— Это мой дом, — бросила она с обидой. — Здесь выросли несколько поколений Хавертонов. Не понимаю, почему родовая усадьба должна достаться такому выскочке, как ты, а не законному владельцу.

— Тебе мало четырехэтажного особняка в Челси и миллионов фунтов на счете?

Белла со злостью посмотрела на него:

— Это к делу не относится. В этом доме я выросла. Я собиралась растить в нем своих детей. Тебе здесь не место.

— Очевидно, твой отец рассудил по-другому, — сказал Эдуардо.

— Ему следовало сначала посоветоваться со мной, — отрезала она.

— Была бы ты счастлива здесь со мной? — неожиданно спросил он.

— Нет. Не была бы. А ты?

— Не знаю, — ответил Эдуардо, сверкая улыбкой. — Но ты могла бы убедиться, что я очень даже мил.

Беллу охватил гнев.

— Честное слово, если ты снова заболеешь, я не прибегу к тебе на помощь. Будешь сам за собой ухаживать.

— Согласен.

Она поджала губы:

— И я не позволю тебе пользоваться мной.

— Интересно, как я воспользовался тобой? — поинтересовался он. — Ты лежала в моей постели, и только.

— Не по своей воле.

Его улыбка показалась Белле чересчур самодовольной и раздражающе уверенной.

— Никто тебя не тащил туда силой, — отрезал Эдуардо. — Ты пришла в мою спальню сама, и мне кажется, скоро ты снова окажешься в моей постели.

Глаза Беллы сверкнули.

— Думаешь, я такая доступная? Ты мне совершенно не нравишься. Я ненавижу тебя и всегда ненавидела.

— Знаю. Именно поэтому у нас будет потрясающий секс, — заявил он. — Не могу дождаться, когда ты кончишь. Спорю, ты взорвешься как бомба.

Ее щеки запылали, а кулаки сжались сами собой.

— Я не буду спать с тобой.

Эдуардо медленно осмотрел ее, лаская глазами. Она почувствовала его взгляд на своей груди, и все внутри перевернулось от желания.

— Это все равно случится, — сказал он, — ты и сама знаешь это.

— Ничего я не знаю, — прошипела Белла.

Он сделал шаг к ней, уменьшая расстояние между ними. Белле некуда было отступать, кроме как в клумбу. Она глубоко вздохнула, когда Эдуардо медленно провел пальцем по нежной коже на ее левом плече. Это гипнотизирующее прикосновение отозвалось в каждом нерве.

— Чувствуешь? — спросил он, глядя ей в глаза.

Она вздрогнула от волны эмоций, которая пробежала по ее телу.

— У тебя нет права дотрагиваться до меня, — проговорила она, но голос ее не прозвучал так убедительно, как хотелось бы.

— Ты мне даешь это право каждый раз, когда так на меня смотришь, — ответил Эдуардо, проводя пальцем по воротнику ее блузки.

Грудь женщины набухла в предвкушении, дыхание участилось, а сердце забилось, как самый быстрый мотор. Белла закрыла глаза и постаралась собрать волю в кулак.

— Я даже не смотрю на тебя.

Эдуардо нагнулся к ней. Она ощутила его близость, и горячая волна прошла сквозь нее, как нож сквозь мягкое масло. Белла почувствовала эротичный бриз его дыхания на своей шее. От Эдуардо исходил теплый мужской запах: пота, мускуса и туалетной воды с нотками цитруса, пряностей и древесины. Каждый волосок на ее теле встал дыбом, в то время как его губы медленно скользили по ее коже, вонзая стрелу вожделения прямо в сердце.

Белла издала звук похожий на стон. Он означал разочарование и покорность.

— Я не хочу тебя, — прошептала молодая женщина.

— Знаю, — пробормотал Эдуардо, слегка касаясь ее губ своими, дразня будущим наслаждением.

— Ненавижу, — настаивала Белла, но это тоже прозвучало неубедительно.

— Знаю, — повторил он, нежно целуя ее в губы до тех пор, пока она не почувствовала, что ее ноги подкашиваются.

Как только он оторвался от нее, Белла обхватила голову Эдуардо обеими руками, в слепой страсти ища его губы. Горячие мужские губы обострили все ее чувства и, подобно урагану, унесли женщину далеко-далеко. Белла прижалась к Эдуардо, охваченная такой жаждой, которую даже не подозревала в себе. В самой глубине своего сердца она мучительно жаждала принадлежать ему.

Он охватил ее бедра и вновь прильнул к ее губам. Их чувства были первозданными. Белла ощущала жар его тела, пробуждающего в ней древние инстинкты.

Руки Эдуардо скользили по ее бедрам, сминая одежду, и от его грубой настойчивости Белла восторженно закричала. Еще до того, как она нащупала молнию на его джинсах, Эдуардо успел снять с нее свитер, поднять блузку и расстегнуть бюстгальтер. Морозный ветер обдувал обнаженное тело женщины, но до того, как она успела замерзнуть, Эдуардо обхватил ее грудь своими мозолистыми ладонями, на каждое движение которых ее тело отзывалось со всей страстью. Соски набухли от легких поглаживаний, Эдуардо наклонился и нежно лизнул их по очереди, отчего тело Беллы обмякло. Она закрыла глаза и отдалась наслаждению, усиленному прикосновением его щетинистого лица к ее нежной коже.

Губы мужчины вновь соединились с губами Беллы в тот момент, когда она расстегнула наконец молнию на его джинсах. Эдуардо одобрительно застонал, как только его разгоряченная плоть оказалась у нее в руке. Сердце Беллы бешено застучало при мысли о том, что Эдуардо будет у нее внутри. Она никогда еще не испытывала такого возбуждения, весь ее опыт мерк на фоне того, что происходило сейчас. Никогда Белла не ощущала себя такой живой, ее кожа стала сверхчувствительной и отзывалась на каждое прикосновение и поглаживание, на каждый поцелуй.

Эдуардо задрал юбку Беллы и стащил с нее колготки и трусики. Его губы все еще целовали ее, их языки переплетались, но это уже не была борьба разума и чувств, а обоюдное стремление к удовлетворению желания.

Эдуардо ласкал женщину, сначала нежно, изучая каждую интимную деталь, потом ускоряя темп. Белла почти сразу окунулась в бездну эмоций. Она кричала, а ее тело извивалось и заходилось в конвульсиях от его ласк.

Белла без сил повисла на Эдуардо, когда все закончилось, потрясенная тем, как точно он разгадал ее.

Потрясенная и смущенная, наконец она отпрянула от него и натянула колготки.

— О боже…

Его лицо было непроницаемым.

— Мы можем закончить в доме, — предложил Эдуардо, застегивая джинсы. — В поясе для инструментов нет презервативов.

Белла почувствовала, как гнев заполнил ее сознание. Для Эдуардо все это было игрой. Он не испытывал к ней абсолютно никаких чувств. Им руководила исключительно похоть. Он воспользовался ею, чтобы доказать свою правоту. Он хотел продемонстрировать ей, что она — легкодоступная женщина, ведомая только физическими желаниями, а не умом и моральными принципами.

— Ты же сделал это нарочно, — презрительно бросила Белла, поправляя одежду. — Соблазнил меня, как обычную шлюху, чтобы доказать свою правоту.