Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он отпускает меня и отступает назад, даже не поцеловав, и разочарование наполняет меня так же, как ледяная вода заполнила туннели под этой жуткой школой.
«Не смущайся, Чак, продолжай в том же духе! Это наше дело».
Я откидываю прядь своих светлых волос со лба и направляю на Черча дерзкий взгляд, вдохновлённый Моникой.
— Ты не думаешь, что они взбесятся, когда узнают? — спрашиваю я, пока Черч поднимает с пола несколько коробок с надписью: «Разное барахло» и ставит их на верхнюю полку в шкафу. Я чертовски мала ростом, чтобы дотянуться до неё.
— Узнают о чём? — спрашивает он, поднимая руки вверх, и его пижама задирается ровно настолько, чтобы показать мышцы нижней части спины. Я протягиваю руку, чтобы вытереть слюни с губ, даже несмотря на то, что это всего лишь метафорический ход.
— Что мы на самом деле не…
— Влюблены? — спрашивает он, оглядываясь на меня как раз перед тем, как открывается дверь и появляется Спенсер, Рейнджер не отстаёт. Руки Спенса засунуты в карманы, когда он входит в комнату и оглядывается по сторонам, словно оценивая обстановку. Затем его внимание останавливается на униформе, лежащей поперёк моей кровати, и его рот дёргается.
— Влюблены? — говорит он, повторяя слова Черча. — И с женской школьной формой, которая только и ждёт, чтобы её надели? Да ладно, что я, по-вашему, должен об этом думать? — по крайней мере, он улыбается, когда говорит это. Рейнджер же, не так уж и счастлив.
— Я не могу поверить, что на нас написали жалобу в выпускном классе. Твой отец — засранец.
— Да, извините за это… — говорю я, постукивая пальцем по нижней губе. — Если подумать, мне действительно не следовало так с ним разговаривать. Он изо всех сил постарается превратить этот год для меня в сущий ад. — Я делаю паузу, пока Спенсер расстёгивает молнию на сумке с одеждой и разглаживает пальцами складки юбки, а Рейнджер крадёт кофе из маленького красного мини-холодильника Черча. — А также, вероятно, и для вас, ребята, тоже. Заранее приношу извинения.
— Эх, ты стоишь любой жалобы, — отвечает Спенсер, поднимая свои бирюзовые глаза от униформы к моему лицу. Жар пронзает меня, как молния, и я ловлю себя на том, что нервно переминаюсь с ноги на ногу перед ним, внезапно застеснявшись своей мешковатой толстовки с надписью: «Люблю Калифорнию» и подходящих к ней спортивных штанов. Судя по тому, как Спенс смотрит на меня, можно подумать, что на мне бальное платье и полный макияж на лице. Он внезапно кашляет и отворачивается, снова возвращаясь к моей дурацкой униформе. — Вы знаете, теперь, когда у нас есть зацепка по мистеру Мерфи в плане записок и… мистеру Дэйву за то, что… Черч нанёс ему удар ножом… — Спенсер замолкает, а Рейнджер протестующе кряхтит, присаживаясь на край кровати лучшего друга. — Что я хочу сказать, — он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, — почему бы просто не выйти сейчас в свет как девушка?
— Что?! — выпаливаю я, когда Черч закрывает шкаф и поворачивается ко мне с задумчивым выражением на лице. «Кстати, где эти чёртовы близнецы?» Я удивляюсь, когда все трое парней смотрят на меня так, словно на самом деле обдумывают эту чепуху. — Я не могу пойти как девочка! Новость: один из наших учителей оставлял мне записки с угрозами, ещё один из наших учителей получил ножевое ранение от кого-то в толстовке с капюшоном, а в лесу был найден мёртвый ребёнок. Не говоря уже о жутких людях в лисьих масках.
— Да, но на данный момент совершенно ясно, что это не фемицид, — говорит Рейнджер, его чёрные волосы с синими прядями блестят и остро подстрижены, придавая ему резкий вид рок-звезды. Он наносит ровно столько геля, чтобы можно было подумать, что он вообще не проводит времени перед зеркалом. Сейчас я точно не знаю, но поскольку каждый из близнецов каждое утро тратит по часу на то, чтобы идеально взъерошить свои волосы, я бы не удивилась, если бы Рейнджер тоже так делал.
— Убийство женщин? — спрашивает Спенсер, также доставая кофе со льдом из мини-холодильника. Черч выхватывает его прямо у него из рук, и он закатывает свои красивые бирюзовые глазки, берясь за следующую.
— Преступление на почве ненависти по признаку пола, — отвечает Рейнджер, откидываясь на спинку кровати, одетый в обтягивающую чёрную футболку и джинсы. Завтра он снова будет в форме, так что я улучаю минутку, чтобы насладиться этим зрелищем. — Это значит, что я не думаю, что Шарлотту преследуют из-за её пола.
— Да, но… — я начинаю, думая обо всех причинах, по которым я изначально не хотела посещать Адамсон как девочка. Я не собираюсь лгать: я была напугана. Было страшно быть девушкой, окружённой незнакомыми парнями, особенно в новой школе, в новом штате, на противоположном конце страны от всего, что я когда-либо знала. А потом начали приходить записки, и мальчики издевались надо мной…
Но сейчас всё по-другому, так ведь?
Но я всё ещё боюсь. Только по другой причине.
— Это действительно могло бы всё упростить, — размышляет Черч, прислонившись к стене рядом со шкафом. У него снова тот отстранённый взгляд, как будто он собирает воедино улики, о которых никто другой даже не подозревает. — Теперь у тебя есть мы, и только полный идиот стал бы беспокоить девушку Студенческого совета.
— Девушку Студенческого совета? — я говорю это скептически, но… это в значительной степени правда, не так ли?
— Но это привлекло бы к тебе больше внимания, — продолжает Черч, отталкиваясь от стены, чтобы открыть дверь близнецам. Он, должно быть, экстрасенс или что-то в этом духе, потому что у них даже не было возможности постучать.
— Больше внимания? — спрашивает Тобиас, вопросительно приподнимая красно-оранжевую бровь, когда они с Микой заполняют узкое пространство коридора между нами и дверью.
— Если Шарлотта начнёт посещать занятия как девочка, то вся школа будет говорить о ней, смотреть на неё…
— Это не очень убедительный аргумент, — бормочу я, но Черч просто продолжает.
— Чем больше людей замечает
