как эта политика окупается сто– и даже тысячекратно! Антон выяснил, что от этих прививок у детей нередко случались судороги, возникала сыпь, они переставали разговаривать, и объяснения таким фактам не находилось! Кроме того, вакцина испытывалась даже на больных детях, что категорически противопоказано. Родителей буквально силой заставляли подписывать согласие на прививку, а за каждого ребенка, отправленного на клинические исследования, врач получал по сто или двести рублей. Причем, заметьте, родителям не сообщалось, что это исследования, все выдавалось за обычную вакцинацию!

– А возможны ли вообще такие исследования с участием детей? – спросил Артем.

– Да, но это процесс сложный: нужно уведомить родителей, что идет эксперимент, получить письменное согласие, заплатить, а в случае осложнений можно ожидать суда и огромных компенсаций – так обстоит дело в развитых странах. В нашем же случае дети получали только осложнения, а деньги доставались другим людям.

– И обо всем этом узнал ваш муж?

– Да. Он выяснил, что родителей детей, пострадавших в результате незаконных прививок, запугивали, угрожали им, если они пытались искать правду… Все сходило с рук из-за того, что муж и жена, как говорится, одна сатана: если он – главный педиатр, а она руководит центром здоровья ребенка, то вы понимаете, что за плотная связка работала! Я скажу вам больше, вакцинация проводилась даже по поводу несуществующих заболеваний. Получалось так, что сама фармацевтическая компания придумывает синдром, а потом успешно от него лечит! Антон, окунувшись во всю эту грязь, пришел в ужас, но еще больше его пугали телефонные звонки и послания по электронной почте.

– Что за звонки?

– Звонили представители компаний, просили о встрече, предлагали вознаграждение в случае, если Антон «замолвит за них словечко»… Государственный заказ – великая вещь, невероятные суммы, поднятие престижа фирмы!

– Антон ходил на эти встречи?

– Пару раз – пока не понял, что все сводится к деньгам и, в сущности, прямому нарушению закона. Он на это пойти не мог, но были затронуты слишком высокие интересы.

– Его попросили уйти? – предположил майор.

– Если бы! – усмехнулась Громова. – Нет, все гораздо хуже. Когда руководители Антона поняли, что с ним каши не сваришь, они подтасовали улики и обвинили его в получении крупной взятки от одной из мелких фармацевтических фирм, которая не имеет никакого веса на рынке.

– Взятка? Тогда почему же Антона не посадили?

– А им это было невыгодно. Если бы они вздумали сообщить в полицию, то правда могла вскрыться, Антон обязательно утопил бы всю эту шайку-лейку! Нет, ему просто предложили убраться добровольно и тогда пообещали не подавать компромат на него в органы. Антон понял, что полиция не станет глубоко копаться в деле и примет самую очевидную версию – ту, которую подмахнули заинтересованные лица. Антон не просто ушел, но ушел с «волчьим билетом»: ему было трудно устроиться на работу, и некоторое время мы жили только на мою зарплату, а я – музыкальный работник в детском центре, можете себе представить? Тем не менее у Антона есть друзья, и все как-то постепенно уладилось…