— Так, может, и «мерина» в городе помыть? — с надеждой спросил начальник охраны.

— Нет, «мерин» мне завтра здесь нужен! — отрезал генеральный. — Бабенко в гости жду. Пусть приедет, позавидует!

Никита Петрович Бабенко был мэром города.

— Мойте как следует, чтоб блестел! Языками вылизывайте! Приду — проверю!

Распорядившись, Штырь заковылял к дому. Потом вдруг остановился и спросил:

— Славка, семечки есть?

Тот кивнул.

— Отсыпь!

Воробьёв залез в карман шортов и с готовностью отсыпал начальнику порцию в протянутую ладонь. Довольный, тот продолжил свой путь.

Лена с Егоровной носились как заведённые, накрывая на улице стол к чаю. В таком же темпе крутилась и Катерина. А её мужа просто усадили под сосной в плетёное кресло. Кресла были сделаны на заказ, в соответствии с необъятными габаритами Васильича, и потому напоминали небольшие диванчики. На таком же диванчике разместил свой широкий зад и сам хозяин усадьбы, смачно сплёвывающий шелуху от семечек себе под ноги.

— Ну что, Виталя, как житуха-то? Ничего? — хитро прищурив один глаз, спросил Штырь.

— У кого-то, может, и ничего, — плаксиво ответил родственник, — а у нас плохо!

— Что так?

— Меня с работы хотят уволить…

— Да ну! Какие гады! — картинно всплеснул руками Васильич. — За что же это тебя, бедного?

— Сделок совсем нет, — продолжал плакаться шурин. — Народ без денег сидит, ничего не покупает. Не до жилья сейчас людям.

— Это плохо, — согласился хозяин усадьбы.

— Плохо, — кивнул Виталий.

— Что ж, совсем никто ничего не покупает? У нас всё-таки курортный город, спрос на недвижимость всегда был.

— Был, — опять кивнул родственник.

— А сейчас нет спроса?

— Нет.

— Плохо.

— Плохо.

Штырь продолжал лущить семечки.

— А ты арендой займись, Виталь! — посоветовал он. — Народ на отдых всё равно едет — лето же. Комнаты снимают, квартиры. Вот ты и возьми на себя посредничество.

— Не могу! — заявил тот.

— Почему?

— Конкуренция большая, вытесняют!

— А ты конкурентов сам потесни!

— Не могу!

— Почему?

Виталий шумно вздохнул, опустил глаза и отвернулся.

— Мальчики, к чаю! — певуче зазвучал голос Лены.

— Пошли чай пить, нищий ты наш агент по недвижимости, — с издёвкой пригласил Васильич. Виталий предпочёл не обратить внимания на едкий эпитет в свой адрес. Встав, он потопал на зов сестры.

Рассевшись за овальным плетёным столом, покрытым белоснежной скатертью, семейство принялось за трапезу. Огромное блюдо с ещё тёплым луковым пирогом источало аппетитный аромат. Вокруг него теснились многочисленные вазочки с печеньем и конфетами. Свежезаваренный чай янтарно поблёскивал в тонкостенных сервизных чашках. Хозяин усадьбы, довольно крякнув, положил себе внушительный кусок пирога. Отправив в рот значительную его часть, он принялся жевать, прижмурившись от удовольствия.

— Катерина, тут мне твой муж на жизнь жаловался, — облизывая пальцы, обратился он к невестке. — С работы, говорит, увольняют. Жить скоро не на что будет.

— Да, у нас сложная жизненная ситуация, — потупив глаза, произнесла та. — У Виталички проблемы.

— Бедные вы, бедные… — усмехнулся Штырь. — А я смотрю, на машине новой приехали. Или это так, кто-то покататься дал?

Катерина рассерженно зыркнула в сторону мужа. Тот сделал вид, что не заметил.

— Машина не новая, а подержанная, — стала оправдываться невестка. — Три года ей. По дешёвке взяли, последние деньги отдали. Но она в очень хорошем состоянии. Пробег всего десять тысяч. Потому и взяли, что хорошая и дешёвая.

— А-а-а, — протянул Васильич. — Ну, если хорошая и дешёвая, тогда можно и последние деньги отдать. Да, Виталичка?

Шурин снова предпочёл не отвечать.

— Что молчишь-то, родственник? — вопросил хозяин усадьбы, отправляя в рот следующий кусок пирога. — От проблем на работе язык отнялся? Кушай вон пирожок — мамка испекла!

Лена, всю беседу явно страдавшая от выпадов мужа в адрес гостей, попыталась сменить неприятную тему.

— А как у Тёмы дела в институте? — задала она вопрос.

— Хорошо, — подал голос Виталий. Потом вдруг чихнул и трубно высморкался в платок.

Васильич, жуя, насмешливо наблюдал за ним.

Брат Лены вид имел бледный, даже болезненный. Сколько Штырь его помнил, тот всегда был худым, с землистым цветом лица и постоянно простужался. Казалось, ткни в него пальцем — и он рассыплется на части. Жена Виталия, наоборот, тело имела дородное, на лице всегда играл румянец. Мужу спуску не давала, держала его в строгости, на коротком поводке. Сопровождала супруга везде и всюду. Кроме того, Катерина была старше Виталия на несколько лет, ухаживала за ним, как мамка, и последнее слово в доме всегда было за ней. Все вокруг это знали и тихонько посмеивались, но в глаза, кроме Васильича, никто ничего не говорил.

— Приболел никак, а, Виталька? — хмыкнул Штырь, сведя на нет старания жены разрядить обстановку. — Катька, что за мужем не ухаживаешь? Заболел вон, чихает… Ты к нам лечиться приехал, Виталь? Морским воздухом подышать, ингаляцию сделать?

Невестка подавилась пирогом, а Виталий, с хмурым видом пряча в карман носовой платок, сердито ответил:

— Я к матери приехал. Навестить.

Васильич картинно вздёрнул брови.

— Егоровна, так это он к вам, оказывается, прикатил! — изумился он. — А я думал, ко мне. Ошибся, значит. По простоте душевной не понял, что к чему.

— Стёпа, Виталик по делу приехал, — стараясь не смотреть на мужа, произнесла Лена.

— По де-елу, — протянул супруг. — А я, знаешь, и не сомневался, что по делу. Какое-то чутьё прямо-таки подсказывало, что Виталик приехал именно по делу! Ну давай, родственник, выкладывай, какое у тебя ко мне дело.

Подцепив из вазочки конфетку, хозяин усадьбы принялся медленно разворачивать фантик, обводя присутствующих насмешливым взглядом.

За столом повисло молчание. Все, как один, уставились в чашки с чаем.

— Ну, я слушаю! — поторопил Штырь и надкусил шоколадный батончик, церемонно придерживая его двумя пальцами.

Шурин закашлялся, покраснел и, закрыв рот салфеткой, выскочил из-за стола. Не переставая кашлять, он скрылся в доме.

— Так, Виталька выбыл, — констатировал Васильич и переключился на невестку. — Катька, может, ты тогда изложишь суть вопроса?

Но вместо Катерины внезапно подала голос Лена.