Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То, что я тебе рассказал, не противоречит вердиктам врачей. Они считают, что твоя проблема носит психологический характер, как, допустим, внезапная немота пережившего сильный испуг ребенка. Я лишь разобрал ситуацию подробнее. Вскрыл болезненный нарыв.
– И что мне теперь делать? Прижать Макса, мол, или признавайся в любви, или… – она горько усмехнулась. – Конечно, я на такое не пойду.
– Тебе нужно принять другой сценарий, в котором ты здоровая и Макс с тобой. Но разговор вам тоже не помешает, раз тебе для собственной уверенности не хватает ясности.
Марина задумчиво пощипала ткань пододеяльника. Арсений ситуацию разложил понятно, но вот как из нее выйти? Если бы все было так просто! Ей сложно решиться на откровенный разговор с Максом! Особенно сейчас, когда она такая непривлекательная: бледная, осунувшаяся, ненакрашенная, с неприбранными волосами, одетая в пижаму.
– По твоей логике выходит, что я могу встать на ноги и в случае, если утрачу интерес к нему.
– И так тоже, – улыбнулся Арсений, вновь склонив голову набок. – Если так проще.
– Проще? – засмеялась Марина. – Если бы…
Если бы! Ее тайная любовь к Максу два года была одновременно и ее слабостью, и силой. Опорой.
– Ну что ж, давай пока оставим эту тему и перейдем к нашему лечению. Готова?
– Всегда готова! – отрапортовала Марина, пытаясь развеять неловкость, которая возникала каждый раз, когда шаман устанавливал с ней зрительный контакт. Но их прервал удивленный оклик:
– Арсений?
Марина оглянулась и увидела Макса. Как он так незаметно вошел? Что успел услышать?
Шаман же ничуть не растерялся. Он с улыбкой поднялся, будто увидел не шефа, а старшую медсестру, расположение которой нужно срочно завоевать, и неторопливо снял со стула пиджак.
– Что ты тут делаешь? – сердито спросил Макс.
– Навещаю Марину.
Макс нахмурился. Ситуация ему явно не нравилась.
– Я уже ухожу. Встретимся в офисе? – как ни в чем не бывало предложил шаман.
– Угу.
Когда за Арсением закрылась дверь, Макс развернулся к Марине и отрывисто спросил:
– Он что, каждый день приезжает к тебе?
Макс явно злился: лицо его помрачнело, темные глаза стали непроницаемо-черными. Он резко провел ладонью по отросшим волосам, взъерошив их еще больше.
Марина не стала врать и кивнула. Макс сунул руки в карманы куртки и прошел к окну. Пауза затянулась, он стоял, отвернувшись и не меняя позы, невыносимо долго, и каждая секунда превращалась в каплю яда.
– Я думала, ты приедешь вечером, – невпопад сказала Марина, когда молчание стало невыносимым. Голос прозвучал жалобно, будто она действительно совершила что-то нехорошее и пыталась оправдаться.
– Я написал, что приеду в обед. Хотел застать тебя не спящей.
Он наконец-то повернулся к ней.
– Я не увидела сообщения.
– Что Арсений хотел?
Макс спросил уже другим тоном – будто безразличным, но Марина внезапно уловила в его голосе волнение. Макс был не столько рассержен, сколько встревожен. Почему его так обеспокоила встреча с шаманом?
– Арсений приезжает советоваться по работе. Я ему помогаю, делюсь контактами, подсказываю.
– Ясно, – с заметным облегчением выдохнул Макс. – То-то я думаю, отчего он так со всем хорошо справляется!
На этом тему можно было бы и закрыть. Но Марина внезапно решилась, потому что недоговоренность между ними тяготила.
– Арсений еще помогает мне поправиться. Он же шаман, а не только офис-менеджер. Услуга за услугу.
– И что он с тобой делает? – насторожился Макс.
– Вводит в легкий транс и снимает боль. Мне уже не нужны анальгетики! – улыбнулась Марина. Но парень только больше нахмурился.
– Что-то не так? Тебя это… пугает?
– Нет, но… Нет, не пугает! Наоборот, я рад. Очень рад, что ты уже… можешь обходиться без лекарств! – спохватился Макс. Его радость, которую он постарался продемонстрировать, показалась Марине слишком ненатуральной.
– Ты ему не доверяешь, – не спросила, а констатировала факт она. Макс отошел от окна, снял куртку и присел на стул.
– Я не знаком с методами Арсения. Беспокоюсь, чтобы тебе его лечение не навредило. Вот и все.
Марина сделала вид, что ее удовлетворил ответ, потому что и сама еще не понимала, где проходит граница между правдой и тем, что она себе надумала. Может, дело действительно в том, что Макс слишком мало знает шамана.
– Арсений проговорился, что у вас новое дело! Расскажешь?
– Конечно! – оживился Макс и подвинул стул ближе к койке.
Его рассказ был занимателен, но Марина никак не могла сосредоточиться, потому что все думала о словах Арсения. Может, он и прав про разные языки. Но отчего-то сейчас чувствовала, что между ней и Максом пролегла пропасть. Они видят друг друга, но будто никак не могут докричаться: ветер уносит слова, жесты оказываются не так поняты. Казалось, все можно решить просто – задать Максу прямой вопрос. Но этот вопрос был бы подобен шагу к бездне. Готова ли она рискнуть?
Марина украдкой рассматривала лицо Макса с правильными чертами и с горечью думала о том, что такому красивому парню больше подходит другая девушка – яркая, эффектная. Здоровая. Скользила взглядом по его широким плечам, сильным рукам и невольно вспоминала, как крепко он обнял ее в тот августовский день. Тогда они, казалось, объяснились без всяких слов, и она доверилась ему. Может, ей всего лишь и нужно объятие?
«Замолчи. Просто обними меня». Почему-то стало невыносимо слушать бодрый рассказ Макса про едва начатое расследование. Его низкий голос всегда волновал ее, но сегодня отчего-то раздражал.
«Просто замолчи и обними».
Макс не заметил ни ее немой мольбы, ни взгляда, в котором отчаяния было больше, чем интереса. И с каждой секундой Марина лишь больше чувствовала их отдаленность. Макс не улавливал нюансов и намеков. Она же из этих нюансов плела свою жизнь. Марина заменяла работой главное – свои чувства к нему. Для него работа и была главным.
«Как же сложно тебя любить! Как же мне хорошо жилось без этих дурацких чувств! Как все было бы легко без них!»
Она зажмурилась, потому что на глаза навернулись непрошенные слезы. И Макс наконец-то замолчал.
– Ты в порядке? – растерянно спросил он после недолгой паузы, а затем вскочил на ноги.
– Я позову медсестру! Пусть она…
Он опять все не так понял, решил, что Марине больно! Ей действительно было больно, но не физически.
– Не надо! Я в порядке, – соврала она и тут же возненавидела себя за эту ложь. Ну что ей стоило сказать правду? Почему слова даются так тяжело? Почему так непросто попросить его просто
