class="p1">Впрочем, если отбросить высокий штиль, то мысль-то продвигается простая. Испокон веков свои земли, титулы и привилегии дворяне получали в награду за воинскую службу на стороне монарха. Но с появлением Ока Зимы местные дворяне стали не просто отдельным сословием, но и в прямом смысле сверхлюдьми. И преподносятся теперь как некие ангелы-защитники, уберегающие страну от демонов. Насколько это соотносится с реальностью, мне пока сложно судить. Но то, что эдра здорово влияет на расклад сил в этом мире, очевидно. Достаточно даже взглянуть на географические карты и посмотреть на размеры местной Российской империи.

Закрыв книгу, я подняв глаза и тут же пересекся взглядом с попутчицей. Бедняжка так и изнывала в одиночестве, облизываясь на меня, как кошка на сметану. Пора бы и честь знать. Нельзя же так издеваться над дамой. Дворянин я или нет?

Я направился к её столику, стараясь держаться максимально уверенно и расслаблено. Правда, держиморду на входе в бизнес-зал мой маневр не впечатлил — он преградил мне путь, буркнув:

— Вход только для пассажиров первого класса!

Держался он, впрочем, вежливо, без рукоприкладства. Уже хорошо.

— Я к барышне за тем столиком. Мы знакомы.

Швейцар молча обернулся в сторону пассажирки, которая, находясь в нескольких шагах от нас, конечно, слышала разговор.

Конечно, я рисковал, и незнакомка могла возмутиться. Ещё я мог нарушить какое-нибудь правило местного этикета. Может, одинокой даме вообще неприлично пускать за свой столик постороннего мужчину. Но что я теряю? В худшем случае просто вернусь на своё место.

В памяти вдруг всплыл анекдот про бравого гусара. «Да, можно, конечно, получить и по морде. Но можно и впендюрить».

— Да-да, любезный, пропустите молодого человека! — взмахнув веером, кивнула незнакомка, подыграв мне.

Швейцар молча посторонился и снова занял своё место, застыв, как истукан.

— Князь Богдан Аскольдович Василевский, к вашим услугам, — чуть поклонился я, задержавшись перед столиком.

— Да-да, я вас помню, — продолжила игру незнакомка. — Ольга Николаевна Истомина.

Она протянула мне руку тыльной стороной ладони вверх — уж точно не для рукопожатия. Я немного неуклюже склонился и прикоснулся к ней губами. Действие это вызвало неосознанное движение моего свежеприобретённого Дара — он запульсировал, вытягивая в сторону женщины новые нити. Истомина замерла на вдохе, и пальцы её заметно дрогнули, сжимая мои. Опомнившись, она, наконец, убрала руку.

— Я присоединюсь? — пряча улыбку, спросил я.

— Да-да, конечно, ваше сиятельство, — с готовностью откликнулась она. — Я буду… очень рада вашей компании!

Я расположился напротив, положил портфель рядом. Тут же подоспел официант — в этом части вагона он был свой. Мужчина средних лет, с идеальной осанкой и в выглаженном костюме, по сравнению с которым мой наряд смотрелся как роба землекопа. Однако на мой внешний вид он не обратил никакого внимания. А вот про титул, кажется, расслышал даже с дальнего конца вагона.

— Желаете отужинать, ваше сиятельство?

— Благодарю, не голоден, — покачал головой я.

— Позвольте хотя бы угостить вас бокалом вина за счёт заведения?

— Хорошо. Мне того же, что и даме, — кивнул я, увидев рядом с Ольгой недопитый бокал белого.

— Прекрасно. Тогда я принесу бутылку.

Истомина молча наблюдала за мной, всеми силами пыталась скрыть волнение, но это давалось ей непросто. Дышала она глубоко и тяжело, будто перед этим взбежала по лестнице. Не переставала терзать несчастный веер, то обмахиваясь им, то складывая и теребя в ладонях. Я уже ослабил действие Дара до минимума, но похоже, у него был своего рода накопительный эффект. Дама окончательно и бесповоротно поплыла, украдкой буквально пожирая меня глазами.

Мне даже стало её немного жаль. Как мотылька, попавшего в паутину. Впрочем, в моём случае я ведь всего-навсего развернул в её сторону её же собственное оружие.

Дар самой Истоминой работал сейчас на всю катушку — длинные и тонкие, как щупальца медузы, нити тянулись от неё ко мне, бессильно шаря по моей ауре, но никак не могли зацепиться. Я позволял сохраниться лишь одной связи, и она крепла и утолщалась, соединяя нас, как призрачная пуповина.

— Зря вы отказываетесь, князь. Здесь неплохо готовят. Отведайте хотя бы мясных закусок. Они чудо как хороши.

Она указала на тарелку с затейливо разложенной нарезкой.

— Зовите меня Богдан, — улыбнулся я и, стараясь не выдать себя урчанием желудка, быстренько сварганил себе несколько бутербродиков, располагая мясные деликатесы поверх тонко нарезанных кусочков багета.

Чего стесняться-то. Как там сказала официантка в эконом-классе? «Уплочено же».

Разговор у нас поначалу не особо клеился, но когда принесли бутылку вина, пошло полегче. При ближайшем рассмотрении, потеряв флёр таинственности и, самое главное, лишившись своих чар, Истомина оказалась дамой совершенно обычной. Не красавица, но весьма миловидной внешности. Чуть пышновата, но обращает это в достоинство, выгодно подчеркивая фигуру корсетом и глубоким декольте.

Возраст её я с самого начала определил верно — крепко за тридцать. Настоящему Богдану почти в мамаши годится. Но, как я отметил про себя, сам я совершенно не воспринимал её, как старуху. Вполне себе приятная мадам, в самом расцвете сил. Вывод напрашивался сам собой — в прошлой жизни я был куда старше своего нынешнего носителя.

За вином и беседами мы провели около получаса. Чтобы не брякнуть чего-нибудь странного, я старался помалкивать. Разве что в ответ на расспросы, как я оказался в вагоне-ресторане эконом-класса, да ещё в таком виде, пришлось на ходу выдумать объяснения. Родилась история о том, как я ехал в другом поезде в компании друзей. И после бурных возлияний дружки зло подшутили надо мной, усадив в полубессознательном состоянии в другой поезд, где я и очнулся — без денег, без документов и без багажа. Не к месту всплыла фраза про свадьбу какого-то Павлика, снова из дальних закоулков памяти, но я её потом технично замял.

История, конечно, была дурацкая и полная логических дыр. Но Истомина её приняла, не поморщившись. Впрочем, учитывая воздействие Дара обольщения, она все мои действия воспринимала с трепетным восхищением. С тем же успехом я мог бы вообще нести полную ахинею, мычать и пускать слюни, как олигофрен — она бы всё равно умилялась и хихикала, время от времени кокетливо прячась за веером.

Сама Ольга рассказывала о себе куда более охотно, так что я вытянул из неё кучу подробностей. Как я и подозревал, была она дамой не замужней, однако живущей исключительно за счет благосклонности мужчин. Жила раньше в Петербурге, замуж не торопилась, поскольку в молодости