Держа Heckler & Koch в правой руке, я вытаскиваю Baretta из левого ботинка, а затем открываю огонь по оставшимся охранникам.

Пуля попадает мне в левое плечо, и я стискиваю зубы от острой боли, не теряя при этом концентрации. Я продолжаю продвигаться вперед, пока не падает последний человек.

Убирая Baretta, я кричу девочкам:

— Мы должны бежать! – Я тороплю их к главным воротам, достаю свой телефон и звоню Ане.

— Ты в порядке? – отвечает она напряженным от беспокойства голосом.

— Я вывожу их. Встретимся у входа в дом.

— Хорошо.

Закончив разговор, я бросаюсь к будке охраны и открываю главные ворота. Секундой позже подъезжает Ана, и я веду девочек к фургону. Ана остается за рулем, пока я открываю боковую дверь, а затем запихиваю девочек внутрь.

У меня есть секунда, чтобы сказать:

— Теперь вы в безопасности. – Захлопнув дверь, я бью кулаком по металлу, чтобы Ана уехала, а затем бегу к своему мотоциклу.

Следуя за фургоном, я сопровождаю Ану и девочек обратно в безопасное место, чтобы я могла защитить их в случае нападения, если в дороге произойдет столкновение. К счастью, ничего не происходит, но я испытываю лишь легкое облегчение, когда мы подъезжаем к дому.

Мои мысли возвращаются к двум другим девушкам, которых я не смогла спасти, когда я осознаю пульсирующую боль в плече.

Когда я слезаю с мотоцикла и снимаю шлем, мое внимание привлекает движение на улице. Я сбрасываю шлем и в следующую секунду достаю пистолет и держу его наготове.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу двух девочек постарше, бегущих ко мне.

О, Боже мой.

Мои глаза мгновенно начинают гореть, когда меня охватывает сильное облегчение. Я ошеломлена лишь на мгновение, прежде чем бросаюсь вперед, чтобы убедиться, что за девочками нет никого, кто представлял бы угрозу.

Когда улица свободна, я поворачиваюсь обратно к девушкам и спрашиваю:

— Как вы сюда попали?

— Нас привезли мужчины. Они сказали, что вы поможете нам вернуться домой.

Кивнув, я указываю в сторону дома, все еще держа пистолет наготове в правой руке.

— Давай отведем вас внутрь, где безопасно.

Я снова оглядываю пустую улицу, а затем возвращаюсь к девушкам.

Я не могу в это поверить.

Слава Богу.

Есть только два человека, о которых я могу думать. Алексей и Дмитрий.

Алексей Козлов помог мне?

Почему?

Наверное, чтобы я была у него в долгу и помогла ему расправиться с моей матерью.

Тогда до меня действительно доходит – все девочки в безопасности со мной и Аной, и не имеет значения, чем я обязана Алексею.

Эмоции бурлят в моей груди, и я сдерживаю слезы благодарности, зная, что все четыре девушки были спасены от ужасной жизни секс-рабынь.

Глава 10

АЛЕКСЕЙ

Помимо нас четверых, у меня есть еще десять хорошо обученных людей, чтобы напасть на Соню.

Я беспокоюсь за Изабеллу, но я надеюсь, что она убежит, как только мы нанесем удар.

Все носят наушники и хорошо вооружены. Карсон занял позицию на крыше соседнего жилого дома, откуда он будет прикрывать нас. Дэмиен ворвется спереди с группой людей, в то время как мы с Дмитрием войдем с задней стороны дома с оставшимися четырьмя мужчинами.

Это судный день, и я уверен, что останусь на ногах, пока Соня будет падать.

— Готовы? – Я спрашиваю.

‘Готов’, – отвечает Карсон.

‘На месте’, – раздается в наушнике голос Дэмиена.

— Время охотиться, – усмехаюсь я, затем отдаю приказ. – Прорываемся.

Мы взбираемся на стену, и тут же с фасада дома раздается быстрая стрельба, пугающая людей, охранявших заднюю часть. Они замечают нас, когда мы приближаемся к ним, и открывают огонь.

Поднимая свой пистолет-пулемет, я нажимаю на курок, и оружие вибрирует в моей руке, когда одна пуля летит за другой, изрешечивая тела охранников.

Когда мы продвигаемся вперед, приближаясь к внутреннему дворику, одна из стеклянных дверей на втором этаже открывается, и Хьюго Ламас выходит наружу, открывая по нам огонь. Этому ублюдку удается прикончить двух моих людей, прежде чем он бросается обратно в комнату.

Мы с Дмитрием отделяемся от оставшихся двух мужчин, и я кричу им:

— Прорывайтесь через внутренний дворик. Мы идем на второй этаж.

Мы с Дмитрием продолжаем стрелять, двигаясь быстро, чтобы не попасть под пули. Когда мы приближаемся к задней части дома, я перекидываю ремень своего автомата через плечо и грудь.

Ускоряя бег, я прыгаю к стене дома, затем использую набранный импульс, чтобы подтянуть свое тело выше, чтобы я мог ухватиться за балкон. Используя всю свою силу, я подтягиваю свое тело вверх и, ухватившись за перила, запрыгиваю на балкон. Я быстро вытаскиваю свой Heckler & Koch из-за спины, когда Дмитрий приземляется рядом со мной, и затем мы входим в комнату.

Как раз в этот момент звук заводящегося двигателя вертолета привлекает мое внимание, и я выскакиваю обратно на балкон. Взглянув вверх, на край крыши, я вижу, как лопасти набирают скорость.

— Блять, Соня убегает!

Вбежав обратно в комнату, мы с Дмитрием встречаемся с несколькими людьми Сони, когда врываемся в коридор. На то, чтобы убить людей, уходят драгоценные секунды, прежде чем мы взбегаем по лестнице к выходу на крышу.

На верхней площадке лестницы я пинком пробиваю себе дорогу в дверь. Нисходящий поток воздуха от взлетающего вертолета врезается в меня, разрывая одежду, и когда я поднимаю руку, чтобы прицелиться в самолет, я говорю:

— Карсон, вертолет не может улететь.

‘Понял’, – раздается его ответ в наушнике.

Удивление пронзает меня, когда я вижу, как Изабелла бежит к вертолету, который поднимается в воздух. Мое сердце замирает, когда она подпрыгивает в воздух, хватаясь за одно из посадочных полозьев. На мгновение она дико раскачивается, когда вертолет наклоняется в сторону, а затем пуля отскакивает от стального корпуса.

— Блять, он бронирован, – выплевываю я, зная, что из-за этого нам практически невозможно сбить вертолет.

Я прицеливаюсь в окно кабины, когда вертолет разворачивается, но затем боковая дверь открывается. Когда я прицеливаюсь, Изабелла повисает только на левой руке, вытаскивая пистолет из-за спины.

Она стреляет в Хьюго, попадая в него, но затем теряет хватку, когда он стреляет в нее, и у меня перехватывает дыхание, когда она падает.

Мы с Дмитрием открываем огонь по Хьюго, но впервые в своей жизни я не думаю, а просто реагирую, когда начинаю бежать к задней части